– А я бы так не сказал. Ты сама хочешь, чтобы все наладилось?

– Не знаю. Вернуть то, что было между нами, не так просто.

– А кому тут легко? Только если Паша слетит с катушек, трудностей прибавится. Серьезно тебе говорю: делай, что хочешь, обещай и сочиняй, как ты умеешь, но парня в порядок приведи. А узлы свои рубить на воле будете!

Патрисия промолчала. Она слегка приостановилась и, дождавшись, когда Кирилл чуть отойдет, тихо позвала:

– Володя!

Грач обернулся.

– Я обещаю поговорить с Пашей и выполнить твою просьбу, но взамен могу ли просить об одной маленькой услуге?

– Вообще-то это не предмет для торга, Пат.

– Я, наверно, неверно выразилась. Просто думаю, что Ги отправился в Хранилище с определенной целью. Могу ли я завтра туда войти одна, без вас?

– Это еще почему? – взгляд Грача сделался подозрительным.

– Ги опасен и вооружен. Я не хочу, чтобы из-за меня погиб кто-то еще. А я сумею его уговорить. У меня есть хорошее предложение…

– Исключено. Не ты ли сама только что утверждала, что Ги никого не пощадит? А теперь что – опять манипулировать нами пытаешься? Я-то с тобой серьезный разговор завел, думал, ты вменяемая и все осознала.

– Я осознала!

– Ни хрена ты не осознала! Не знаю, что ты задумала, только я не твой муж, я на сладкие речи не ведусь. Завтра в пещере ты от меня ни на шаг не отойдешь, понятно? И Ключ свой отдашь мне на сохранение. А станешь воду мутить, отправишься под замок вместо Доберкура.

Патрисия явно расстроилась, но старалась держаться вежливо:

– Володя, не будь таким самоуверенным! Выслушай меня!

– Я все услышал, Пат, и все сказал. Одну в Хранилище, да еще с Доберкуром и Ключом я тебя не пущу! Взрывоопасная смесь получится. И знаешь что? Я передумал на счет Паши. Хватит с него твоей лжи! Оставь его в покое!

*

В это время между Громовым и Ашором, возвращавшимися в кают-компанию вместе, состоялся следующий диалог.

– Как скоро оправятся раненые? – спросил Юра.

– По-хорошему, нужно несколько дней.

– Меня волнуют Кир, Жак и Вовка. На что мы можем рассчитывать?

– Мальчик держится молодцом, я добавляю ему в чай несколько капель травяной настойки, это не замедляет реакции, но немного успокаивает. По сравнению со своими ровесниками, Кирилл оказался устойчивее к стрессам, но, конечно, его силы не бесконечны. Что касается Жака, у него не самое опасное ранение, и к тому времени, как идти пещеру, активно передвигаться он сможет, если опять во что-нибудь не влипнет, конечно. А вот Владимир и меня волнует, если честно. Предсказать, что с ним станет, я не в состоянии.

– Что у него за аллергия нелепая?

– Аллергия лишь следствие, а причина всех бед это излучение артефакта. Мы все слабеем, Юра. Я тоже стал наблюдать у себя неприятные симптомы. А Володя резко сдает по всем фронтам и просто однажды не встанет.

– Да ладно! Не пугай! Вовка, этот крепыш и спортсмен, вдруг оказался в группе риска и не сможет утром встать с постели?

– Если у него были серьезные ранения или операции, снижение иммунитета вполне вероятно. Отсюда и аллергия, и мышечная слабость, и температура. Он может какое-то время продержаться на слове «надо» и положительных эмоциях, но его мучает чувство вины, и это скверно. Психическое состояние у него нестабильное, а стресс усугубляет посттравматический синдром.

– Так рассуждать, здоровых людей нет в принципе.

– Так оно и есть.

–  Слушай, тогда хочу еще с тобой посоветоваться, – сказал Юра. – Дело в том, что лифт, ведущий в пещеру от подножья горы, был запитан от собственного дизельного генератора. На верхней площадке есть небольшой ангар, мы срезали с него замок – ну так, из любопытства – и обнаружили этот генератор в приличном состоянии.

– В насколько приличном?

- Выглядит почти как новенький. Может, переберем его с тобой и реанимируем? Я все думаю, что если наше здоровье не улучшится, как мы будем народ в пещеру поднимать?

