— Ну а если вам не удастся выйти замуж, что тогда? — осведомилась миссис Джо, с интересом наблюдая за серьезными, веселыми и взволнованными лицами, окружавшими ее.

— Вероятно, останемся старыми девами. Ужасная, но неминуемая перспектива, так как у нас женщины количественно значительно превышают мужчин, — ответила живая девушка, слишком хорошенькая для того, чтобы опасаться такой печальной участи.

— Хорошо приготовиться к этой возможности и стараться приносить посильную пользу. Кстати, контингент одиноких женщин пополняется главным образом вдовами, так что вам нет особенной причины сокрушаться.

— Это утешительно. На старых дев перестали фыркать, с тех пор как многие из них приобрели известность и доказали, что женщины также могут за себя постоять.

— Все равно такая будущность мне не улыбается. Мы не можем все сделаться знаменитостями, а потому ничего другого не остается, как сидеть сложа руки и ждать, — сказала некрасивая девушка с недовольным видом.

— Во всяком случае, вы можете постараться выработать в себе веселое и довольное настроение. Но есть так много дела, для которого нужны работники, что ни одной не придется сидеть сложа руки, если она сама того не захочет, — сказала миссис Мегги с улыбкой, надевая на голову говорившей новую шляпу, которую она для нее отделывала.

— Очень вам благодарна. Я очень хорошо понимаю, что вы хотите сказать, миссис Брук. Эта шляпа, конечно, маленькая вещь, но она нравится мне и доставляет мне удовольствие, — прибавила та с прояснившимся лицом.

— Одна из лучших женщин, которую я знаю, всю жизнь работает во имя Божие и успокоится только в могиле. Ее жизнь не пропадет даром, и я уверена, что для этой скромной маленькой труженицы в раю уготовано лучшее место, чем для многих наших знаменитостей.

— Конечно, это прекрасно, миссис Баэр, но в молодости хочется повеселиться, прежде чем надеть на себя такую лямку, — сказала оживленная девица.

— Веселитесь, мой друг, но если вам нужно зарабатывать свой хлеб, старайтесь находить трудовой кусок сладким. Я считала свою участь очень горькой, когда мне приходилось забавлять капризную старую тетку. Однако книги, которые я прочла в ее огромной библиотеке, принесли мне большую пользу, а добрая старушка завещала мне Пломфильд в благодарность за мои приятные услуги и ласковый уход. Я не заслужила такого вознаграждения, хотя, следуя советам матери, я, правда, старалась быть веселой и ласковой и находить удовольствие в своих обязанностях.

— Боже мой, если бы мне удалось получить такое место, я была бы ангелом добродетели и считала бы себя счастливейшим человеком в мире. Но приходится ждать и ничего не получать за свои труды, — возразила та же девушка, которой трудно было ладить со скромными средствами и широкими стремлениями.

— Работайте, не рассчитывая на награду, и вы наверное получите ее, хотя, может быть, и не в той форме, в которой ожидаете. Одну зиму я очень мечтала о славе и деньгах и не имела ни того ни другого. На следующий год я получила сразу две награды: удачу на литературном поприще и профессора Баэра.

Девушки, любившие такие иллюстрации из жизни, присоединились к веселому смеху миссис Джо.

— Вы очень счастливая женщина, — продолжала девица, мятущаяся душа которой, очевидно, не вполне удовлетворялась новой шляпой.

— Однако меня прозвали несчастной Джо, так как мои мечты никогда не сбывались, пока я совсем не перестала надеяться на их осуществление.

— В таком случае, я сейчас отложу всякие надежды и посмотрю, сбудутся ли мои желания. Я только хочу помочь моим родным и получить хорошую школу.

— Я, в общем, ничего не имею против того, чтобы остаться старой девой; они так самостоятельны. Да, я передам тебе все свои шансы, Салли, и попробую сохранить свою независимость.

— Очень благодарна, но, помяни мое слово, ты первая попадешь в рабство.

— Как бы там ни было, я постараюсь быть готовой ко всем превратностям судьбы, независимо от того, придется ли мне их переносить одной или вдвоем.

— Вот это правильно, Нелли, держитесь такого взгляда, и вы будете счастливы в жизни.

