Чичек покопалась в складках ученического балахона и достала пару печений.

– Будешь?

– Не-а. Ты разве не помнишь, что сказала наставница Урсула – ночью есть вредно. Последние ее эксперименты показали, что…

– Жнаю, жнаю, – прервала его Чичек, с аппетитом жуя печенье, – тело в состоянии покоя плохо усваивает пищу. Ну, так покой – это состояние, когда человек вообще не двигается и не думает, например, спит, а мы сейчас мерзнем на этой стене и разговариваем. Получается, что пища даже необходима. Кстати, похоже, начинается дождь.

Дитер покосился на нее и заметил:

– Скажи это наставнику Урсуле. Думаю, она оценит твои рассуждения и, безусловно, новый подход к ее работе.

Чичек чуть не поперхнулась печеньем: всем была известно, что наставник Урсула, член совета Шестой Башни, фанатично предана своей теории, которую старается осуществить и на практике. Любое возражение по поводу ее исследований, пусть даже логически обоснованное, вызовет бурю возмущений, кучу сложных лабораторных работ и несколько внеочередных дежурств.

Дитер поудобнее устроился на парапете, подтянул колени к груди и прикрыл глаза.

– Если будешь дремать, то замерзнешь, – наставительно произнесла Чичек, дожевывая печенье. – Ветер усилился. Лучше используй согревающую формулу.

– Ну, посоветовала! Она у меня настолько плохо получается, что сюда сбежится вся Башня.

Чичек презрительно фыркнула:

– Не сбежится. Только что кто-то так неуклюже что-то сотворил, что у меня волосы на затылке дыбом встали. А никто и пальцем не пошевелил.

– Где? – удивленно спросил Дитер, очнувшись от полудремы.

– Не знаю, рядом, – проговорила Чичек, почему-то почти шепотом.

Дитер резко вскочил и выглянул за стену. В лицо ему ударил холодный ветер, принесший с собой капли дождя. Теперь юный баронет и сам почувствовал, как остатки мощного чужого колдовства скребут внутри головы, словно щетка для мытья посуды.

– Там, смотри, – сказала Чичек, указывая куда-то в темноту.

– Я ничего не вижу… Хотя, стой, что-то белое.

Темноту разорвала короткая вспышка далекой молнии.

– Это ребенок, совсем маленький. Пойдем, заберем его. – Чичек двинулась к ступеням.

– Ты что? Нам попадет!

– Нам попадет, если мы пропустим что-то важное. Ну, сам подумай: что делать ребенку возле Башни поздним вечером?

Дитер мысленно с ней согласился, осторожно спускаясь по ступеням вниз.

Они вышли через небольшую калитку в стене и осмотрелись. Дождь потихоньку усиливался.

– Ты видишь его?

Сверкание молнии выхвалило из темноты маленькую фигурку, сидящую на корточках. Маги осторожно подошли к ней. Действительно, это был обычный ребенок, не иллюзия, не морок, не зловещий и таинственный враг, образ которого уже успел нарисоваться в воображении двух подростков, присевших перед своей находкой. Ребенок шмыгал носом, вытирая кулачками слезы с лица.

– Ты чей? – спросил Дитер.

– Нашел чего спрашивать, он и говорить-то не умеет. – Чичек осторожно тронула ребенка за плечо и прикрыла глаза. Дитер тихо выругался: опять она все берет на себя, и наверняка ее похвалят за грамотные и оперативные действия в нестандартной ситуации. Дитер взял ребенка за вторую ручку и тоже попытался сосредоточиться.

– Так. Возраст – два полных года, пол женский, состояние сильно обеспокоенное, серьезных заболеваний нет, – голосом заправского сержанта отрапортовала Чичек.

Дитер, который тоже не терял времени даром, торжествующе улыбнулся. Он покажет этой всезнайке, что сын барона сам по себе тоже чего-то стоит.

– Это не все, Чичек. Девчонка – маг.

Чичек вытаращила на него глаза.

– Получается…. Получается… Это же она колдовала!