– Надо смотреть. Есть лестница – у нее два нижних пролета расшатались, но остальные держатся.

- А вещи? А продукты? Мы, конечно, надеемся на спасателей, но предусмотреть придётся все.

- Конечно, лифт облегчит задачу, - согласился Ашор и задумался. – Смотри, Юр, сейчас мы с тобой поедем осматривать вешки и чертить новую карту для Патрисии, потом предстоит возня с Ключом – все это дела первостепенной важности. Давай, завтра с утра что ли. И народ в пещере заодно подстрахуем.

– Отлично, – Юра вздохнул и взглянул на неровную кромку гор. – Даст бог, все сложится, хотя в нашем положении даже мечтать страшно.

49. «Красное на белом, красное на черном …»

Анна Егорова

Аня смотрела из окна, как прощаются Вика и Юра, и училась у Завадской «грамотному поведению верной подруги».

Аня совершенно точно знала, что Вика боится отпускать Громова на патрулирование с Ашором, потому что волнуется за его безопасность – но она никак не давала это понять. Сдержанная и одновременно ласковая, улыбчивая, но с потаенной тревогой в глазах, показывающей Громову, что он не безразличен, – для Егоровой это было высшим пилотажем. Она-то сама, едва добившись взаимности, сразу превратилась в страшную собственницу. Сегодня на пожаре Аня умудрилась продемонстрировать всем и каждому, что на самом деле испытывает к Володе. Теперь и речи не было о том, чтобы делать вид, будто между ними ничего нет. Когда она рвалась за Грачом в охваченное огнем здание, это было серьезным проколом. Володя, конечно, промолчал, но Ане было неудобно и немного стыдно. Да и свободолюбивая натура Грача наверняка отвергнет удушающую заботу, а ей не хотелось его пугать. Особенно теперь, когда между ними все стало налаживаться…

На то, что время притворства и впрямь безвозвратно ушло, Ане указала и Патрисия, вежливо пригласив на улицу прогуляться.

– Зачем? – спросила Аня, не выказывая особой охоты.

– Надо поговорить. Мне нужна твоя помощь.

– Ты адресом не ошиблась?

– Это касается Володи.

Аня смерила француженку взглядом и молча пошла к выходу.

Вторая половина дня в долине выдалась очень теплой, словно пожар разогрел атмосферу. Пока они добирались через захламленную площадь, Егорова в своем плотном свитере вспотела.

После утреннего форс-мажора она до сих пор чувствовала странную слабость. В ней словно что-то надломилось от криков, только сорвала она не голос, а душу. Ей было плохо – наверно, она наконец-то начала осознавать, насколько все люди смертны. Вертолетчик Петя, Дима Ишевич, Сережа Давыдов – они исчезали один за другим, и следующим мог стать любой. Даже Володя. Особенно Володя, всегда рвущийся на передний план… Что будет с Аней, если не будет Володи, она даже представить не могла. Наверняка, она умрет с ним в один день… Да и есть ли смысл цепляться за жизнь и выкарабкиваться из дерьма, когда по ту сторону проклятого пузыря ничего не ждет, кроме Стальнова и больших проблем? Будущее без малейшего просвета Ане было абсолютно не нужно.

– Давай здесь остановимся, – сказала Пат, когда они дошли до метеостанции.

Аня оперлась рукой о шершавую стенку:

– Ну?

Патрисия огляделась, как заправская заговорщица:

– Я сказала про вторую сережку, что она сгорела. Боюсь, это неправда.

– Я так и подумала.

– Я прятала ее в радиорубке. Считала, хорошее место, ведь никто не собирался восстанавливать связь. Но потом в ней заперли Ги.

– Почему не сказала, что там у тебя тайник?

– Надеялась, Ги не найдет. При нем говорить о тайнике было нельзя, а потом, когда его уже заперли, стало поздно. Сейчас мне кажется, что Ги сбежал именно потому, что нашел сережку.

– Но сережка-то фальшивая?

– Да, настоящий Ключ все еще у меня.

– Тогда, что это меняет? – Аня перенесла вес с одной ноги на другую, а потом прислонилась спиной к стене – так ей было легче держать равновесие. Она, гимнастка и девочка в отличной физической форме, на глазах превращалась в развалину, и виной всему – отчаяние и страх, лишающие сил.