— Я надеюсь, вы не собираетесь все время просидеть здесь, — резко сказал он. — Обопритесь на меня, и пойдем отсюда.

Она вцепилась в его руку, словно в ней было все спасение. Чтобы не так тошнило, она старалась не смотреть на воду. Огоньки мигали невдалеке, и она могла различать очертания судов у причала, как показалось ей, — но все расплывалось, двоилось, словно в каком-то странном сне.

Викторию охватила дрожь. Рорк искоса взглянул на нее.

— Что с вами?

— Ничего, — быстро сказала она, подняла на него глаза и увидела, что его силуэт тоже колеблется и двоится. — Ничего, — повторила она, но ее голос дрожал, как, впрочем, и вся она.

Рорк еще больше помрачнел.

— Вам холодно? — Его рука обвилась вокруг ее талии раньше, чем она смогла ответить. Его тело было теплым, и она с трудом удержалась от желания теснее прижаться к нему. — Что же вы раньше не сказали? — пробормотал он. — Туг есть свитера внизу.

— Мне… мне не холодно. Я только… — Ее желудок конвульсивно сжался и рот наполнился чем-то жгучим. Она содрогнулась, сглотнув все это. — Я чувствую себя не очень хорошо, вот и все.

Он повернулся к ней.

— Что вы имеете в виду? Морская болезнь?

Она кивнула сначала, но тут же отрицательно покачала головой.

— Нет. По крайней мере я так не думаю.

Рорк взял ее за подбородок и поднял ей голову.

— Вы белая как полотно.

Она глубоко вздохнула.

— Я… я чувствую себя странно.

— Ради Бога! — воскликнул он. — Ответьте наконец, что с вами?

Виктория одарила его вымученной улыбкой, но ни один из двух Рорков не улыбнулся ей в ответ.

— У меня болит голова, — сказала она, — и все двоится в глазах.

Его рука сжала ее ладонь.

— Господи, только этого еще не хватало.

— И… — Улыбка Виктории погасла, и она простонала: — Меня сейчас стошнит.

Именно это и случилось с ней в следующий момент.

Где-то вдали бил колокол, наполняя тишину глубоким мерным звоном. Это был успокаивающий звук, как у церковных колоколов там, в детстве, дома…

— Виктория.

— Ммм…

— Виктория. — Рука слегка погладила ее по щеке. — Ну же, просыпайтесь.

Она вздохнула и постаралась зарыться в подушку.

— Я устала, — прошептала она.

Рука снова погладила ее по лицу, потом по плечу.

— Вы можете открыть глаза и поговорить со мной? Только минуту, а потом я дам вам снова уснуть.

Медленно-медленно, с огромным усилием, Виктория приподняла веки. Перед глазами была одна лишь бархатная тьма. Потом, понемногу, взгляд ее начал фокусироваться на каких-то предметах.

Лунный свет, льющийся в окно… Ажурные занавески, слегка колеблющиеся от легкого ветерка… И лицо мужчины в нескольких дюймах от нее. Он склонился над ней, а сама она лежит на широкой мягкой постели.

— Рорк? — Она попыталась сесть.

— Лежите, — мягко сказал Рорк. Он взял ее за плечи и ласково уложил на подушки.

Виктория облизнула губы. В горле пересохло.

— Где… где я? — прошептала она.

Рорк мягко засмеялся.

— Вы уже здесь.

Она тряхнула головой. На какое-то мгновение он опять раздвоился: два улыбающихся лица глядели на Викторию.

— Где «здесь»? Что вы имеете в виду?

— Вы приехали на катере. Не помните?

— Нет. Я… Я… — Она закрыла глаза, и обрывки того, что случилось накануне, начали возвращаться. Огни на берегу, качающаяся палуба, неожиданный приступ тошноты. — О Боже, — прошептала она. — Я там, должно быть, все испачкала.

Он ласково улыбнулся.

— О нет, вы умница. Как ни плохо вам было, вы все же умудрились перегнуться через перила.

— Но как я попала сюда? Это больница?

— Нет. Не больница.

Да, вряд ли это больница. Даже в полутьме было видно, что это богатая, роскошно обставленная комната. Он привез ее в отель — наверное, самый лучший на острове. Ну что ж, одна ночь не подорвет ее финансы. По крайней мере она надеялась на это.

— Что это за отель? — спросила она.

