- Валерия! – воскликнула Амали, вскочив с места, но дверь за вампиршей уже закрылась на ключ – замочная скважина напоминала оскалившийся череп и, едва потянувшись к ручке, Элль тут же испуганно отдёрнулась.

Из-за двери уже доносились звуки ударов и отрывистые крики. Переборов страх, Амали присела на корточки и прильнула к жуткой замочной скважине, но ничего не увидела.

- Что там происходит? – Элль обернулась, но Сэйдж и Штефан продолжали невозмутимо играть в карты.

- Не знаю, - пожала плечами Саванна, - кажется, её кто-то бьёт… кстати, ты видела шрамы у неё на спине? Я думала, у вампиров всё заживает.

- Да нет же, - поморщившись, перебил Штефан, - это у наших вампиров заживает. Она же из другого мира. На неё не реагируют детекторы, и она может проходить через границы кварталов незамеченной.

- Элль, ты вообще, с нами? – раздражённо обернулась Сэйдж, - я вот что вспомнила: когда будешь заваривать листья в чай, сыпь сахару побольше, а то горько будет. Помню, когда я заварила их своему хозяину без сахара, он так меня ударил, что синяк месяц не сходил.

- Я не… я не хочу никого убивать, - растерянно произнесла Амали. Штефан обернулся, чтобы что-то ответить, но тут закашлялся с такой силой, что Элль вздрогнула. Кашель перерос в судорожный хрип, и парень сплюнул на покрывало сгусток крови. Сэйдж с досадой цокнула языком и сгребла карты в кучку.

- Ну вот, партия отменяется. Кажется, он умирает.

- Что?.. Нет, я… нет! – Амали кинулась к брату; но он уже не мог связно говорить, лишь выталкивая из себя отрывистые фразы:

- Мэл… ты… не можешь… спасти… всех.

- Нет, нет, Штеф, я могу! Если я буду делать то, что должна, то… я рожу ему ребёнка, и… и тогда…

- О, ты ничего не знаешь? – Саванна явно выглядела удивлённой, - он не сказал? Знаешь, как рождаются дети некромантов? Ты мучаешься, рожаешь этого младенца, а после вместо благодарности тебя убивают, вынимают сердце из груди и скармливают этому выродку. Только тогда он обретает силу некроманта. Неплохо, да?

- Что?.. Но… нет, это не… не может быть, - пролепетала Амали и неожиданно вспомнила кое-что, ухватившись за это мимолётное воспоминание, как за последнюю соломинку, - но мать Синклера выжила! Эта… как её?.. Вероника Харлан!

- Она не умерла, это да, - Сэйдж перетасовала колоду и по новой начала раскладывать карты, - её предки-ведьмы как-то вернули её труп без сердца к жизни. Но вообще, между нами, не думаю, что она была им благодарна.

На заляпанное кровью покрывало перед Амали легли пять карт, и она не особенно удивилась, что с каждой на неё смотрел ухмыляющийся скелет с остро заточенной косой.

… Амали со вскриком выпрямилась и ещё несколько минут не могла отдышаться и толком осознать, что вся извращённая партия в карты оказалась всего лишь плодом её воображения.

В спальне стоял полумрак, в котором лишь угадывались очертания кровати, подушек, раскиданных по полу вещей и двери в гостиную, из-под которой пробивался тусклый синеватый свет.

Элль отбросила мокрое от пота одеяло и встала, нервно теребя в пальцах край пижамного топа. Часы с подсветкой в углу показывали чуть больше полуночи – время совсем как в её сне.

Прислушавшись, Амали поняла, что из гостиной доносятся звуки включённого телевизора. Её Синклер заставлял ложиться рано, чтобы не проспать пары, но сам не спал, порой, до самого рассвета.

Подавив желание постучаться, она приоткрыла дверь, и сидевший на диване Виктор удивлённо поднял голову.

- Ты чего не спишь?

- Мне… кошмар приснился, - не своим голосом выдавила Элль; пару секунд стояла тишина, а потом Синклер сделал приглашающий жест.

- Иди сюда.

Амали подошла и села рядом на диван, взяв одну из декоративных подушек и сжав в руках.

- Ты знаешь, как отличить обычный сон от вещего? – начал Виктор совершенно не с того, что можно было предположить.

Элль помотала головой.

