Он медленно раздевал ее, руки дрожали от неутоленного желания. Она все еще стеснялась своего тела, и он старался быть нежным.

Аврора стояла перед ним нагая. Он вытащил шпильки из ее прически, и волосы рассыпались по плечам. Соски были напряжены, кожа в свете лампы отливала тусклым золотом.

Она сама не понимала, насколько хороша, чувственна. В ее глазах, выражении лица он видел отражение собственного желания — она его хотела так же сильно, как и он ее.

— Аврора, — пробормотал он, целуя ее губы, все глубже и настойчивее проникая в ее тайны. Он чувствовал, как она дрожит, и с трудом сдерживался, чтобы не овладеть ею. Нет, сегодня он будет любить ее не спеша. Не станет торопить события.

Николас оторвался от ее губ и стал раздеваться. Затаив дыхание Аврора смотрела на его великолепное тело, на возбужденную плоть. Он смотрел на нее, и его взгляд завораживал.

В нем было томление. Николас хотел ее так, что, казалось, умрет, если не получит желаемого. Он провел дрожащими пальцами по ее обнаженным плечам, по груди, по бедрам, прижался к ней своей восставшей пульсирующей плотью.

— Видишь, что ты со мной сделала? — спросил он нежно. И, не дав ей ответить, коснулся языком ее груди. Аврора вздрогнула и застонала, вцепившись ему в плечи.

Ее стоны доводили Николаса до безумия, но, вспомнив, как грубо взял ее вчера, он решил терпеть. Пусть Аврора почувствует, как нежно он ее любит.

Он опустился перед ней на колени, потерся щекой о ее бедро, вдыхая ее запах.

Не обращая внимания на ее протест, коснулся языком ее лона, нащупал языком набухшую почку — средоточие желания.

Она едва держалась на ногах, теребя его волосы, готовая молить о пощаде, но он удерживал ее бедра в неподвижности, непрерывно лаская ее языком.

Это была пытка, пытка нежностью…

— Николас, прошу тебя… — взмолилась она.

Язык его проникал все глубже, по телу Авроры пробегали судороги. Николас нашептывал ей ласковые слова, но они долетали до нее словно издалека.

— Воспламенись от моего огня…

Ее тело сотрясалось от судорог, из груди вырвался крик, она упала бы, не подхвати ее Николас на руки.

— Довольно… — пробормотала Аврора. Огонь желания горел в его глазах.

— Нет, мой ангел, это только начало.

Он снова поцеловал ее и бережно, словно драгоценную вазу, отнес на кровать и лег рядом.

Пытка лаской продолжалась. Никогда еще Аврора не испытывала такой сладкой, такой упоительной истомы.

Крик сорвался с ее губ.

Она снова запросила о пощаде, но, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он услышал ее.

Не отрывая от нее горящих глаз, он вошел в нее и, приподнявшись на локтях, смотрел ей в глаза.

— Знаешь, сколько раз я мечтал держать тебя в объятиях?

— Я тоже о тебе мечтала, — прерывистым шепотом ответила она.

Именно такого ответа он ждал. Он еще глубже вошел в нее, и Аврора удовлетворенно вздохнула: наконец-то!

Еще один толчок, и она вскрикнула. Николас приподнял ее бедра, чтобы она еще полнее ощутила его в себе.

Голова ее откинулась на подушку. Она больше не могла думать — могла лишь чувствовать.

Тогда он начал двигаться в ней, все быстрее и быстрее, словно не мог сопротивляться огню, что подгонял его. Руки ее слепо шарили по его мускулистому телу, наслаждение нарастало, полнилось, вот-вот готово было взорваться.

Николас был одержим тем же исконным, изначально присущим всему живому желанием. Он пытался оставаться нежным, но не мог — волны накатывали одна за другой, унося прочь все доводы рассудка.

Взрыв был двойным. Николас заглушил ее стон поцелуем.

Когда все кончилось, волна нежности захлестнула его. Он откатился в сторону, увлекая за собой Аврору. Она лежала, уткнувшись лицом ему в грудь. И тут Николас понял, что имя этой щемящей нежности — Любовь. Он любил Аврору. Боже святый…

Николас зажмурился, не зная, радоваться или печалиться.

