Расцвели вечерницы – ночные фиалки. Садовник, не иначе как в припадке вдохновения, высадил их в первом ряду двух бордюров, и я не представляю, что он чувствует сейчас, когда все остальные цветы оказались у них за спиной, однако для меня это очередной урок: никому из будущих садовников не будет дозволено столь беспардонно обращаться с моими вечерницами. Они очаровательны, нежны и цветом, и ароматом, ваза с ними стоит на моем письменном столе, и этот божественный запах наполняет всю комнату. Прямой и единственный ряд – это ошибка: я-то посадила их кучками в траве, и они выглядят просто чудесно. Целый бордюр из вечерниц, голубых и белых – и чтобы ничего другого, – смотрелся бы замечательно, но я не знаю, как долго они цветут и как все это будет выглядеть, когда кончится их срок. Полагаю, через пару недель я это выясню. Интересно, двигался ли когда-либо претендент на звание садовода таким же путем проб и грубых ошибок? Несомненно, сад сэкономил бы немало лет, если бы я не была вынуждена учиться исключительно на собственных ошибках, если бы я имела рядом добрую душу, подсказывающую мне, что делать. Сейчас в саду цветут только вечерницы, высаженные между розовыми кустами анютины глазки, да два сорта азалий – Моллис и Понтика. Азалии были и остаются великолепными – я высадила их этой весной, и они почти мгновенно принялись цвести, и этот укромный уголок смотрится так, будто здесь царит вечный закат. Нежнейшие оттенки оранжевого, лимонного, розового – уже по первому году их существования можно представить, какими они будут через год и в последующие годы, когда кусты разрастутся. В серые угрюмые дни они производят потрясающее впечатление. Осенью я высажу их перед елями, чтобы скрасить мрачность. Мои розы все усыпаны бутонами, которые вряд ли раскроются даже через неделю, из чего я делаю вывод, что, несмотря на все разговоры, здешний климат не располагает к тому, чтобы они цвели с начала июня и до ноября.

Со дня Троицы не выпало ни капли дождя, что отчасти – но не полностью – объясняет, почему мои клумбы так меня разочаровали. Дело в том, что вскоре после Троицы наш садовник сошел с ума, и его пришлось отправить в лечебницу. Он взял манеру расхаживать с лопатой в одной руке и револьвером в другой, объясняя, что так ему спокойнее, мы относились к этому вполне терпимо – будучи людьми цивилизованными, мы уважаем чужие предрассудки, – пока в один прекрасный день я очень ласковым голосом не попросила его подвязать ползучее растение – поверьте, когда он обзавелся револьвером, я стала разговаривать с ним крайне ласково и даже перестала читать ему вслух, – он повернулся и, глядя мне прямо в лицо (впервые за все время его пребывания у нас), спросил: «Я, что, по-вашему, похож на графа Х (местную знаменитость) или на мартышку?» И нам не оставалось ничего, кроме как можно скорее отправить его в сумасшедший дом. Найти другого садовника мне не удалось – я и этого-то отыскала с трудом, так что из-за засухи, пренебрежения, безумия садовника и моих грубых ошибок сад пребывал в плачевном состоянии, но даже и в печали это было самое мое любимое место в мире, а ошибки лишь укрепили мою решимость.

Длинные бордюры с вечерницами выглядели чудовищно. Она отцвела и в свойственной, оказывается, ей манере превратилась в сухие палки; никакие другие растения на бордюрах цвести этим летом не намеревались. Гигантские маки, которые я высадила в апреле, либо погибли, либо оставались крохотными, то же и с водосборами, кое-где неохотно выросли дельфиниумы, вот и все. Полагаю, маки нельзя пересаживать, или, возможно, после пересадки их недостаточно поливали, во всяком случае, эти бордюры я завтра снова засею маками в надежде, что на следующий год они все-таки вырастут, ибо, нравится это макам или нет, но они у меня будут цвести, и трогать их я никому не позволю – разве только прореживать.

Что ж, горевать смысла не имеет, и я выхожу и сажусь под деревьями, смотрю на бегущие по небу облачка, на солнечные блики на дальнем пшеничном поле, и разочарование уходит, и кажется невозможным грустить, когда все кругом такое приветливое и доброе.

Сегодня воскресенье, в саду тишина, и, сидя здесь в этом тенистом уголке, наблюдая, как тени лениво ползут по траве, слушая, как бранятся на деревьях грачи, я почти жду перезвона английских колоколов, созывающих на послеполуденную службу. Но церковь находится от нас в трех милях, колоколов на ней нет, как нет и послеполуденной службы. Раз в две недели мы ходим на утреннюю молитву, она начинается в одиннадцать, наше место – что-то вроде частной ложи с комнатою позади, куда можно ретироваться незамеченными, если служба слишком длинная, а плоть наша слишком слаба, и слушаем, как за нас молится пастор в черном одеянии. Зимой в церкви ужасно холодно, она не обогревается, и мы сидим, закутанные в меха куда плотнее, чем для прогулок, но, конечно же, пастору, как бы холодно ни было, в меха кутаться не пристало, поэтому он поддевает под свое облачение множество сюртуков, и по мере того, как крепнут морозы, увеличивается в объеме. А по тому, как его фигура становится стройнее, мы можем судить о наступлении весны. Прихожане сидят себе спокойно, а пастор молится за них, а когда они поют длиннющие хоралы, он забирается в деревянную кафедру, такую маленькую, что он в нее едва втискивается. Я часто думаю о том, как ужасно было бы, если б ему в этой коробке стало плохо, и он не смог бы подать нам сигнал о том, что пора кончать петь. Уверена, мы не посмели бы остановиться, не будучи уполномочены на это Церковью. Как-то раз я спросила его, что он там делает, этот кощунственный вопрос его шокировал, и он отвечал мне весьма уклончиво.

Если б не сад, немецкое воскресенье было бы ужасным, но сад в этот день дарит истинное отдохновение и мир: никто не бегает с граблями, не метет, не копается в земле – вокруг только цветочки да шепот деревьев.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.