- Никак, - пряча улыбку, ответил некромант, - но знаешь, что? Обычный сон отражает твои переживания. Что тебе снилось? Как твой брат умер?

- Как вы?.. – с изумлением начала Амали, но тут же взяла себя в руки, - ну да.

Синклер тяжело вздохнул, и в этом вздохе ясно чувствовалось снисхождение, так что Элль ощутила себя полной дурой. Но в следующий момент некромант притянул её к себе и обнял одной рукой.

- Не переживай. Если твой брат хотя бы наполовину столь же силён, как ты, то он справится.

- Я не хочу быть сильной, - пробормотала Амали и уронила голову ему на плечо.

- Иногда показать свою слабость – это тоже сила, - совсем-совсем тихо шепнул Синклер ей на ухо и коснулся губами её волос у пробора.

- Можно я побуду с тобой? – спросила Элль, непроизвольно закрыв глаза. Когда первая волна нервного возбуждения схлынула, её начало клонить в сон ещё сильнее, и Амали уже даже не помнила, что только что сказала.

Ответа, если он вообще был, она уже не услышала.

***

Амали потянулась и открыла глаза, привычно уперевшись взглядом в приоткрытую дверь ванной. Поняв, что проснулась не от мерзкого писка будильника, она довольно прищурилась, потому что можно было полежать ещё немного.

Однако когда вода в душе перестала шуметь и Элль перевернулась на другой бок, чтобы не давать Синклеру повода для очередной ехидной ремарки, она непроизвольно бросила взгляд на будильник и подскочила на кровати. Одиннадцатый час!

Амали торопливо скинула одеяло и вскочила, нос к носу столкнувшись с некромантом, показавшимся из ванной. Виктор стоял в дверном проёме в одних джинсах и вытирал влажные волосы.

Элль торопливо отвела взгляд и кинулась к сумке.

- Почему вы меня не разбудили? – упрекнула она свои старые джинсы. Синклер усмехнулся.

- Мы снова на «вы»?

Амали недоумённо оглянулась и вспомнила события прошлой ночи, которые сперва посчитала сном.

- Я не… извините, - буркнула она, - я спать хотела, это случайно вышло.

- Ничего. Ты не можешь вечно называть меня на «вы», - философски пожал плечами некромант и прошёл к шкафу, - кстати, это я отключил твой будильник.

- А начать вы с этого не могли? – огрызнулась Элль, бросив одежду обратно в сумку и вернувшись на кровать, - что, опять хотите какую-нибудь ведьму угрызениями совести замучить?

- Нет, - просто ответил Синклер, - кое-что получше. Одевайся. И потеплее.

Амали нахмурилась, но всё же оделась. Перспектива выйти на свежий воздух вдохновляла, поэтому минут через пять она уже застёгивала куртку.

- Это твоя, или Валерия купила? – поинтересовался Синклер, тоже накинув куртку.

- Валерия. Та, которую я раньше носила, принадлежала ещё моей маме, - коротко ответила Элль и, не желая слышать вопросов на тему родителей, сразу же спросила, - а где Валерия? Когда она вернётся?

- Как вернётся, ты об этом сразу узнаешь, - пообещал Виктор с совершенно нечитаемым выражением лица.

Почему Синклер приказал ей одеться теплее, Амали поняла сразу же, как достигла первого окна в коридоре.

С неба, кружась, на землю опускались миллионы снежинок, покрыв собой уже большинство деревьев и землю. Сама того не осознавая, Элль замерла, завороженно разглядывая серебрящийся на солнце снег. Детишки-первогодки высыпали на улицу под присмотром учительницы и уже вовсю лепили снежки, гонялись друг за другом и строили снежную крепость или, по крайней мере, снежный заборчик.

Конечно, в N19 тоже бывали зимы, но куда более тёплые; снег если и выпадал, то тут же таял, на следующий день исчезая практически бесследно.

В Нирасе же, напротив, нечасто было тепло, а снег если уж выпадал, то мгновенно захватывал собой всё и надолго.

Очнулась Элль только, когда Синклер с лёгкой улыбкой тронул её за плечо.

- Мы… туда? – чуть замявшись, спросила Амали.

- Туда. Идём, со мной ты можешь выйти.

Синклер взял её за руку, и действительно, двери пропустили их, словно никакого силового поля и не было.