В 1904 году он, тогда еще житель Тифлиса и российский потомственный дворянин, сбежал из дому и отбыл добровольцем на Русско-японскую войну. На тот момент ему было всего 16 лет. Но возраст не стал для него помехой. В итоге решил связать жизнь с армией. Военную службу после примирения с японцами продолжил в родном для него Закавказье.

В 1908 году попробовал обрести тихое семейное общечеловеческое счастье, женившись на Вере Николаевне Геевской. В 1912 году у них родился единственный их сын Игорь – мой будущий дед.

А через два года началась Первая мировая война. И они расстались. Как потом оказалось – навсегда.

Прадед начинал очередную для себя войну в 1914 году в чине прапорщика. В 1916 году уже стал начальником штаба 3-го Сводно-Кубанского полка, заняв полковничью должность. Ему было всего 28 лет.

Спустя два года, когда вчерашнюю Российскую империю захлестнула Гражданская война, он был уже в чине полковника. Оказался в Баку, где стал главноуполномоченным по военно-морским делам, командуя местной флотилией. Фактически это стало пиком его яркой военной карьеры и началом ее заката.

Заслуги флотилии и лично флотоводца Воскресенского не раз отмечались генералом Лазарем Бичераховым, который принял к тому времени титул «Главнокомандующий Войсками и Флотом Кавказа». Он наградил своего главноуполномоченного орденом Святого Георгия IV степени, Георгиевским оружием, а по рекомендации матросов судна «Астрабад» – матросскими Георгиевскими крестами с лавровой ветвью I и II степеней. Три боевых ордена он получил во время Первой мировой: Святого Владимира IV степени с мечами, Святого Станислава III степени, Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость».

Но все эти награды и почести были уже не нужны, когда большое общее дело летело в тартарары. Разрушалось государство, ради которого ты жил и умирал.

Генерал Лазарь Бичерахов покинул Россию весной 1919 года, в то время как Василий Григорьевич Воскресенский, согласно упоминанию в одном из некрологов, опубликованных в июле 1951 года (время его смерти), «до конца Добровольческой армии состоял в кубанских частях и оставил родину с последними эвакуирующимися войсками Белой Армии».

То ли в конце 1919-го, то ли в 1920 году, когда все для Белой гвардии и ее дела жизни в Закавказье оказалось закончено, прадед каким-то чудом сумел эмигрировать во Францию.

При этом моя прабабушка Вера осталась в Тбилиси, с семилетним сыном на руках. Позже Вера Николаевна переехала в Москву. Она никогда не рассказывала сыну, что его отец – белогвардейский полковник. Чем, возможно, спасла семью.

Впрочем, Вера Николаевна абсолютно сознательно проговорилась своему внуку Валерию, моему будущему отцу, в относительно «вегетарианские» времена после смерти Сталина. Она рассказала отцу, что его дед был адъютантом какого-то знаменитого в годы Гражданской войны генерала и похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Больше подробностей не было. Она просила внука посетить могилу деда, если будет такая возможность, не особо на это надеясь. Забегая вперед, скажу, что мой отец просьбу ее выполнил, хотя сделать это было ой как непросто.

Прежде всего, выяснился один «нюанс»: было решительно непонятно, кого искать-то. Следы моего прадеда на старой родине, в России, полностью затерялись. На новой родине, во Франции, он никому о своей многолетней боевой карьере не рассказывал, интервью по этому поводу не давал.

Прежде чем стать знаменитым импресарио, хорошим приятелем и в какой-то степени продюсером Баланчина, Шаляпина, Прокофьева, иных мировых звезд русского эмигрантского искусства, генеральным директором «Русских балетов за рубежом» и фактически правопреемником прогремевшего на всю планету Сергея Дягилева, он вдоволь нахлебался «эмигрантского счастья».

Про тот период жизни ставших изгнанниками белых офицеров написано и снято много. Самое известное – даже не мемуары, а рассказы Бунина, пьеса Булгакова «Бег» и снятый по ней телефильм, а также кинофильм с Владимиром Высоцким в неожиданной для него роли белого офицера – «Служили два товарища».

