Жарри, бывший свидетелем случившегося, стоит, словно окаменев. Опустив руки, он уставился на поверженное судно. Эта восхитительная «Сиана», которую он лелеял, как ребенка, этот удивительно тонкий и сложный механизм, который он терпеливо собирал целых два года, лежит разбитый у его ног.
Установка ныряющего блюдца в гнездо занимает добрых десять минут. Наконец оно скручено, как хищный зверь, и с предосторожностями снова поднято вровень с подъемником. На этот раз его держат за тросы не менее десятка матросов, что придает ему вид попавшего в плен огромного паука. И только сейчас замечают за стеклами иллюминаторов лица Кьенци и Ле Пишона. О них совсем забыли! Лица немного растерянные, отказывающиеся верить в происшедшее и полные негодования.
— Ну и ну! — произносит Скъяррон.
Единственное замечание, нарушившее подавленное молчание. Никто из троих подводников не получил серьезных ушибов, но все пребывают в шоковом состоянии.
Паке, вытянув руку с ладонью, повернутой вниз, наподобие дирижера, предлагающего оркестру играть пьяниссимо, позволяет тихо водворить «Сиану» в свое гнездо. Конец. Остается только подсчитать убытки.
Они, слава богу, минимальны. Пострадала, но не серьезно, нижняя часть судна. Электропроводка не нарушена. Из внешней арматуры погнулся баллер… Инженеры сантиметр за сантиметром осматривают обшивку «Сианы». Они прощупывают пальцами слой краски, как врач прощупывает поврежденный орган у человека, получившего травму. Краска изрядно ободрана, но металлическая обшивка под ней целехонька. Подкачал только этот баллер…
— Возвращаемся в порт, — принимает решение Сиар.
Действительно, надлежит провести радиоактивную дефектоскопию обшивки. «Марселю ле Биан» и нашим американским друзьям мы просто сообщаем, что авария нас вынуждает вернуться. Мы не считаем нужным объяснять причину в тот момент, когда «Алвин» бойко разгуливает по дну рифта…
Пока командир Паке отдает распоряжения вахтенному офицеру и пока «Норуа» не взял курс на остров Сан-Мигель, Сиар и Жарри, сидя в радиорубке, поспешно составляют свои послания. Ответы прибыли ночью, уже тогда, когда «Норуа» шел на скорости 12 узлов к порту Понта-Делгада по морю, ставшему, словно по мановению волшебной палочки, мирным под стать озеру. Из ответов явствовало: нужного рентгеновского аппарата в порту Понта-Делгада, как и в Лиссабоне, нет. Зато марсельское общество «Апав» обещает при первой же возможности выслать на Сан-Мигель требуемое оборудование и обслуживающий его персонал…
Правда, авиакомпании еще не дали согласия на транспортировку аппаратуры ввиду ее радиационной опасности. Но «Эр Франс»[35], кажется, даст себя убедить, что никакой опасности нет, и, таким образом, снимет свой запрет. Компания же «ТАР» в Лиссабоне неумолима.
Специалист по расчету металлических конструкций, инженер CNEXO Корини прыгает в первый же самолет, вылетающий в Понта-Делгада.
Мы умолчим об обмане, благодаря которому аппарат, регистрирующий гамма-лучи, пересек государственные границы и покрыл расстояние, равное половине ширины Атлантического океана… В ночь с 4 на 5 июля он уже функционирует на борту «Норуа» под наблюдением Корини. На набережной расставлены ограждения: по правилам техники безопасности посторонние не должны приближаться к работающему аппарату. На следующее утро все рентгенограммы сразу же по выходе их из рук лаборанта тщательно проверяются с лупой в руках. К полудню Корини ставит диагноз. Обшивка цела. От удара она не пострадала. Что же до баллера, то решено не пытаться его выпрямить: для этого его пришлось бы рихтовать в горячем состоянии. Не стоит искушать дьявола. Сиар приказал переделать гнездо «Сианы». Ее острые углы скрываются за ограждением из металлических труб и покрываются резиной. Прежде всего, вместе с Паке Сиар разрабатывает новый метод спуска блюдца на воду. Необходимо увеличить количество захватов, а следовательно, и численность обслуживающей команды, и досконально отрепетировать тот балет, который развернется на качающейся палубе.
