Лаврентьева своей грудью гордилась. Меня тоже все устраивало до того момента, как она в очередной раз легла под нож и сделала себе импланты а-ля Памела Андерсон. На одну титьку лег, второй прикрылся. Теперь из-за угла сначала показывалась грудь, а потом появлялась сама Алка. Так что насчет завалов Дина в чем-то права.

– Она больше так не будет, – произнес с максимальной серьезностью, на которую был способен в этот момент, а потом холодно поинтересовался: – Зачем ты пришла? Устроить очередной скандал? Проверить, один ли я?

– Да, – она недовольно выпятила губы, но, увидев, как я нахмурился, пошла на попятный, – то есть нет.

– Ты меня уже достала! – в сердцах хлопнул ладонью по столу и отвернулся от рыжей бестии.

Она сначала замолкла, а потом растеклась в кокетливой улыбке и шаловливо начала шагать пальчиками по столу в мою сторону:

– Антош, ну не дуйся! И… раз ты тут, как приличный мальчик, скучаешь в гордом одиночестве, я готова тебя порадовать, – откровенный взгляд, полный развратного обещания.

Вот только этого мне не хватало! На работе надо работать, а не «радоваться», раскладывая девиц на столе! Я уже открыл рот, чтобы посоветовать ей идти в далекие дали со своей радостью, но меня опередили. Дверь распахнулась, и на пороге стояла неугомонная Дина с подносом, на котором дребезжали две кружки кофе.

– Экспресс-доставка, – бодро улыбнулась и, бесцеремонно зайдя внутрь, боком оттеснила от стола растерявшуюся Алку. Выставила кружки и отрапортовала: – Все как вы просили!

Я, конечно, ни черта у нее не просил, но кофе пришлось весьма кстати, я в него вцепился, отгораживаясь от навязчивой посетительницы. Но самовольное появление Кулаковой, к счастью, сбило с Аллы игривый настрой. Она стояла, сердито сопя и хлопая глазами, и не знала, что делать дальше. Потом раздраженно взяла кружку и отхлебнула, презрительно сморщив точеный носик, а спустя минуту снова с интересом начала посматривать в мою сторону.

– Да, кстати, Антон Дмитриевич, вас там зовут! – донесся голос помощницы из-за дверей спустя пару минут. – Что-то срочное!

Лаврентьева недовольно зашипела, а я подорвался со своего места:

– Все, Алла, мне пора!

– Но…

– Я позвоню. Вечером. Можешь допивать кофе, выход найдешь сама!

– Вот еще! Я к тебе пришла, а не для того чтобы жижу эту вонючую пить! – фыркнула она и вперед меня направилась к двери, а я облегченно выдохнул.

Все, пора завязывать с этим общением. Она реально начала утомлять.

На прощание клюнув ее в щеку сухим поцелуем, я бодрыми скачками подорвался в центральный зал, всем своим видом изображая крайнюю занятость. Склонился над Вадькиным экраном и произнес сурово:

– Ну, что тут у нас стряслось?

Вадим только уставился на меня с открытым ртом, но, натолкнувшись на предупреждающий взгляд, промямлил:

– Да вот, не запускается.

– Сейчас разберемся, – я склонился еще ниже и провел в такой позе незнамо сколько времени, даже в спину вступило, пока не услышал шепот коллеги.

– Антон Дмитриевич, все. Ваша рыжая ушла.

– Да? – встрепенулся, оглядываясь через плечо. Так и есть. Алла испарилась, оставив после себя терпкий шлейф дорогих духов. – Фу-у-у-у-ух.

Такого облегчения я давно не испытывал. Потрепав сотрудника по плечу, пошел обратно к себе, а парни провожали меня понимающими взглядами. Алка уже не первый раз прорывалась в офис и пыталась навести здесь свои порядки. Каждое ее появление как взрыв на макаронной фабрике – громко, кучеряво и абсолютно бестолково.

– Зайди ко мне, – бросил коротко, проходя мимо Кулаковой, склонившейся над листом бумаги, – немедленно.

Она скользнула следом за мной в кабинет и, смиренно опустив голову, встала у стола.

– Что это было? – поинтересовался, напустив на себя суровости, а Дина только горестно вздохнула и еще ниже голову опустила. Разве что не начала носком туфель пол ковырять. – Я жду ответа.

