– Всякое тут бывало, – вздыхала женщина, делясь воспоминаниями. – И страстей всяких я навидалась, дочка, но как только лорд Агнар со своими людьми сменил прежнего лорда, так у нас порядок и настал. Мы все нарадоваться на их сиятельство не можем. Всех лихачей он наказал и извел, дай источник ему здоровья, теперь тут только достойные службу несут. Так что ты не бойся, Дора, никто тебя не обидит и руку на беззащитное дитя не поднимет. Настали у нас спокойные времена…

После обеда, который состоял из густой похлебки и толстого куска хлеба с салом, Кона отправила меня в помощь к горничным. Я мела полы, перестилала постели, убирала пыль. Работы действительно оказалось много, разной, тяжелой и не очень, но я не жаловалась. Горячая еда три раза в день и обещанные монеты грели лучше любого ярко горящего камина.

А после ужина в мою комнату постучался незнакомый паренек и передал сверток от матери. Посыльный, как и обещал лорд, еще утром отправился ко мне домой, чтобы предупредить родных, уж не знаю, каким образом он их смог найти без моих подсказок в целом городе. Но почерк в письме, что лежало вместе с моими двумя платьями, сорочкой, сменным бельем и прочей мелочевкой, был точно ее. Мама переживала, как я тут, и настойчиво просила вернуться домой. «Никакие деньги не стоят твоей жизни, доченька» – писала она. – «Лучше жить впроголодь, но всем вместе. Возвращайся, нам с мальчиками плохо без тебя. Если тебя удерживают силой, только напиши, и я приеду за тобой, глава городской стражи – мой хороший друг, ты же помнишь…»

Я это помнила, хоть и не понимала, почему моя красавица-мама до сих пор держит этого видного мужчину на расстоянии и не принимает от него помощь. Но также я помнила, что миротворцам ни одна стража не указ, по положению чужеземцы находятся выше, а значит, случись вдруг что, встать на мою защиту попросту некому. Но, глядя на Кону, на ее ко мне и к первому лорду отношение, как-то уже не верилось, что в этом замке со мной может случиться что-то действительно плохое.

На душе после письма мамы было муторно. Я понимала ее страхи и так хотела успокоить и все рассказать про лорда Агнара, про то, что он целых два раза меня спас, про Кону, которая отнеслась как к родной и рассказала про его сиятельство. А еще хотелось доказать ей, что я уже взрослая и тоже могу принести пользу семье, что нашей дорогой мамочке не обязательно все тащить на себе.

– Когда можно будет передать маме письмо? – спросила я посыльного, который так и стоял в дверях, пока я читала.

– Обоз в город уходит каждые два дня, – с готовностью ответил он. – Завтра утром как раз почту повезут. Принести перо и бумагу?

Кажется, я неожиданно попала в лучшую жизнь, ибо нигде до этого я не встречала столь доброго отношения. Даже как-то боязно было верить в свалившееся на голову счастье, и подозрительная натура подспудно везде искала подвох. Уже после отбоя я решила сбегать в общую помывочную и ополоснуться перед сном, благо вода там всегда была теплая из-за проходящих рядом печных труб. На долгое вдумчивое купание сил не было, но хотя бы смыть с себя всю грязь трудового дня очень хотелось, особенно запахи кухни с волос. На все у меня ушло меньше четверти часа и уже скоро я возвращалась по коридору в свою комнату, накинув плащ поверх сорочки.

Идти было недалеко, но, как назло, из-за поворота появился крупный мужчина в компании двух огромных собак. Я вскрикнула от неожиданности, и, будто это послужило сигналом, одна из них сорвалась в мою сторону, напрыгнула, сшибая с ног, и улеглась поверх. А потом принялась с упоением лизать мое лицо. Вся жизнь, с которой я успела в очередной раз попрощаться, пролетела у меня перед глазами за эти пару вдохов, что понадобились огромной псине, чтобы меня атаковать.

–Бъерн! – раздался гневный крик первого лорда, которого я уже начала узнавать по голосу. – Фу! Место!

Но пес продолжал обрабатывать слюнявым языком мое умытое лицо. Наверное, посчитал, что я недостаточно хорошо его вымыла. Пришлось главе миротворцев подойти и собственноручно оттащить от меня питомца. Темные глаза гневно сверкали в свете чадящего факела, желваки ходили под точеными, словно высеченными из камня скулами, и только тогда я осознала, что лежу перед ним простоволосая, в задранной до колен сорочке, потому что плащ распахнулся при падении.

