Перверсия пространственно-временных параметров «предмета» (переживаний или поступков) создает особую сюрреальность, перед которой пасует подлинное чувство реальности. Так, мы скорее поверим, что у одного из слуг крестьянской свадьбы Питера Брейгеля три ноги, а не две! Сальвадор Дали убеждает:

«В восторге, экстазе, оргазме, агонии, „Я“ охвачено некоей силой, воля парализована, и это не неприятно!» (С. Дали. «Встреча швейной машинки с флейтой на операционном столе». «Избранное». Париж. «Версты». 2005, стр. 267).

По источнику перверсного аффекта (аффекта у перверта), всегда в той или иной степени амбивалентного и «асимметричного» к «Я», можно различать, например, религиозную («фанатичную») и наркоманическую сюрреальности. Феноменология этих «запредельных» состояний, как и в агонии, тождественна феноменологии других версий личностного сознания в Общей психопатологии. И, различается только «предметами», векторами направленности, а также «границей» субъективности. (См. например, Э. Золя. «Жерминаль», «Мечта», «Лурд» и др. произведения «Ругон-Маккары»). «Радикальные» отличия всех версий сознания-личности, от перверсии, не в феноменологии Общей психопатологии, а в поведении перверта, всегда девиантном или делинквентном. (Читай: Э. Золя. «Ругон-Маккары», Ч. Амирэджиби. «Дата Туташхиа» и др.).

Если в пространстве реальности («объективной» или «нормативной») мы имеем дело со временем субъективного бытия, то в пространстве сюрреальности («объективной», «нормативной». «эстетической», «экстатической») – с субъективным временем небытия. А, вернее, «non-ens». Возможны не только различные аберрации того и другого, но и «наложение» одних параметров на другие (так наши пациенты в своем воображении видели то, чего и «было» с ними в действительности – один был и «там», и «здесь» засыпан землей в котловане; другой – и «там», и «здесь» был повержен на землю ударами по голове. Не только реальность может предстать, как перверсия (это теперь мы хорошо знаем на примере «социально-правовых метаморфоз» с гомосексуалистами). Но, и перверсия может являться, и de facto, и de jure, как самодостаточная реальность.

Вполне реалистическими средствами перверт создает для себя и других «мир отношений». Эти отношения, как в картинах Босха и Брейгеля, символизируют (или – знаменуют) его перманентную извращенность. Или, «инаковость», как времени и гегелевской действительности, которая всегда разумна, положено!

Произведения нидерландских живописцев позволяют нам понять феноменологию Общей психопатологии и первертно-реального, и первертно-сюрреального мироощущения. Так, можно выстроить некий зрелищный ряд, по мере нарастания перверсно-сюрреалистичных феноменов Общей психопатологии творчества: «Гентский алтарь», «Мадонна канцлера Ролина», «Супруги Арнольфини» – все Ян Ван Эйка. «Распятие», «Снятие с креста» – Рогир Ван дер Вейдена. «Воз сена», «Сад наслаждений» – Босха. «Жатва», «Безумная Грета», «Слепые» – Питера Брейгеля Мужицкий. На полотнах, за внешними образами, находятся аффекты, соответствующие изображенному «предмету»: от уравновешенной тихой экзальтации, до напряженного тревожно-фобического беспокойства, заканчивающегося тоскливо-смиренной подавленностью и депрессивным ступором. Стремительно нарастающий дискомфорт на полотнах – красной нитью связывает все эти чувства, достойные первого ряда феноменов Общей психопатологии.

Психосоматический дискомфорт – начало процесса нарушения побуждений. Если говорить о витальности перверта, то его суть смешение эроса и танатоса. Великолепно описан, как «Эротический бред. Бред очарования» в 1921 году, Гаэтаном Анри Альфредом Эдуаром Леоном Мари Гасьяном де Клерамбо. Феномены полового «извращения», а, в настоящее время, пожалуй, не осталось ни одной перверсии, которую, заменяя словом «извращение полового чувства», не нужно было бы брать в кавычки! Рекомендуем посмотреть отличный фильм о современных женщинах «бальзаковского возраста», «Le Voyage en douce», с несравненными актрисами, которые сами еще не вышли из «бальзаковского возраста», Доменик Санда и Джеральдиной Чаплин!

