При стационарной судебно-психиатрической экспертизе был признан «психически здоровым в момент исследования». Состояние амбулаторного автоматизма было расценено как «психотический эпизод латентной эпилепсии». Все действия, совершенные в состоянии сомнамбулизма, подпадали под определение невменяемости. Ни в каком лечении человек не нуждался. Тем не менее, был взят на диспансерный учет под наблюдение участкового психиатра.

Катамнез пять лет: никаких психических расстройств за это время у наблюдаемого, обнаружено не было. Не курит, алкоголь употребляет «умеренно». Продолжает успешно работать на фирме. Повысили в должности, освободив «на всякий случай» от командировок по стране. Здесь еще следует добавить, что состояние, аналогичное спонтанно возникшему амбулаторному автоматизму у героя нашего «казуса», легко вызвать разными способами экспериментально. И не только медикаментозными. И, не обязательно при непосредственном контакте с человеком. У любого!

Описанный в «казусе» амбулаторный автоматизм по социально-психологической сути, есть сенсорная дезинтеграция на личностном уровне. «Разрыв» произошел между правым и левым полушариями головного мозга. Упрощая, напомним, что правое полушарие отвечает за осознанные переживания человека, а левое полушарие – за его поведение. Интегрированный человек, чувствуя, действует и, действуя, чувствует. Можно не только действовать, ничего не чувствуя, но чувствовать при полном двигательном «параличе». Как например, в состояниях онейроидного сознания. А если сама действительность наша стала дезинтегрирующим механизмом? Таким образом, мы подходим еще к одному, «хорошо известному» феномену сознания – к коме.

Кома – это состояния сенсорной дезинтеграции на уровне сомы (нашего тела или «тела» нашего социума). Кома, как и амбулаторный автоматизм, имеет самые различные причины и формы (мы опускаем медицинскую проблему комы). В коме, как традиционно считается, человек не в состоянии совершить никакого поступка. Поэтому, кома есть безапелляционная невменяемость. Классический вариант комы – человек полностью обездвижен, ничего не видит, не слышит, ни на какие раздражители не реагирует. «Социальная кома» может касаться как различных масс людей, так и каждого человека в отдельности. Строго говоря, в настоящее время классический вариант комы давно «вышел» за пределы клиники. Здесь, за пределами клиники, в реальной жизни – всевозможные варианты сенсорной дезинтеграции в той или иной степени выраженные. Приведенный в казусе пример амбулаторного автоматизма также можно расценивать, как «состояние комы» отдельно взятого общественного «полушария». Иными словами, в коматозном состоянии может оказаться и общество.

Для того, чтобы быть верно понятыми, и не заподозренными в «жонглировании словами», точно также – для продолжения нашей темы, приведем в качестве иллюстрации тезиса о социальных вариантах комы пример. Он называется «чеширский феномен». Вспомним.

– А вы можете исчезать и появляться не так внезапно? А то у меня голова идет кругом.

– Хорошо, – сказал Кот и исчез – на этот раз очень медленно. Первым исчез кончик его хвоста, а последней – улыбка; она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.

– Д-да! – подумала Алиса. Видала я котов без улыбок, но улыбка без кота! Такого, я в жизни не встречала» (Льюис Кэрролл. «Алиса в стране чудес»).

«Чешир-эффект» был открыт в 1978 году американскими учеными С. Дьюенсингом и Б. Миллером, при исследовании бинокулярного зрения. Это, когда мозг работает, как одно целое. Человек при этом воспринимает разные «слайды», доставляемые ему каждым глазом в отдельности и в разные полушария. Мы принимаем за действительность «слайды» и ничуть не сомневаемся, что мир таков, каким мы его видим.

С помощью обыкновенного зеркала можно функционально дезинтегрировать бинокулярную информацию, поступающую в головной мозг, и показать «улыбку чеширского кота» любому человеку. Иллюзионисты всех времен и народов, от индийских йогов до Дэвида Коперфильда, успешно использовали и используют «чеширский эффект».

Все наши органы чувств функционально парные. В «хатке йоге» это хорошо прописано. Из этого следует, что мы всегда, по преимуществу, используем какую-то одну из пары органов чувств, и это чрезвычайно точно характеризует нас. Так, если активная левая ноздря, то у человека доминирует левое полушарие. С глазами наоборот, из-за «перекреста» глазных нервов. Мистер Хайд всегда «сканирует» объекты правым глазом и левыми сенсорными анализаторами их оценивает. Даже, наш язык по восприятию, строго делится на две половинки. Поэтому у человека доминируют то «левый», то «правый» вкусы. Вот реальные основания того, что о вкусах не спорят. То есть, совсем не в том, в чем видел эти основания Кант. «Первичные» и «вторичные» качества вещей сенсуалистов, имеют под собой физиологическую основу. Как и прозрения испанцев – Кальдерон де ла Барка, Лопе де Вега, Сервантеса. Великие испанцы отчасти правы, что Мир, и в самом деле, возможно есть майя, сновидение, или иллюзия. Их гениальные идеи о мире, были подхвачены и развиты Хорхе Луисом Борхесом. Если все идеи о сновидном мире и коматозных людях, высказанные Борхесом, логически связать воедино и экстраполировать на нашу действительность, то получится, что все понятия классической философии, давно пора заменить.

С этой проблемой первыми столкнулись судебные психиатры и юридические психологи. Именно, решая конкретные вопросы о вменяемости. Так:

1) вменяем ли современный камикадзе?

2) серийный убийца?

3) врожденный преступник?

4) «лунатик»?

5) социопат?

6) человек, находящейся в альтернативном состоянии сознания и ведущем альтернативный образ жизни (как например, «пожиратели объедков» или – freegones? Да, вменяемы ли были все, кто ожидал конца Света!

Только человек может быть в коме. Только он может быть дезинтегрирован в себе («доктор Джекил» и «мистер Хайд»). Цивилизованный человек. И то, что в далекие времена было казусом (даже во времена Стивенсона), то в наше время становится социально-детерминированной реальностью. Классическая немецкая философия, как и «философия здравого смысла» и Общая психопатология, не изменившая до сих пор ни одного свое своего понятия, находятся в жестких рамках эпистемы «теории относительности». Как будто миру не известно, еще ничего, ни о квантовой механике, ни о кварках и «черных дырах». Как будто не родился Эрвин Шредингер, опять же с «котом», о котором нельзя сказать – жив он¸ или мертв, ибо любое высказывание тут же переводит состояние «кота» в противоположное!

Не раз человечество, выбравшее путь Цивилизации, готово было бежать вспять. Намного раньше Жан Жака Руссо. Но, челов0435ество убедили, что великий Пан, умер! То, что современное Цивилизованное общество инстинктивно перескакивает на путь аборигенов, видно по многим стигмам. Здесь и «татуировки», и пирсинг, и шрамирование. И, конечно, сексуальные «игры». Правда, мы еще это, свое одичание, не осознаем. Цивилизации не в состоянии изобрести ни одного магического носителя информации предков! Здесь, возникает серьезный вопрос: кого в начале двадцать первого века больше на Земле, цивилизованных людей или дикарей? Кто из «гениев цивилизации», например, в состоянии изобрести чурингу, которая так помогла бы дезингрированному (коматозному) человеку? Увы, никто!

«Прекрасно в нас влюбленное вино

И добрый хлеб, что в ночь для нас садится.

И женщина, которую дано,

Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей

Над холодеющими небесами,

Где тишина и неземной покой,

Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать

Мгновение бежит неудержимо

И мы ломаем руки, но опять