— Ты не имеешь права задавать мне вопросы, мой юный друг, но если тебе это так интересно, Ник… Мистер Деверилл — мой родственник. А теперь я хочу задать тебе пару вопросов. Что ты делаешь в Лондоне? Среди ночи?

Гарри немного присмирел.

— Я убежал из дома, Рори. Мама стала невыносимой. Прошу тебя, позволь мне остаться с тобой.

Он касался меня с пугающей нежностью, словно сердце мое, как и все остальное, принадлежало ему.

— Итак, Гарри, скажи, как тебе удалось добраться до Лондона? — спросила Аврора, когда все трое, Гарри, Аврора и Николас, сели в кухне за стол, за которым обычно ели слуги. Николас вел себя как ни в чем не бывало, уходить не собирался, и Авроре ничего не оставалось, как терпеть его — не скандалить же с ним при слугах.

Гарри уплетал за обе щеки цыпленка, закусывая яблочным пирогом.

— В наемной карете — той, что возит пассажиров. Вначале внутри, с остальными, а потом на козлах, кучер даже дал мне поводья, но ненадолго — пассажиры запротестовали. Было так здорово! — с набитым ртом рассказывал Гарри.

— Один? Из Суссекса? Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергал? Тебя могли ограбить или…

— Да нисколько это не опасно. В карете, я хочу сказать. Вот когда мы остановились на постоялом дворе и я стал спрашивать дорогу, тут я, признаться, струхнул. Народу было полно, но трое мужчин, с виду разбойники, так странно на меня смотрели. Они даже попытались меня задержать, но я оставил их с носом.

Авроре стало нехорошо при мысли, что могло случиться с ребенком в городе, кишащем разбойниками. Но Гарри, словно читая ее мысли, гордо произнес:

— Я не какой-то там простак, Рори. Могу о себе позаботиться. И постоять за себя, когда надо. Хотя узел с вещами они у меня все же украли. — Гарри погрустнел. — Там был мой любимый корабль.

— Корабль? — полюбопытствовал Николас. Мальчик бросил на него настороженный взгляд: неизвестно, заслуживает ли незнакомец доверия.

— Флагманский корабль капитана Нельсона «Победа». Он был сделан из жести. Мне его подарил брат. — Вспомнив о Джеффри, мальчик с упреком взглянул на Аврору. — Дэнби не хотел меня пускать. Не поверил, что я — граф Марч, поскольку в последний раз он видел меня, когда я только учился ходить. И некому было подтвердить мои слова.

Аврора прекрасно понимала, что в глазах ребенка выглядит развратницей, но виновато опускать глаза и краснеть — лишь подтверждать худшие из его предположений. Аврора сняла плащ, пригладила волосы и строго спросила:

— Мама знает, что ты убежал из дома? Гарри улыбнулся:

— Сейчас, наверное, уже знает. Я оставил ей записку, сообщив, что еду в Лондон и буду жить у тебя.

— Гарри, твоя мама сходит с ума от тревоги.

— Я знаю. Потому и убежал. Она прямо-таки трясется надо мной. Я задыхаюсь дома, Рори. Последнее время она только и говорит о Джеффри. Не было у меня сил больше терпеть.

— Ее можно понять, Гарри, ты у нее один остался.

— Но она из дома меня не выпускает! Боюсь, так будет всегда. Даже когда я вырасту. Так и буду маменькиным сынком, пока не заживу своим домом. Мне так паршиво, Рори!

— Гарри, где ты набрался таких слов?

— От Тома, нашего управляющего. Ты собираешься устроить мне разнос, Рори? Ну что же, валяй, но домой я все равно не вернусь. И не уговаривай меня, бесполезно. Не разрешишь мне жить у тебя, поищу другое место.

Аврора пребывала в нерешительности. Она хотела помочь Гарри, и не только потому, что очень его любила. Она чувствовала себя перед ним виноватой — очень редко навещала его. А ведь именно сейчас он так в ней нуждался. Сначала утрата любимого брата, на которого он молился, потом чрезмерная опека матери, видевшей в нем свою единственную отраду. Она понимала, почему Гарри взбунтовался, но поощрять его не считала этичным.

Аврора хотела что-то сказать, но Гарри ее опередил;

— Я не задержусь у тебя надолго, Аврора, не волнуйся. Я давно хотел поступить юнгой на корабль и драться с лягушатниками, как Джеффри.