— Никто не протестует против домашней работы или светских удовольствий, но, как только мы начинаем учиться, нас предупреждают, что мы не вынесем этого занятия, и просят быть очень осторожными. Когда я поступала в колледж, родные предсказывали мне нервное переутомление и раннюю смерть, но я не думаю, чтобы мне угрожала подобная опасность, — сказала стройная девушка, озабоченно всматриваясь в свое цветущее лицо, отражавшееся в зеркале.

— А как вы себя чувствуете те два года, что вы приехали сюда, мисс Уинтроп?

— Гораздо здоровее и счастливее, чем была. Мне кажется, что я просто умирала от скуки, но доктора находили наследственную слабость и малокровие, потому-то мама так боялась за меня, а я не спешу кончать колледж.

— Не беспокойтесь, моя милая. Ваш живой ум требовал деятельности, и теперь он вполне удовлетворен, а простая жизнь, очевидно, больше подходит вам, чем роскошь и развлечения. Не верьте этому вздору, что девочки не могут учиться так же, как и мальчики. Переутомление не годится для обоих, но правильная работа может быть только полезна. Поэтому пользуйтесь той жизнью, которую вы себе избрали, и мы скоро докажем, что разумное занятие представляет собой лучшее лекарство от таких недомоганий. Доктор Нэн рассказывала мне об одной своей пациентке, которая думала, что она страдает болезнью сердца, покуда Нэн не заставила ее бросить корсет, запретила пить кофе и танцевать по ночам, а прописала нормальный режим в течение некоторого времени. Теперь она совершенно здорова, говорит Нэн.

— У меня прекратились головные боли, с тех пор как я здесь, а я работаю вдвое больше, чем дома. Может быть, это от воздуха или от удовольствия учиться вперегонки с мальчиками, — сказала другая девушка, постукивая себя наперстком по лбу, как будто довольная состоянием своего мыслительного аппарата.

— Дело не в количестве, а в качестве. Наши мозги могут быть меньше, но они вполне удовлетворяют тем требованиям, которые к ним предъявляются, и, если я не ошибаюсь, самый большеголовый студент на нашем курсе в то же время и самый глупый, — сказала Нелли торжественно, чем очень насмешила все собрание, где все хорошо помнили схватки маленького Давида с юным Голиафом, которые всегда кончались поражением последнего.

— Миссис Брук, верно ли я подрубаю передник? — спросила лучшая ученица по греческому языку, растерянно оглядывая черный шелковый фартук.

— Прекрасно, мисс Пирсон, оставьте только расстояние между сборками, так выходит красивее.

— Я никогда не возьмусь за другой, но этот предохранит мое платье от чернильных пятен. Я очень им довольна. — И ученая мисс Пирсон продолжала страдать над своей работой, которую она находила несравненно труднее всяких греческих глаголов.

— Нам, писательницам, нужно иметь какую-нибудь защиту от чернил, иначе мы пропали. Я дам вам выкройку своего фартука, который я носила в самом начале своей литературной карьеры, — сказала миссис Джо.

— Говоря о писательницах, вы напомнили мне, что моя мечта — сделаться Джорджем Элиот^[26]. Так приятно слышать про себя, что обладаешь мужским умом. Я вообще не особенно люблю романы, написанные женщинами, но ее произведения великолепны, не правда ли, миссис Баэр? — спросила девушка с широким лбом.

— Да, но они не трогают меня. В них много ума, а сердца мало, и я уважаю, но не люблю Джорджа Элиота, жизнь же ее кажется мне очень печальной, так как, несмотря на любовь, гениальность и славу, в ней отсутствует тот свет, без которого человек не может быть истинно великим, добрым или счастливым.

— Это верно, но все-таки она представляется мне такой новой, интересной и таинственной. Конечно, ее нервы и диспепсия несколько портят впечатление, но я обожаю знаменитых людей и непременно хочу съездить в Лондон посмотреть на них.

— Лучшие из них, вероятно, занимаются теми делами, о которых я вам говорила. Впрочем, могу сообщить вам интересную новость: леди Эберкромби завтракает сегодня у миссис Лоренц, а затем будет осматривать колледж и посетит нас. Она особенно интересуется нашим рукодельным классом, так как устраивает у себя такие же. Лорд Эберкромби изучает здесь нашу тюремную систему, а его жена — школы. Оба очень знатные и богатые люди, но держат себя чрезвычайно просто. Они уже не первой молодости, не отличаются красотой и одеваются очень скромно. Поэтому не ожидайте чего-нибудь блестящего.