– О, самая лучшая аппаратура, – вновь погладил себя по животу еврей и довольно ухмыльнулся, – я этим аппаратом до сих пор горжусь! Купил его в очень хорошем магазине, когда впервые поехал во Францию. О, было время, какие там барышни ходят!

Паренёк с камерой громко ухмыльнулся, так что высокий мужчина в кепке одарил юнца грозным взглядом.

– Хорошо, хорошо, – поспешил сменить тему журналист, – а как вы нашли своих первых клиентов?

– О, мои первые клиенты – это мамуля и папуля. Они мне на обед пирожки вкусные носили, а я им пригласительные на годовщины печатал. А годовщин у них было столько, сколько виноградинок на лозе, так-то, – гордо заявил Мальковский.

– Конечно, конечно. Разве могло быть по-другому – пробормотал себе под нос журналист, – а не из родственников клиенты были?

– Да, само собой разумеется, – довольно улыбнулся еврей и выпрямил плечи, так что, казалось, стал ещё на несколько сантиметров выше, – была Розочка.

– А кто такая Розочка? – медленно проговорил высокий мужчина.

– Эх, – покачал головой Дональд, – я же говорил, Розочка – моя жёнушка, правда, сбежавшая, – подмигнув, добавил он.

– Мистер Мальковский, –выдохнул журналист, – я же спросил не из родственников.

– А как же, тогда, когда она первый раз пришла в типографию, она родственницей ещё не была, – лукавая улыбка появилась на лице еврея, – на это у меня ушёл целый месяц.

– Понятно всё с вами, – кашлянул журналист и поторопился перебить Дональда, – а много клиентов было в первые годы?

– О, – гордо поднял голову Мальковский, – да хоть ложкой ешь. Можете мясника Томаса спросить, – засмеялся он, – у него спрос на товар тогда резко упал. Людям стала не нужна пища для желудка, а вот пища для ума – пожалуйте. Этим я их хорошо кормил. Томас так взъелся на меня, что как-то пришёл ко мне с топором, но благо дело закончилось лишь смачным спором, а не смачным стейком.

«Как жаль, вот новость была бы», – подумал журналист. А юнец-оператор наконец не выдержал и громко засмеялся вместе с Мальковским.

Мужчина в кепке, явно уставший от всей этой бесконечной процедуры, вытер несколько капель пота со лба и со вздохом на удивление спокойно произнёс:

– Поехали дальше.

– Куда? – спросил Мальковский.

Камера из рук оператора чуть не выпала.

– А что случилось потом? Почему прибыль упала?

– Во всём виноват этот прохвост О’Брайан, – гневно прорычал Мальковский, грозя кулаком неведомо кому. – Его рыбный маркетинг мне все карты попутал. Все мои клиенты к нему сбежались, а этот негодяй мне даже скидку ни разу не сделал. Мне эти маслины после обеда до сих пор поперёк горла стоят, – Мальковский демонстративно схватил себя за шею. – А вы, кстати, уважаемые, уже отобедали? А то у меня ещё несколько маслинок осталось, я с удовольствием с вами поделюсь, – Дональд вновь по-дружески похлопал по плечу журналиста, которого, казалось, уже ничто не может вывести из себя. Весь курс спецподготовки к стрессовым ситуациям был пройден благодаря лишь одному еврею.

– Я бы с превеликим удовольствием поел, мистер Мальковский, но лучше покажите нам свою типографию, – сказал журналист с каменным выражением лица.

– О, извините, сегодня у меня генеральная уборка! – поспешно добавил Мальковский. – Простите, но мне пора! – крикнул он журналистам и, не говоря больше ни слова, вошёл в типографию и быстро захлопнул деревянную дверь прямо перед недоумевающим журналистом и его юным помощником с камерой в руках, который явно позабавился развернувшейся перед ним комедии.

Дональд облокотился на стену, обвёл глазами полупустую комнату, свет в которую проникал через единственное небольшое окно. Размер её был не маленький, но и не слишком большой – метров двадцать. На старом, видавшем виды окне обосновались воинствующие пауки, которые боролись друг с другом за каждый сантиметр пространства. Дональд поначалу тоже боролся с ними, но потом привык к своим гостям, а с одним даже подружился, дав своему паутинистому приятелю имя Гоша. Мальковский уже и сам не помнил, почему так назвал паука, но рассуждать на эту тему было бессмысленно, поэтому Дональд перестал задавать себе этот вопрос.

Молчаливо поприветствовав друзей доброй улыбкой, еврей прошёл к единственному в комнате столу, выдвинул пошатывающийся табурет и, усевшись на него, глубоко вздохнул. Вставив лист бумаги в печатную машинку – единственный аппарат в типографии – Дональд начал что-то печатать. Спустя час непрерывной работы Мальковский поставил точку и подписал новый рассказ фамилией известного на всю страну писателя. Фамилией очень известной, но не своей.

Николсон

Марк Николсон был прекрасным писателем. Писателем популярным и востребованным. Его работы издавались во многих крупных газетах, печатались в твёрдом переплёте, и даже были переведены на несколько языков. Произведения Марка каждый день разлетались с книжных полок с большим тиражом! Более десяти тысяч экземпляров его последнего романа были распроданы меньше чем за месяц. Что и говорить о зарубежных изданиях, которые пользовались не меньшим спросом.

А ведь ещё три года назад о литературных попытках Марка знала только жена и закадычный друг детства. С Дональдом Николсон познакомился ещё в лет восемь или девять, когда, будучи невысоким и слабым мальчуганом, получал изрядные тумаки от одноклассников. Тогда высокий не по годам Дональд, который только перевёлся в новую школу, нашёл себе друга и стал его заступником.

То были годы резиновых сапог, пробежек по лужам после дождя, полных карманов лакричных конфет и ещё неизвестных, впервые появившихся на прилавках магазинов жевательных резинок, а также множества ссадин, ушибов и синяков. Тогда два друга могли легко преодолеть расстояние в двенадцать километров на своих велосипедах и даже не запыхаться. Тогда Дональду и Марку горы казались по плечи, а реки – по щиколотки.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.