— Что?

— Отправлюсь в плавание. Просто мечтаю о приключениях. А мама не пускает меня даже на речку половить рыбу. Боится, как бы я не утонул, как Джеффри.

— Я знаю кое-что о море и о том, каково это — быть юнгой, — осторожно заметил Николас.

— В самом деле? У вас американский акцент.

— Я и есть американец, но что такое британский военный флот, знаю не понаслышке. У меня служат немало матросов, которых, кого силой, а кого обманом, заставили служить на британских военных кораблях. Те, кто выжил, никогда не забудут службу на британском военном судне.

— Так вы капитан?

— Нет, владелец флотилии.

— Флотилии? Вот это да! Николас улыбнулся:

— Знал бы ты, что тебя ждет на военном судне, обошел бы его стороной. Уж лучше на торговый корабль, раз не мыслишь себе жизни без моря.

— Гарри не пойдет ни на военный, ни на торговый корабль, — строго заявила Аврора, бросив на Николаса укоризненный взгляд.

Но Гарри уже закусил удила.

— Я сказал, что пойду на флот, Аврора, значит, пойду! Николас покачал головой:

— Так дело не пойдет, Гарри, Во-первых, нельзя доводить мать до нервного срыва, во-вторых, никто не возьмет тебя на корабль. Ты не подготовлен к службе, да и рекомендательного письма у тебя наверняка нет.

— А что, нужно письмо?

— Если хочешь заниматься чем-то более интересным, чем драить котлы в кубрике, обязательно нужно. Кто-то должен за тебя поручиться. К тому же необходимо взять с собой на корабль кое-что из вещей, а для этого нужны деньги.

— Деньги у меня есть, и немало.

— Зачем же тебе служить юнгой? Ведь ты можешь купить корабль и нанимать на работу других. Поверь, это куда приятнее, чем с утра до ночи драить палубу.

Гарри широко улыбнулся. Предложение Николаса показалось ему заманчивым.

Николас ответил улыбкой. Наблюдая за ними, Аврора испытывала противоречивые чувства: ей хотелось прижать мальчика к себе и расцеловать и в то же время она завидовала Нику, он сразу нашел с мальчиком общий язык. Возможно, узнал в нем себя в его возрасте. И все же какое коварство! Увлечь мальчика несбыточными мечтами о собственном корабле и прочей чепухой!

Но у Гарри уже разыгралась фантазия.

— Будь у меня собственный корабль, я мог бы отправиться к берегам Франции и шпионить за лягушатниками, как Джеффри!

— Что ты хочешь этим сказать? — воскликнула Аврора.

— Он был на той яхте с секретной миссией, — с таинственным видом прошептал Гарри. — Джеффри взял с меня слово, что я никому ничего не скажу.

Аврора не склонна была этому верить. Джеффри, этот тихий книгочей, едва ли мог взяться за такую опасную и рискованную работу. Скорее всего Гарри сам сочинил эту сказку и даже поверил в нее, чтобы бессмысленная гибель брата в морской пучине приобрела героическую окраску. Но если ребенок сочиняет легенды о покойном брате — значит, что-то в жизни у него не ладится. Очевидно, он нуждается в друге и наперснике сильнее, чем она могла предположить.

И она станет ему другом. Хотя бы потому, что чувствует себя в долгу перед ним. Гарри все время крутился рядом, пока Джеффри ухаживал за ней. Помешанный на лошадях, он под любым предлогом напрашивался к Эверсли, чтобы бывать у них на конюшне. И считал, что Аврора лучше разбирается в лошадях, чем его брат. Она, а не Джеффри, выбирала ему его первую лошадку.

Она всегда думала о нем как о младшем братишке, и он в самом деле был бы ее младшим братом, если бы судьба не отняла у нее Джеффри. К тому же Аврора знала, что такое родительский деспотизм. Оставалось только одно — позволить Гарри пожить у нее. По крайней мере до той поры, пока он не оставит дурацкую мысль убежать на корабль в поисках приключений.

Гарри сладко зевнул, и Аврора сказала ему, чтобы шел спать. Утро вечера мудренее.

— Ты не отошлешь меня домой? — в тревоге спросил Гарри.

— Пока нет, но напишу твоей маме, что ты у меня. И попрошу у нее разрешения оставить тебя здесь на некоторое время.