Остальная часть дня проходит в тренировках на кормовой части «Норуа». «Сиану» поднимают, передвигают над палубой и опускают в воду. Затем следует обратный маневр, и все повторяется сначала. На набережной собралась толпа народу и глазеет на манипуляции с этим странным желтым предметом, сверкающим под солнцем. Вечером Паке чувствует себя удовлетворенным. Он понимает, что эти предварительные испытания в порту на устойчивой платформе не слишком эффективны и что по-настоящему проверить слаженность действий команды можно только в море, при бортовой и килевой качке. Но уже имеются несомненные успехи, и он надеется их развить. Реванш будет взят. Катастрофа, случившаяся 30 июня, стоит у него поперек горла…
6 июля в 19 часов «Норуа» снимается с якоря. Ален Сиар, которого сменил Клод Риффо, смотрит на отходящее судно с нескрываемой тоской. На самом судне моральный дух значительно поднялся. Все торопятся наверстать потерянное время и наконец испытать себя на опасных склонах трансформного разлома. Ночью «Марсель ле Биан» оповещает нас, что «Архимед» уже совершил два погружения, 1 и 4 июля, и что он пробыл на дне соответственно шесть и семь часов. Что касается «Алвина», то он провел в рифт шестую вылазку.
7
В центре трансформного разлома
Утром 9 июля море приковывает к себе всеобщее внимание. Бунтовавшие накануне волны явно поунялись, но не настолько, чтобы успокоить мало искушенного человека. На их гребнях все еще бегают белые барашки, но волнение заметно улеглось. Мы все до того захвачены наблюдениями за состоянием моря, высотой волнения, силой ветра, что уже можем прогнозировать погоду шестым чувством: мы судим о ней по тем усилиям, которые приходится прилагать, чтобы удержаться на ногах на палубе в килевую качку. Так авиаторы периода между двумя мировыми войнами, презрев показания приборов на пульте управления, «пилотировали своими ягодицами».
Спуск «Сианы» за борт. Слева командир Паке помогает проводить операцию. На втором плане шлюпка с готовыми к действию водолазами.
Высота волны не превышает 2 метров. Спуск «Сианы» на воду возможен, хотя и не без некоторого риска. Правда, риск этот сведен до минимума после того, как на прошлой неделе в порту Понта-Делгада были приняты меры для усовершенствования работы портального крана и процедуры спуска аппарата на воду. Но драма, разыгравшаяся 30 июня, еще жива в памяти. Дело чуть не окончилось катастрофой. Не лучше ли переждать с этим первым погружением «Сианы» в Атлантике, ее «девственным погружением», как говорят наши американские друзья (которые каждый вечер принимают от нас новости по радио с некоторым, как нам кажется, сарказмом), не лучше ли начать вылазку, когда море будет по-настоящему спокойно?
Тогда у нас будут все шансы на успех. Но ожидание может слишком затянуться. А время не ждет. «Архимед» и «Алвин» совершают беспрерывные погружения. Чудесные погружения, точные и эффективные… В 8 часов окончательное решение еще не принято. Ле Пишон стоит за немедленное начало операции; командир Паке очень неуверен; Жарри колеблется. Исход дела зависит от него: его «да» перевесило бы чашу весов. Дается еще час на размышления и ожидание.
В 9 часов ситуация не меняется. Стойкие оптимисты горячо утверждают, что море успокаивается и что ветер ослабевает, правда, признаки этого пока еле заметны. Как бы то ни было, небо обложено тучами, а анемометр по-прежнему показывает 9 метров в секунду. Командир Паке решает совершить репетицию погружения; он разворачивает корабль против ветра и удерживает его в таком положении. Направления волнения и ветра на этот раз, слава богу, совпадают. Мы переходим на полуют и смотрим вниз, на воду. Море поднимается медленно, останавливается на делении 1 метр, затем без толчков возвращается в исходное положение. Пульсация происходит равномерно. «Ничего страшного!» — безапелляционно заявляет один из трех механиков «Сианы» Ален Массоль. Массоль, прозванный (никто не знает, почему) Лагадеком, носит длинную бороду, которую он имеет привычку теребить. Этот задорный малый, наполненный разными идеями, физически крепко сложен и выглядит молодо, а его речь изобилует крепкими выражениями из лексикона капитана Хэддока[36].