– Ты! – выплюнул лорд обвиняюще и покачал головой. – И почему я ни капли не удивлен? Что ты тут делаешь?

«Надеюсь, он не свой замок имеет в виду в принципе?»

– Иду из помывочной, – шмыгнула я носом. Села, одернула подол сорочки и постаралась встать, но, видимо слишком сильно ушиблась головой о каменные плиты, и меня повело, пришлось срочно упереться ладонью в пол. – Простите, я сейчас, – пыталась я собраться с силами, чувствуя нарастающее головокружение, да то, как холод пробирается вверх по ногам. Не заболеть бы, кому нужен хворый работник.

Первому лорду надоело ждать. Он проворчал что-то навроде: «Как есть безголовая», и подхватил меня на руки. На этот раз не вниз головой – и то хорошо, боюсь, в нынешнем состоянии такого перемещения я бы не пережила.

– Тебе точно есть восемнадцать? – с подозрением уставился на меня миротворец. – Весишь, как пацан десяти весен.

– Я не вру вам, – буркнула недовольно. – Просто с рождения маленькая.

– Скажи-ка мне, маленькая, ты почему после отбоя по коридорам разгуливаешь? Тебя разве не предупреждали, что по ночам из комнат выходить нельзя, потому что мы выпускаем волкодавов? Тебе еще крупно повезло, что я опять оказался рядом, но, если продолжишь в том же духе, до первой зарплаты можешь не дотянуть. Не заставляй меня жалеть, что спас тебя, – лорд вошел вместе со мной на руках в мою комнату и опустил меня на постель. – До утра никуда не выходи и передай Коне, что я велел давать тебе двойную порцию еды, – сказал напоследок он и в компании волкодавов отправился дальше по своим делам.

«Хорошо хоть не корма» – подумалось мне. От досады хотелось плакать. Почему, ну почему я всегда такая нелепая перед этим могучим северным лордом? То иду, рискуя жизнью, загадывать желание к источнику, не способному даже магическую молнию создать, то валюсь на пол в одной сорочке, а после не могу идти своими ногами. И ни разу в жизни я не чувствовала себя настолько ущербной из-за маленького роста и излишней худобы, да никто и не ставил мне это в упрек, кроме могучего северянина, по сравнению с которым я и правда смотрелась сущим ребенком.

Я поднялась с кровати, заперла дверь на всякий случай, скинула плащ и снова легла. Голова все еще кружилась, и заснуть удалось с трудом, несмотря на всю усталость. А снился мне полный бред сумасшедшего. Лесная поляна, по которой радостно прыгали волкодавы, лорд Агнар, отчитывавший меня, и почему-то волшебные, но ненормально-толстые бабочки, посыпавшие нас всех сверху искрящейся пыльцой.

Утро опять наступило внезапно. Горн ревел, сознание не желало выныривать из омута сна, а тяжелые веки отказывались подниматься. Я долго растирала лицо руками, прогоняя дрему, потом встала, прошлепала по тканой дорожке к рукомойнику и умылась холодной водой. Тут же почувствовала себя бодрее. Камин был еле теплым, а пальцы на ногах так и норовили поджаться – тонкий половик не сильно спасал от мороза. Зато холод помог быстро проснуться, и на кухню я прибежала в прекрасном настроении и полной сил.

Кона, которая вставала тут раньше всех, уже успела сварить для нас кашу, а мне положила порцию, гораздо большую чем вчера, хотя я передавать ей слова лорда и не планировала.

– Делов-то, для нас я с вечера горшочек в печь ставлю, – отмахнулась кухарка. – Другой вопрос – наших воинов накормить, вот тут мне уже без вашей помощи никак не обойтись.

Я быстренько расправилась с завтраком и принялась за работу. Чистила, резала, месила тесто, мыла посуду и так по кругу. За разговорами дело шло быстро, и я даже не заметила, как наступил обед. Нести тяжелый поднос в кабинет лорду Агнару выпало мне. Обычно он трапезничал в общей зале вместе с остальными воинами, но сегодня глава миротворцев принимал какого-то чиновника, а потому обедать они изволили, не отрываясь от дел.