Все три термина, введенные Гансом Селье, ранее в медицине не применялись, несмотря на то, что все они – древнего происхождения. Так, их можно встретить в трудах Цельса, Гиппократа, Уильяма Гарвея. Так, stress есть по латыни, «потрясение». Селье придал ему совершенно иной, подкрепленный патолого-физиологическими и патологоанатомическими изменениями в организме, смысл: «напряжение». На всех современных языках, кроме русского, стресс понимается по Селье – la nerveuse, etre sous tension, the tension, the strains. Во франкоязычных странах, стресс иногда интерпретируется как les agressions de la vie moderne. Стресс (напряжение) возникает, по Селье, в двух случаях: 1) из-за внутренних изменений в гормональной деятельности организма; например, в «кризисных» состояниях – пубертате, климаксе, инволюции и т.д.; 2) из-за внешних изменений, природных или социальных катаклизмов, агрессивно воздействующих на человеческий организм, вызывающих в нем опять же нарушение гормональной деятельности. Ганс Селье предпочитал понятие «организм», понятию «человек». Ведь он был патологом, а не философом, социологом, или психологом. Селье сам это подчеркивал.

В первом случае стресс предшествует адаптационному синдрому – гормональной перестройке организма. Во втором случае, стресс следует за адаптацией, или возникает как симптом общего адаптационного синдрома. «Оккупациональная» терапия (до Селье, ни одному врачу всех времен и народов не пришло в голову применить «оккупацию» в медицинском смысле; она из покон – веков всеми понималась однозначно: захват территории чужестранцами в результате военной агрессии) во всех случаях должна предшествовать стрессу. Если, возможность стресса еще только прогнозируется. Точно также, если прогнозируется адаптация (синдром), то оккупационная терапия должна ей предшествовать. В этих случаях, оккупациональная терапия играет роль психосоматической (психологической и иммунной) защиты.

В СССР, а, сейчас и в России, под стрессом понимается совсем не то, что описал Селье. А именно: эмоциональное потрясение или психическая травма. То и другое может иметь также внутреннюю подоплеку или быть результатом социальных катаклизмов. Поэтому, стресс, по-русски, очень близок к шоку. Но, медицине шок известен еще со времен Гиппократа и Галена.

(Справка. Шок по патофизиологическим механизмам ничего общего не имеет со стрессом. Так, если шок есть усиление гормональной деятельности при сохранении гормонального профиля, то стресс это, чаще всего угнетение гормональной деятельности и всегда нарушение структуры гормонального профиля. Субъективно шок и стресс также резко отличаются. Шок это всегда то или иное расстройство сознания: от обморока до стопора или комы. Стресс никогда не вызывает расстройства сознания. Наоборот, психическое напряжение, характерное для стресса осознается ярко и ясно. Если оно протекает как психальгия, то чрезвычайно «яркое» переживание боли при абсолютно ясном сознании.

Шок с древних времен (вспомним, как излечили Одиссея, потерявшего память) применяется как метод терапии. В настоящее время в разных странах, в том числе и в России, применяются следующие виды шоковой терапии: 1) электрический шок, 2) атропиновый шок, 3) инсулиновый шок, 4) термический шок, когда тем или иным пирогенным препаратом (например, масляным раствором серы) вызывается повышение температуры до 41—42 градусов, на высоте которой наступает шок.

Шоковая терапия эффективна при лечении некоторых психических заболеваний, прежде всего шизофрении. А, также, при расстройствах поведения у психопата (социопата), при алкогольной и наркотической зависимости, при депрессии, при эмоциональной тупости, при истерическом ступоре. Шоковая терапия весьма эффективна при расстройствах памяти. Особенно она эффективна в настоящее время при панических атаках, при разного рода фобиях, навязчивых состояниях, сверхценных фиксациях. Врачи-сексологи лечат успешно шоковой терапией импотенцию и фригидность. Стресс же, ни в каких клинических случаях не может быть лечебным.