– Все это очень и очень интересно, – в который раз повторил Магистр Шестой Башни Андреас, постукивая пальцами по столу. Напротив сидел смертельно уставший Дитер и судорожно зевал. Была почти полночь. Накормленная и обогретая найденная девочка давно спала в апартаментах Магистра. Чичек, с которой взяли отчет о событиях, отправили спать. А несчастный Дитер продолжал сидеть перед Андреасом, не зная, зачем его здесь держат, ведь Магистр за последние пятнадцать минут произнес от силы слов десять. Дитер еще раз зевнул, прикрыв рот рукой, привычно сгорбился, но тут же выпрямился, услышав, наконец, голос Магистра.

– Надеюсь, ты понимаешь, мальчик мой, что не стоит пока сообщать никому о нашей находке.

– А… а я еще не успел никому сказать.

– И хорошо, – с нажимом произнес Магистр Андреас. – Чичек я уже предупредил.

– А можно спросить, в чем собственно дело? – осмелился Дитер. Конечно, не будь он сыном барона Майера, он и не подумал бы о том, чтобы вот так запросто сунуть нос в дела Башни.

Андреас покачал головой:

– Я сам многого не понимаю. Ясно одно – мы должны подождать.

– Чего?

Магистр вскинул глаза на ученика.

– Ты удивляешь меня, Дитер. По-твоему, у нас каждый день появляются такие дети, к тому же с талантом?

Дитер промолчал, не желая прослыть тугодумом. Он решил, что выспится и сам разберется с ночным приключение. Слово «такие» ему не понравилось почти так же, как предсказание Чичек.

– Я сообщу тебе, если что еще случится, – сказал Андреас. – А теперь иди спать.

Дитер кивнул, отвесил короткий поклон и пошел к двери. На самом пороге Магистр окликнул его:

– Чичек впадала в транс?

– Совсем ненадолго. Произнесла несколько фраз, и я ее вывел.

– Гм… Странно нелюбопытная молодежь пошла. Чичек ведь говорила о будущем, и ты даже не дослушал ее до конца.

Дитер посмотрел прямо в глаза Андреасу и сказал:

– Возможно, у меня сработала защитная реакция – прямо перед тем, как Чичек впала в транс, мы говорили… – Он устало прикрыл веки. – В общем, не понравилось мне ее пророчество. Спокойной ночи, Магистр.

Дверь мягко хлопнула, а брови Андреаса стремительно взлетели вверх.

Дама Донателла Фарелли прислушалась к необычайно умиротворяющему звуку, который издавали капли дождя, попадающие на карниз, и в очередной раз подумала, как же хорошо в такую погоду находиться дома у камина. Она поежилась, представив, что кто-то сейчас снаружи месит грязь на темных дорогах. Неожиданно Донателле пришла в голову другая мысль: а каково под дождем тому, кто лежит в склепе, глубоко под землей? Она вздрогнула и почему-то не удивилась, услышав громкий стук в ворота. Нет, конечно, она не могла предположить, что ее покойный муж вдруг покинул свое уютное обиталище и решил зайти на огонек, но в ночных гостях всегда есть что-то пугающее. Стук повторился, точнее, уже грохот. Донателла выглянула в холл и услышала шарканье ног дворецкого и приглушенные ругательства с улицы. Голос показался хозяйке знакомым, и она поспешила встретить неожиданного посетителя.

Когда она спустилась вниз, старый дворецкий со слезящимися глазами уже закрывал обшарпанную парадную дверь, а в холле стоял промокший до нитки человек с большим узлом в руках.

– Духи всего мира, пусть я опоздал на похороны драгоценного шурина, но держать меня столько времени под дождем, Дона, это уже слишком!

Хозяйка дома внимательно присмотрелась к гостю.

– Киро? Это ты?

– Конечно, это твой любимый блудный брат, Донателла. – Гость раскачивающейся походкой, выдающей в нем моряка, прошел в гостиную к камину и опустился в продавленное кресло.

– Что-то пусто и холодно у тебя здесь. – Он принюхался. – И пахнет не очень. Неужели твой муж ничего тебе не оставил?

Донателла первые секунды молчала, ошеломленная неожиданным появлением брата, по которому в последние годы даже скучать перестала.

– Средств действительно мало, – наконец ответила она. – Однако у мужа не было близких родственников, насколько я знаю, и теперь стоит вопрос, кто унаследует имение.

Киро огляделся.

– Эту развалину? Действительно, отличный кусок. Постой, Дона, у вас разве не было детей?