– Мне надо было как-то вас спасать, – развела руками, – пока любительница вареников не надругалась над вами самым жестоким образом.

– Никто надо мной не собирался надругиваться, – еле держался, чтобы не рассмеяться.

– Еще как собирался, – Дина убежденно кивнула, – я это еще на подходе поняла, когда она появилась в приемной. Поэтому стала вас спасать. Тем более вы об этом так молили.

– Чего? – не понял я. – Это когда это я о таком молил? Не было такого!

– Было-было. У вас прям в глазах светилось: спаси меня Кулакова, спаси! Не оставляй меня на растерзание этому монстру!

Снова чуть не рассмеялся. Кто бы мог подумать, что в школьной зазнайке столько дури скрывается. Думал, там глухо как в танке, скучно и однообразно. Ан нет! Похоже, наше общение будет интересным.

– Ладно, за спасение, так и быть, спасибо.

– Да на здоровье! – она расплылась в улыбке. – Но девица у вас просто атас. Такой только…

– Давай не будем обсуждать моих девиц.

– Как скажете. Я пойду работать?

– Иди.

Дина ушла, а я связался с охранниками внизу, еще раз настоятельно потребовав, чтобы без моего личного разрешения никого в офис не пропускали, особенно рыжих обладательниц необъятной силиконовой груди. Мне такие сцены на фиг не сдались, и вообще сегодня была последняя капля в безграничной чаше моего терпения. Эти недоотношения меня утомили. Толку никакого, одна нервотрепка.

Может, и зря Динка со своей самодеятельностью вмешалась, я бы и сам избавился от Аллы, только вышло бы громко и со скандалом. Но зато насовсем.

***

Дина

Дома меня, как всегда, ждал бой. Родители посовещались, выработали новую стратегию действий и снова пошли в наступление. Вот неугомонные!

Папа решил включить суперсурового батю и изъявить мне свою отцовскую волю непререкаемым тоном.

– В субботу ты никуда не идешь! – сердито ударил кулаком по столу, так что у меня ложка в кружке зазвенела.

– Пап!

– Я все сказал! Никакой работы! Мы тебя холим, лелеем, а в ответ никакого уважения. Вон мать до чего довела! Она сегодня весь день в слезах, с давлением, с сердцем!..

Маменька скромно сидела на краешке табуретки и с видом самого больного человека в мире и из последних сил ковырялась в тарелке. Если бы ни здоровый смачный румянец на щеках, я бы, наверное, даже поверила такому спектаклю.

– …Хочешь, чтобы она слегла на нервной почве? В больницу загремела? – отец продолжал сотрясать воздух, с каждой минутой распаляясь все больше.

– Пап, но у меня дела…

– Дела? Неужели так сложно сделать приятное родителям и провести тихий семейный ужин дома?

– Семейный? Тогда причем здесь ваша Юлия Ивановна со своим недорослем? – справедливо возмутилась я. – Что-то я не припомню между нами родственных связей.

– Будет! – категорично ответил отец, пронзая меня страшным взглядом аки Зевс. – Ты уже взрослая девица! Пора остепениться и подумать о семейном уюте, детях. Мы с матерью внуков хотим.

Эх ты ж е-мое, внуков они хотят! А вместо меня не хотят их со Стасиком сделать? Я как представлю эти потные ручонки на своем деле, так дурно становится.

– Будут вам внуки… когда-нибудь… позже, – ответила уклончиво.

Тема нашего разговора нравилась мне все меньше и меньше. Когда там у меня первая зарплата? Уже можно подыскивать квартиру? Я хочу жить отдельно и пускать к себе домой по пропускам и строгому фейс-контролю, чтобы ни один Стасик не просочился.

– Дина, пожалуйста, – прошелестела мать, накрывая мою ладонь своей рукой, – просто приди и посиди с нами часик.

В глазах печаль вселенского масштаба, и даже слезинка одинокая на ресницах повисла. Вот актриса! Ладно, черт с вами! Пусть будет ужин. Все равно не отстанут, сколько ни отпирайся.

– Хорошо, мамочка! Я буду дома, – пообещала с тяжелым вздохом.

Чего только ни сделаешь ради любимых родителей, которые так бессовестно пытаются манипулировать. А подбором квартиры я все-таки займусь… Съеду от них после Нового Года.

Дина