Мрачны были думы Авидо. Зависть пустила корни в душе его, и настал черный день, когда расцвела она кровавыми цветами. Авидо понимал, что если он убьет брата, прекрасная Вирту тоже не станет жить. И тогда он хитростью опоил Просперо сонным зельем и заточил в железную клетку в самой глубокой пещере под горой Спавентозо, к которой и сейчас боятся подходить добрые люди. – Лючано округлил глаза и понизил голос почти до шепота. – Никто не смел пройти лабиринт гротов, населенный призраками и злыми духами, воющими во тьме. Лишь Авидо с его черной душой, которого они принимали за своего, и Вирту, столь чистая душой, что они не смели ее коснуться, могли спуститься к пещере, где томился Просперо.
Чтобы Вирту не смогла рассказать о судьбе короля, Авидо отрезал ей язык. Он овладел ею, а потом велел служить ему, угрожая истязать ее мужа каждый день. И Вирту подчинилась, боясь даже плакать на глазах своего мучителя, чтобы не подвергнуть Просперо дополнительным пыткам. И Авидо продолжал насиловать ее и наслаждался своей гнусной властью над прекраснейшей женщиной королевства. – Фрейлины слушали с раскрытыми ртами и округлившимися глазами, а красавица Иоганна в испуге даже зажала рот ладошкой, – Авидо стал править от имени своего брата, отдавая жестокие и кровавые приказы. Он собрал четыре армии и отправил во все стороны света, чтобы они завоевали для него новые земли. Он отбирал сыновей у матерей и мужей у жен, чтобы пополнять ряды своих солдат. Любого, кто отказывался подчиниться, жестоко казнили преданные злодею палачи. Чтобы взрастить страх в сердцах людей, Авидо запретил хоронить казненных, оставляя их перед воротами, пока стервятники не растащат их тела.
Лючано сделал паузу и обвел глазами притихших побледневших девушек. Надо немного смягчить рассказ, а то они могут и в обморок упасть, не дослушав. Он вздохнул и постарался, чтобы голос звучал печально и трагично.
– А несчастная Вирту продолжала носить еду своему мужу и заботиться о нем. Она не роптала, искренне веря всем сердцем, что Млет покарает неправого и воздаст терпящим бедствия. И так случилось, что через малое время у нее родился мальчик, как две капли похожий на Просперо. Боясь, что Авидо отнимет и убьет его, она положила младенца в корзину и, помолившись, отдала великой реке. Дух реки сжалилась над малышом и его матерью, и принесла корзину к рыбацкой деревне. Рыбаки подобрали ребенка и вырастили средь своих детей. И сын короля стал зваться просто Пескаторе, что значит Рыбак.
Четырежды шесть раз обновился год, и благословенный край превратился в бесплодные земли под пятой безумного Авидо. Некому стало работать в полях, охотиться и ловить рыбу. Опустели города, закрылись ремесленные мастерские и торговые лавки. Плач и стон стояли по всей земле. Люди молили Бога, чтобы избавил он их от страданий. И слезы вдов и сирот достигли небес, переполнилась чаша гнева, и Млет покарал нечестивца Авидо, пригвоздив его к земле своим разящим Копьем! – Для убедительности Лючано прихлопнул веером о ладонь, и фрейлины невольно вздрогнули, а потом облегченно заулыбались. Герцог немного выждал, давая им расслабиться, и злорадно продолжил. – Подобно тому, как он издевался над своими жертвами, люди оставили тело злодея гнить на сырой земле, не удостоив его погребением. Но ни один падальщик не польстился на пропитанные ядом злобы и алчности останки. И столь силен был этот яд, что стал отравлять всю землю вокруг, проник до подземных источников и испортил все реки и озера. И вместо того, чтобы возродиться после смерти угнетателя, бесплодные земли все больше приходили в запустение. Люди голодали и гибли от болезней. «Вот если бы король Просперо вернулся, он спас бы нас от страданий!», – говорили они. И многие отправлялись на его поиски, но не находили ни следов, ни могилы.
А бедная Вирту ничего не могла рассказать о своем муже. В отчаянии она бродила возле входа в пещеры Спавентозо и звала за собой случайных путников. Но все они боялись зла, притаившегося во тьме. И люди стали бояться и Вирту тоже.