Василий Григорьевич начал во Франции карьеру политического беженца с «глубоко близкой ему работы водителя грузовика». Но прадед не верил, что это его предел. Не тот характер. При этом он не бравировал тем, что крутит баранку восьмитонной машины не просто водила с тремя классами за плечами, а блестяще образованный дворянин.

Вот горькие строки из его воспоминаний, находящихся в открытом доступе: «Париж начала 1920-х годов был полон русских беженцев, также, как и я, искавших работу или занимавшихся самыми разнообразными вещами. Я был безработный профессиональный военный, мои навыки не имели никакой коммерческой ценности… В итоге я не смог устроиться даже таксистом…»

Впрочем, скромность не помешала ему через какое-то время познакомиться с представителями русской дворянский элиты в Европе. В итоге он каким-то невероятным образом реализовался в качестве руководителя сезонов русского балета на Западе, закрепив славу этого мирового бренда далеко за пределами Родины.

О его прошлом военного говорил лишь таинственный творческий псевдоним с французским шармом – Колонель де Базиль (полковник Василий, если по-русски).

Но в Европе и мире многие считали, что этот утонченный интеллигентный мужчина взял такой псевдоним для таинственности, шарма, бонтонности, но не потому, что действительно имел столь серьезный военный чин и много боевых наград.

Утонченный Колонель де Базиль, создатель и многолетний директор элитарных сезонов Русского балета, существовал совершенно отдельно от полковника Воскресенского, оставившего о себе жесткую память на фронтах Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Просто за присутствие на линии фронта таких наград, как у него, не давали. Требовалось рисковать своей жизнью и забирать другие.

Узнать подробности его жизни, соединить две половины воедино удалось лишь благодаря активности моего отца, Валерия Воскресенского.

На Западе считалось, что знаменитый полковник де Базиль никакого потомства после себя не оставил, умер бездетным. Помог случай, как часто бывает в таких обстоятельствах.

Отец очень хотел исполнить просьбу своей бабушки и посетить могилу деда. Однако поиски в интернете упорно выводили на Василия Воскресенского, директора «Русских балетов», полковника, но никак не адъютанта генерала, про которого бабушка говорила ему перед смертью. В общем, линия легендарного де Базиля всерьез не рассматривалась. Отец считал, что это наш замечательный однофамилец, не более того.

В 2011 году мы вместе с папой пришли на выставку, посвященную нашему однофамильцу, полковнику Воскресенскому. Организовали ее в Москве на базе всемирно известного Дома русского зарубежья имени Солженицына.

Рассматривая фотографии, мы с удивлением обнаружили: отец-то мой невероятно похож на Василия Григорьевича, якобы однофамильца. В общем, была в этом какая-то тайна.

И тут папа, стоит отдать ему должное, вновь вернулся к поиску своего деда. В этот раз поиск увенчался успехом. Прежде всего он обратился в архив Российской государственной библиотеки, где долгие годы в отделе каталогизации грузинской литературы работала бабушка Вера. В отделе кадров отцу выдали ее автобиографию, заполненную от руки, где он нашел такую строчку: «Мой муж Василий Григорьевич Воскресенский оставил нас с сыном Игорем, родившимся в Тбилиси, весной 1914 года. Более ничего о его судьбе мне неизвестно». После этого был направлен запрос в Национальный архив Грузии и архив Тбилиси. И оттуда прислали справку, свидетельствующую, что в Дидубийской церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Тбилиси имеется запись о крещении Игоря, его отца, с указанием родителей – Василия Григорьевича (Колонеля де Базиля) и его жены Веры Николаевны.

Так все окончательно встало на свои места. И отец в итоге выполнил последнюю просьбу своей бабушки. Он побывал на легендарном кладбище в пригороде Парижа, где находится могила Василия Воскресенского, полковника де Базиля. Там, у подножия надгробного памятника, православного креста, высечен его жизненный девиз: «Да здравствует матушка Россия!»