— Это не отель. — Он подошел к ночному столику, взял полотенце и смочил его водой. — Вот, — сказал он, опуская полотенце ей на лоб. — Как вы себя чувствуете?

— Но если это не отель…

— Это мой дом.

Она уставилась на него озадаченно. Его дом? Она оказалась на кровати в доме Рорка Кемпбелла! О Господи! Вот это да! Всего несколько часов назад она выслеживала его, как шпион из какого-то телесериала, не зная даже, где он живет, и вот оказалась здесь, прямо в его доме. Но, впрочем, какое это имеет значение? Ведь ясно, что он не…

— Не хотите ли воды?

Она посмотрела на него с благодарностью.

— Да, пожалуйста. Это было бы замечательно.

— Вот, — сказал он, подсунув левую руку под плечи Виктории и приподнимая ее от подушки. — Не слишком много пока. Мендоса говорит, что ваш желудок еще окончательно не успокоился, на это потребуется время.

Брови Виктории поднялись.

— Мендоса?

Рорк уложил ее на подушки и присел рядом.

— Мой врач. Он осмотрел вас, сделал рентген — вы и этого не помните?

Она слегка покачала головой.

— Нет. Я ничего не помню после катера. Я…

Но тут она вспомнила мягкие руки человека, говорившего с испанским акцентом, поблескивающие детали какого-то медицинского прибора, Рорка, несущего ее на руках вверх по лестнице с такой легкостью, словно она пушинка, то, как он осторожно укладывал ее в эту самую кровать.

Ее руки инстинктивно потянулись к шее, и Виктория вдруг ощутила, что на ней совсем ничего нет под легкой хлопковой простыней.

Рорк засмеялся, словно прочитав ее мысли.

— Не волнуйтесь, мисс Гамильтон. Это Констанция позаботилась о вас.

— Констанция?

— Моя экономка. — Рорк встал. — Теперь вам не мешало бы поспать. Если что-то понадобится ночью, тут на столике колокольчик.

Виктория устало прикрыла глаза.

— Я и так уже доставила вам немало беспокойства.

— О да, — засмеялся он. — И в самом деле немало. Доброй ночи, Виктория Гамильтон. Приятных снов.

Румянец залил ее щеки. Она хотела было вежливо извиниться и услышать в ответ слова столь же вежливые, хотя, быть может, и не слишком искренние, но он уже ушел.

Она повернулась на бок и глубоко вздохнула, глядя на полоску лунного света на полу, похожую на серебристый ручеек. Что за странный человек этот Рорк Кемпбелл! На вид такой замкнутый и неприветливый, однако же взял на себя труд позаботиться о ней и даже привез сюда, к себе домой… Она снова вздохнула. И все же это не тот человек, которого она искала. Его даже представить трудно в роли отца. Скорее всего, он и женат-то не был — вряд ли найдется женщина, которая могла бы с ним ужиться. Он казался слишком необщительным, слишком резким, слишком…

Она вспомнила вдруг, как тесно прижимал он ее к себе там, на катере, когда у нее неожиданно закружилась голова, как он нес ее на руках, таких сильных… Что бы она почувствовала, если бы прижалась к. его мощной груди, сдалась в плен этим ласковым рукам?..

Она вспыхнула до корней волос. Господи Боже, о чем она только думает? Что за мысли крутятся в ее голове? Безумие!

— Сеньорита? — Виктория быстро обернулась к двери. Полная круглолицая женщина средних лет дружелюбно улыбалась ей с порога. — Извините, что беспокою вас, но сеньор спрашивает, не хотите ли вы фруктового сока.

Виктория отрицательно покачала головой.

— Нет. Но все равно спасибо. Я… я ничего не хочу сейчас.

— Как вам будет угодно, сеньорита. — Экономка снова улыбнулась. — Если вам что-нибудь понадобится, колокольчик тут на…

— Констанция? Вас ведь так зовут, не правда ли? — Женщина кивнула. Виктория облизнула пересохшие губы. — Интересно, а сеньор Кемпбелл женат?

Глаза Констанции, казалось, потемнели.

— Нет, — сказала она, помедлив, — у него нет жены. Доброй ночи, сеньорита.

Виктория вздохнула, как только дверь закрылась. У Рорка не было жены. Так она и думала. Если до этого момента у нее и оставались какие-то сомнения — тот ли это человек, которого она искала, — то теперь они рассеялись окончательно.