Неотчуждаемые «Я» в Логосе, обнаруживают себя феноменами дискомфорта, гипертрофией полового чувства, вплоть до сатириазиса или нимфомании, направленностью эротических интенций на собственное тело! В последнем случае нужно говорить о нарциссизме, «ложный» гомосексуализме, фетишизме и т. д. В этих феноменах Общей психопатологии всегда присутствует расстройство «основ побуждения». Диссоциация «чувства Я», переживаемая, как «разложенность», телесный дискомфорт, «не в своей тарелке», «не в форме» и т.п., это не подлинный схизис «витальности», ибо нет ни амбивалентности, ни «асимметрии» «эротического» и «танатического» компонентов в переживаниях и поступках, в сторону танатоса.

С точки зрения «нормальной» психологии, побуждение есть основная психическая функция, охватывающая все сферы человеческой жизнедеятельности, пронизывающая все наши переживания, и скрывающаяся за каждым поступком, как его мотив. Побуждение, как феномен Общей психопатологии – это сознание свободы: «Я сам». Забегая вперед, скажем, что осознание автономности личностью, ее аутоидентичность и аутоидентификация – также базируются на свободном побуждении. Или – на побуждении к свободе. «Жизнеспособность есть свободное побуждение к жизни» (Мишель Фуко). По Фрейду, это Эрос. Все спонтанные и аспонтанные феномены субъективности, ее психические и моторные эквиваленты, также базируются на побуждении. Можно говорить о потенциале побуждения. Феномены Общей психопатологии не пропускают ни одного нюанса изменений в сфере побуждений, характеризующих субъекта как перверта. Очень точный образ этому состоянию – «начальной перверсии», дал Ф. едор Сологуб:

«Мы устали преследовать цели,

На работу затрачивать силы, —

Мы созрели

Для могилы.

Отдадимся могиле без спора,

Как малютка своей колыбели,

Мы истлеем в ней скоро

И без цели».

Эта «молитва» живет в глубине каждой первертной души!

Ж). Витас, эрос и танатос: основа версий субъекта

«Витас», если просто, – это ощущение, что живешь. Феноменология жизни («растительной жизни»; читай: Ж.О. де Ламетри. «Человек – растение») в Общей психопатологии обильная, но не яркая.

«Влечение к смерти» – вид расстройства побуждений на витальном уровне. Танатос (от греч. Phanatos) – «усталость», когда жизнь становится тяжким бременем. Точно предупредил Владимир Высоцкий: «От жизни никогда не устаю!» Фанат это человек, «служащий смерти» (Фома Аквинский). Экстремалы, с точки зрения Общей психопатологии, все фанаты в прямом смысле этого слова. Есть сейчас социопаты, для которых «чувство, что живешь, вызывает глубокое отвращение на свежую голову». Признание, наблюдаемого нами социопата-фаната. Ему – «нужен допинг, чтобы просто жить». Фанаты-социопаты, избегают «всяких рефлексий, ибо они мучительны». Для многих из них желателен «полный уход в аспонтанность», в «небытие-для-себя». Это – глобализирующееся новое мироощущение, а не характерология! Время для первертов в танатосе как бы «проскальзывает» в свою «завершенность». Какого бы возраста они ни были, эти социопаты постоянно переживают ощущение, что «не живут, а – доживают!» Это переживание, конечно, амбивалентно и есть «пограничное» состояние, но не по Карлу Ясперсу, а, скорее по А.А.Ухтомкому. То есть, психологический триггер. Их ощущение жизни, если так можно выразиться, стремится к симметричности. Всякий взгляд назад, воспринимается ими, как «миг». Обращаем внимание: ни «настоящее» есть «миг», а, «прошлое». «Будущее» же, лишено перспективы: «И не жил, а уже состарился!» «Аспонтанность» чувств, побуждений и поступков этих первертов, раскрывает себя в некоем «пространстве» переживаний, от атараксии, до апатии. В аспонтанном мироощущении даже «эрос» предстает влечением изначально патологичесим. Эрос есть патос: и патология, и пафос одновременно! Как у стоиков и эпикурейцев. Или, как у героя «Крейцеровой сонаты», Василия Позднышева. «Эрос» насильственно выводит перверта из состояния «затухания жизни» и «покоя смерти». Прочитайте еще раз Федора Сологуба – «Мы устали преследовать цели…»!