Он был в шоке. Любовь не входила в его планы. До сих пор он шел по жизни без сожалений, не зная грусти разлук. Опасность влюбиться ему не грозила, он был уверен, что не способен на такое глубокое чувство.

Но к Авроре его влекло с того самого момента, как он увидел ее. И не только потому, что она была молода и красива. Николаса поразили ее доброта, духовная сила, стремление защищать слабых. И чем лучше он узнавал ее, тем глубже становилось его чувство к ней. Только она могла воспламенить его кровь, возбудить желание невиданной силы…

— Как ты себя чувствуешь?

Она что-то ласково проворковала в ответ.

Он поднял упавшее на пол одеяло, укрыл их обоих и, заключив ее в объятия, прижался лицом к ее шелковым волосам. Внутри у него все пело. Он любит ее. Любит безумно.

Но черт возьми, что ему с этим делать? Аврора слышать нe хочет о том, чтобы стать его женой. Де-факто.

Он понимал, что одной ночи с ней ему недостаточно. Она рождена, чтобы стать частью его жизни, чтобы каждую ночь делить с ним постель. Пусть их брак свершился по капризу судьбы, но теперь он должен стать настоящим.

Он хотел появляться с ней на людях и, не таясь, демонстрировать страсть, которую испытывал к ней. Хотел спать с ней в одной постели. Хотел построить с ней будущее, иметь от нее детей…

Николас замер. А вдруг его семя уже пустило в ней росток? Если она забеременеет, ей ничего не останется, как уехать с ним, чтобы избежать скандала.

Нет, так нельзя. У Авроры должен быть выбор. Она не может стать его женой без любви, без желания провести с ним рядом всю жизнь. В следующий раз он примет все меры против зачатия.

Но будет ли этот следующий раз? Все зависит от Авроры.

Он не отвечала ему взаимностью, идеальный муж в ее представлении является полной противоположностью Николасу. Она все еще любила своего Джеффри, этого проклятого призрака. Возможно, со временем она полюбила бы Николаса, но времени остается все меньше и меньше.

Он должен убедить ее в том, что страсть, которая в ней живет, может перерасти в более глубокое чувство.

Страсть — главный его помощник. Аврора не может устоять перед ним. С каждым его прикосновением ее решимость держать оборону слабеет.

Страсть может перерасти в любовь. Так случилось с француженкой, героиней книги, так может случиться с Авророй. И обязательно случится. Не может не случиться.

Он не собирался прекращать натиск, пока не сделает все, что в его силах, чтобы она сдалась. Отец потерял любовь — сын не повторит его ошибки.

Николас коснулся ее щеки..

— Ты не спишь?

— Не сплю, — тихо сказала она, приподнявшись и взглянув на него. Ее глаза были столь чувственны, лицо порозовело… Она была прелестна. Он снова хотел ее, еще сильнее, чем прежде. Хотел не только телом.

Но он не мог прямо сейчас раскрыть ей душу. Вряд ли Аврора поверит в искренности его чувств. Он сам и то с трудом верил.

Но не обязательно говорить ей о своих чувствах. Поступки порой красноречивее слов.

— Я хочу посоветоваться с тобой, — сказал он спокойно. — Стоит мне уехать из Лондона?

Он почувствовал, как она напряглась.

— Что ты имеешь в виду?

— Я подумал, не пожить ли мне какое-то время в пригороде? Ты сама говорила, что меня могут разоблачить. Клифтон предлагает воспользоваться его домом в Беркшире. — Николас замолчал, собираясь с силами. — Может, поедешь со мной? Мне бы этого очень хотелось.

Аврора села, подтянув к груди одеяло.

— Поехать с тобой?

— Да, чтобы мы побыли вместе. Взгляд ее стал озабоченным.

— А мы вместе.

— Не так, как мне бы того хотелось. Сейчас я, словно вор, урываю несколько минут, чтобы побыть наедине с тобой. А там мы сможем любить друг друга, когда захочется, не опасаясь нарваться на скандал.

— Николас… мы об этом уже говорили. Я не хочу быть твоей женой.

— Ты не можешь отрицать, что хочешь меня. После того, что произошло между нами.

Во взгляде ее было смятение.

— Но это ничего не меняет. Мы не подходим друг другу .