А Пескаторе удил рыбу на великой реке, хотя день ото дня улов становился все беднее и беднее. Но в деревне были дети и старики, которых надо было кормить, и молодой рыбак с восхода до заката проводил время на реке. И все же настало время, когда вся живность перевелась в отравленных водах. За весь день Пескаторе поймал лишь одну рыбу, но и та была драгоценной, ведь из нее можно было сварить суп, который поддержит людей еще один день.
Когда он плыл в своей лодке вдоль берега домой, его окликнула старуха. Была она немощная и грязная, но держалась с достоинством. Она попросила у Пескаторе рыбу, и он отдал, подумав про себя: «Может, мои названые братья были удачливее сегодня, и мы не умрем с голоду, а этой старой женщине некому помочь». Каково же было его удивление и досада, когда старуха выкинула рыбу обратно в реку. «Не удивляйся, молодой принц, – сказала она. – Тебе не впрок была бы эта рыба, а мне в моих отравленных владеньях теперь дорога жизнь каждого существа. Я дух реки Джильяце, хотя теперь на ней не найдешь ни одной белой лилии». И она поведала Пескаторе, как мать отдала его реке, спасая от гибели, а также что его отец томится в плену, но все еще жив: биение его сердца слышат все духи некогда благословенного, а ныне бесплодного края. Тогда молодой принц решил во что бы то ни стало освободить отца, ведь если он умрет, то исчезнет последняя надежда спасти эту землю. На прощанье дух Джильяце подарила ему золотую фляжку с речной водой и серебряную лилию. Она сказала, что они помогут ему освободить короля и очистить воды, когда он найдет источник отравы.
Пескаторе долго размышлял, где ему искать отца. И решил идти в самое сердце бесплодных земель, где не осталось ничего живого. И откуда яд расползался по всей стране. Так он шел, и сначала ему встречались люди, пораженные болезнью, изголодавшиеся, но сохранившие добродетель. А потом он встречал одичавших и озлобившихся людей. Позже ему попадались безумцы, подобные диким зверям. Но вот он вступил в места, где лишь призраки стенали в зловонной мгле, и хохотали злобные духи в ночном мраке. Сердце Пескаторе исполнилось страха, но он шел вперед, уповая на Бога, ведь не было никого другого, кто мог помочь его отцу и королю.
Лючано перевел дух. Фрейлины заворожено смотрели на него, ожидая продолжения. На милых личиках было написано столько разных чувств, но, главным образом, любопытство. Лючано неожиданно смутился от этого жадного внимания. Он опустил глаза и постарался взять себя в руки, чтобы не разочаровать дам под самый конец истории.
– И вот среди туманов он встретил женщину, красивую и печальную. Она была бледна, так, как не бывают бледны живые люди. Но ее глаза смотрели на Пескаторе с такой отчаянной надеждой, что он, не усомнившись, пошел за ней. Когда она взяла его за руку, сердце его сжалось и забилось сильнее. Ему казалось, что он уже видел эту женщину. Может быть в забытых грезах. А она вела его сквозь подземные лабиринты, и злые духи не смели заступить ей дорогу.
Конечно, Вирту сразу узнала своего сына. Она узнала бы его из тысячи тысяч, даже с завязанными глазами, только лишь по биению сердца. Но он стоял перед ней, так похожий на Просперо! И у нее не было сил даже заплакать.
Они спустились в самое сердце Спавентозо, и там Пескаторе увидел отца, заключенного в железную клетку. Просперо протянул к нему руки, сразу поняв, кого привела к нему Вирту. Ему хотелось лишь коснуться сына и благословить его, а потом умереть.
Пескаторе пытался сломать клетку, но у него ничего не получалось. И тогда он вспомнил о дарах духа Джильяце. Он открыл флягу и вылил воду на кованые прутья. В тот же миг железо обернулось ржавчиной и легко сломалось от первого прикосновения. Король Просперо был свободен. Он обнял жену и сына, и вместе они поднялись к свету.
Король Просперо вознес хвалу Млету и молил его дать мудрость ему спасти благословенный край. И Бог повелел ему упокоить останки его вероломного брата, что продолжали отравлять землю. Когда они пришли к месту, где был сражен Авидо, там разливалось озеро ядовитой желчи. Пескаторе достал серебряную лилию и бросил ее в черную воду. И яд обернулся целительной влагой, озеро засияло кристальной чистотой, и от него по всем источникам потекла свежая вода, изгоняющая отраву и оживляющая землю.