Теория стресса Ганса Селье отечественную медицину фактически ничем не обогатила. Вместе с тем, два ее понятия – стресс и адаптация – были усвоены у нас на уровне обыденной речи и для обозначения «повседневных» переживаний. В нашей стране часто произносится «стресс» или «адаптация», когда, на самом деле, человек, переживающий стресс, никогда об этом не скажет, ибо сказать будет не в состоянии. Точно также, больной с адаптационным синдромом, никогда не скажет, что он «адаптируется», ибо его будут беспокоить вполне конкретные переживания. Например, такие, как:

а) чувство разбитости,

б) слабость, недомогание,

в) разного характера боли, часто «блуждающие» по зонам «Захарьина-Бартона»,

г) расстройство менструального цикла,

д) резкое снижение потенции и либидо,

ж) отсутствие аппетита, до отвращения к пищи – anorexia nevrozus;

з) расстройство пищеварения, в виде поносов и запоров, отрыжки и изжоги; и) колебание артериального давления – гипертензия или гипотензия,

к) кашель, насморк, чихание, заложенность в носу;

л) головокружение и шум в ушах;

м) расстройство внимания, памяти, способности быстро и ясно мыслить и т.д., и т. п.

В слово «дезадаптация», каждый, опять же в обыденных случаях, вкладывает свой смысл. И этот смысл не имеет никакого отношения к медицине.

(Гален – Galenus, 130—200 гг. Древнеримский врач. Впервые описал жизнедеятельность человеческого организма с позиций анатомии и физиологии. Точно также требовал от врачей, как в постановке диагноза больному, так и в назначении ему лечения, опираться на изменения в анатомии и физиологии. Впервые ввел метод вивисекцию в экспериментах над животными для изучения болезней и способов их лечения. Взгляды Галена на организм человека, его болезни и разработанные им методы лечения многих заболеваний оставались незыблемыми вплоть до 16-го века).

Наряду с выше рассмотренными понятиями теории Ганса Селье, нужно назвать еще несколько терминов, не имеющих никакого отношения к открытию Селье, но тесно связанные с ключевыми словами его теории.

Будем кратки. Это: инвалид (1-ой, 2-ой, 3-ей группы) и реабилитация. Сейчас в России различные «реабилитационные» заведения стремительно размножаются, и представляют собой все, что угодно, но непременно далекое от медицины и от восстановления здоровья. От того, на что они претендуют.

Новый, сугубо советский смысл «инвалиду» и «реабилитации» придал первый красный министр здравоохранения РСФСР, профессор Н. А. Семашко, который всегда подчеркивал, что он «прежде всего профессиональный революционер, а, потом врач». Почему Н. А. Семашко исказил смысл «инвалида» – остается загадкой. До него, не только русские врачи, но и широкая публика под «инвалидом» понимала то, что и В. И. Даль. А, именно, «отслуживший, заслуженный воин, неспособный к службе за увечьем, ранами, дряхлостью. „Инвалидка“ – жена инвалида, или шуточно увечная, дряхлая служивая… Инвалидный дом, богадельня, дом призренья инвалидов» (В. И. Даль. «Толковый словарь». М., «Русский язык». 1989 г.). Синоним «инвалиду» – «ветеран». Словосочетание, появившееся в СССР в 1974 году – «инвалид детства» = «ветеран детства»…

(Справка. Ветеран от латинского – veteranus, vetus – старый: в древнем Риме солдат, отслуживший срок в армии, как правило, старый человек, имеющий ранения или увечья; пользовался рядом привилегий, в том числе и правом получения римского гражданства: также освобождался от повинностей).

«Реабилитация», до Н. А. Семашко, имела в России один смысл: восстановление в гражданских правах исправившегося преступника. То есть, как в Древнем мире. Со времени «тронной речи» красного министра здравоохранения, в советской России, появилось сразу два смысла «реабилитации»: