Легко понять, что проблема видимости чрезвычайно волновала как пилотов, которые должны были уметь ориентироваться в непривычной среде, так и ученых, которые эту среду должны были правильно истолковать. Встало на очередь моделирование дна, построение его макетов на основании данных, которые будут получены с поверхности. Но и это еще не решало дела, потому что макеты, сколь бы ни были они точны, создавали лишь крупномасштабную общую картину, где неподвластные акустическому прощупыванию формы микрорельефа оказывались как бы стертыми. Тогда решили познакомить пилотов и ученых с пейзажами, которые — так, по крайней мере, надеялись — приближаются к условиям рифта. Исландия и Афар, где океанические рифты выходят на сушу и покрыты вулканическими образованиями, обладают определенными чертами сходства с дном Атлантического океана и могли бы дать представление о его рельефе. Эти районы подверглись обследованию.
Как видим, шансы на успех экспедиции «FAMOUS» повышались.
На сколько погружений можно было рассчитывать в кампаниях 1973 и 1974 годов? Наметили 50 погружений, но никто не знал, реальное ли это число или только доброе пожелание… Несмотря на высокий уровень подготовки кадров и оборудования, последнее слово оставалось за морем.
Если высота волн будет превышать 2,5 метра, то вопрос о погружениях отпадет сам собой как с французской, так и с американской стороны.
В последующие месяцы в Бресте, Тулоне и Вудс-Холе наблюдалась лихорадочная деятельность. На первом месте стояли погружения подводных аппаратов. Их надо было продумать так, чтобы они были очень точными, надежными и, естественно, многократными. Мы стремились воспроизвести на карте маршруты последовательных погружений на дно и одновременно предусмотреть и организовать дальнейшие подводные рейды. Нам хотелось обеспечить точную посадку во всех намеченных точках дна Атлантики. Это до сих пор никому не удавалось, а если и удавалось, то случайно. Система точного погружения, выработанная во Франции, состояла в следующем. Зона погружения, обследованная предварительным промером, снова опознается судном, на борту которого установлен приемник спутниковой навигационной системы определения координат. Это дает возможность привязаться к карте с точностью от 2 до 300 метров. Затем на дно опускаются три акустических маяка, образующих в плане треугольник. Эти маяки зависают в сотне метров над дном благодаря буям — стеклянным шарам, удерживающимся на якорях нейлоновыми тросами. Судно дискретно опрашивает маяки, а его счетно-решающее устройство с заранее подготовленной программой позволяет произвести определение координат буев и положения сторон треугольника относительно меридиана места.
Теперь судно может привязаться к местности не через спутник, который позволил провести предварительную разведку без детальных расчетов, а через один из установленных на дне маяков, причем с точностью уже до нескольких метров. Электромагнитные волны уступают место акустическим. На борту подводного аппарата имеется маяк, подобный тем, что установлены на дне. Этот маяк позволяет счетному устройству определить местоположение аппарата по отношению к судну, а следовательно, и по отношению к донным маякам в зоне треугольника.
Погрузившийся на дно подводный аппарат попадает в поле постоянного наблюдения с поверхности (как в воздухе сопровождаемый радаром самолет) и через акустическую станцию подводной связи (TUUX) получает данные о своем местоположении. Между экипажем на поверхности и подводниками устанавливается постоянная связь, которая позволяет в случае надобности скорректировать маршруты, проходящие вдоль дна, и обеспечивает оперативность действий.
В принципе этот процесс прост, но потребовалось полтора года для того, чтобы овладеть им на практике и сделать эффективным.
При погружениях ставилась задача измерения и регистрации определенного числа параметров, позволяющих по возвращении на поверхность как можно более точно воссоздать условия, в которых работал подводный аппарат, и, возможно, сделать интересные сопоставления. В числе параметров регистрировались: курс аппарата, его наклонение по отношению к плоскости горизонта, температура за бортом, мгновенная скорость, высота над уровнем грунта. На борту аппарата находилась небольшая установка для сбора информации, полученной от измерительных приборов. Информация регистрировалась на магнитофонную ленту в кодированном виде. Дискретность этой регистрации задавалась часовым механизмом, установленным внутри подводного аппарата. По возвращении на поверхность кассету с записью кодовых данных можно было расшифровать в специальной установке с выходом печатного текста.
Очень важно было также заснять дно в зоне погружений на фото- и кинопленку. Это делалось так. На корпусе гондолы в специальных боксах, способных выдержать внешнее давление, устанавливались фото- и киноаппараты, заряженные цветными и черно-белыми пленками. В момент съемки научный наблюдатель синхронно включал электронную подсветку. Пленки, рассчитанные на 500 кадров, можно было просмотреть по возвращении на поверхность. Для этой цели на надводном судне предусматривалась фотолаборатория.
В распоряжении ученых имелись и другие аппараты, располагавшиеся внутри гондолы, и в случае необходимости ими можно было фотографировать через иллюминатор, что мастерски делали американцы, в частности Боб Баллард.
Фотосистемой была снабжена телекамера, установленная внутри гондолы. Поле ее обзора примерно такое же, как и поле обзора научного наблюдателя. Ближайшее окружение аппарата фиксируется на ленту видеомагнитофона. По прибытии аппарата на дно телекамера включается; лента видеомагнитофона движется синхронно со звуковой дорожкой, на которую записываются пояснения членов экипажа. На поверхности лента вводится в телекамеру, работающую по замкнутому каналу, и все зарегистрированные на дне натурные данные просматриваются в той последовательности, в какой они представали перед фиксирующими системами подводного аппарата. Одновременно, с записью намечалось получать все те данные, без которых фото- или телепейзаж теряют для ученого всякую ценность, — курс подводного аппарата, время движения, скорость, то есть пройденный на дне отрезок пути.
И, наконец, такая задача, как отбор образцов коренных пород и осадочных отложений. Это поручалось гидравлическим рукам — манипулятору, снабженному рычажными захватами (надо сказать, манипулятор сконструирован не так уж безупречно). Ученым они давали возможность взять те образцы, которые покажутся им наиболее характерными для данной местности. Специальный контейнер-накопитель, прикрепленный к носовой части аппарата, позволял складывать их в последовательности поступления. Итак, у подводного аппарата имелись глаза, уши и даже мозг; теперь ему были приданы и мускулы!
Было разработано и еще одно техническое усовершенствование, которое предполагалось использовать на «Архимеде». До сего времени батискафу приходилось между двумя погружениями возвращаться в порт, потому что перезарядка аккумуляторных батарей, а также пополнение разных расходных запасов (чугунная дробь, бензин, масло, пресная вода и т. д.) не могли осуществляться в открытом море. Однако в данном случае возможность захода в порт исключалась ввиду большого расстояния до Понта-Делгада. Поэтому в Тулонском военном порту подготовили специальную, команду дозаправки, которая разместилась на борту «Марселя ле Биан».
Отныне «Архимед» мог производить четыре последовательных погружения с двухсуточными перерывами между ними для перезарядки в открытом море. Это был огромный прогресс. Что же до «Сианы» («SP-3000») и «Алвина», то с ними такой проблемы не возникало, так как и тот, и другой аппараты после каждого погружения поднимались на палубу своего обеспечивающего судна, где и проходили всю подготовку, необходимую для возобновления подводных работ.
Теперь на повестке дня оставался один вопрос — люди… Для обеспечения должной оперативности требовалось сформировать два экипажа: один — для пары «Архимед» — «Марсель ле Биан», другой — для пары «Сиана» — «Норуа». «Архимед» и «Марсель ле Биан» были быстро укомплектованы хорошо подготовленными и закаленными в подводных операциях военными моряками и нуждались только в небольшом пополнении инженерами и техниками от CNEXO, который обеспечивал работу аппаратуры подводной навигации.
