Откинувшись на спинку стула, подросток грустно вздохнул и принялся тыкать указательным пальцем по панели управления, поочередно выводя разные изображения на экран. Перед взглядом представали деревья, полянки, малые опушки и неглубокие впадины, много чего чарующе прекрасного, но остановился он на своей любимой камере, той, что демонстрировала реку. Она была небольшой, но дьявольски стремительной. Наблюдая за ее течением, Саймон почувствовал, как на душе вместо обычного наслаждения заскребли кошки. Подросток чувствовал себя в тюрьме.

Ведь, какой бы она ни была комфортабельной и удобной, сколько бы в ней ни было удобств, какой бы она ни была красивой, все равно клетка навсегда останется клеткой, и Саймон, никогда за всю свою жизнь не выходивший наружу, чувствовал себя в неволе. Чувствовал кровью. Человек – свободолюбивое животное, но вдобавок к этому еще и разумное. Когда он понимает, что сидит в каком-то запертом помещении и не выходит из него не потому, что сам так хочет, а потому, что его не выпускают… это добавляет «хвороста в костер» и заставляет человека хотеть на свободу еще сильнее.

Единственный раз, когда он помнил открытие дверей бункера, было три года назад, когда умер их отец. Мать хоронила его сама и не разрешила детям покинуть убежище. Ее не было около четырех часов, и практически все это время Саймон наблюдал за ней через камеру, сидя на этом самом месте и укачивая на коленках сестру.

Сколько раз он уговаривал Клариссу разрешить ему выйти наружу, позволить подышать настоящим, не прогнанным через десятки очищающих фильтров воздухом и походить по настоящей земле хотя бы пару минут, но мать оставалась непреклонна, аргументируя свой отказ вечным «там слишком опасно» и «там полно чудовищ».

Каждый такой разговор заканчивался тем, что психующий Саймон убегал к себе в комнату и, не выходя оттуда полдня, развлекал себя, как мог, устраивая марафоны сериалов, рисуя, читая, даже медитируя (он вычитал об этом в одной книге), и все равно продолжая при этом чувствовать себя очень паршиво. И тогда он начинал мечтать. Мечтал о том, как покинет бункер, как найдет безопасную зону (которая – он был уверен – где-то еще наверняка существовала) и других людей, друзей, возможно даже девушку. Как начнет заниматься чем-то полезным и интересным, увидит новые места и ощутит новые чувства, о которых на этот момент даже не догадывается… и ему становится легче. Надежда на лучшее – единственное, что сохраняет у человека желание жить и не дает ему свихнуться и провалиться в глубокую черную меланхолию. Когда она пропадает, можно считать, что твоя жизнь закончена, ведь вместе с ней пропадает и цель, и интерес, и все остальное, что к этому прилагается. Такой человек становиться похожим на засыхающий цветок, который отгородили от солнечных лучей навесом и перестали поливать. Хуже этого что-то и вообразить тяжело.

Посидев еще какое-то время у мониторов и не испытав привычного удовольствия, Саймон решил завершить «сеанс» и вышел из-за стола. Проведя по сенсорной панели три раза, он убрал изображение стремнины с экрана, погрузил мониторы в спящий режим и, чувствуя, как глаза начинают слипаться, покинул комнату и направился к себе в спальню, но перед этим решил сначала сходить на кухню, попить воды и вытряхнуть обертки от конфет из карманов.

Подойдя к приоткрытой двери, он остановился и увидев маму, стоящую в ночнушке и держащую в руках небольшую квадратную упаковку. Щелкнув несколько раз, она забросила таблетки в рот и, взяв стакан со столешницы, сделала предварительный глоток, а затем спустя несколько секунд залпом осушила остатки жидкости. Повернувшись, она увидела стоящего на пороге и окутанного полумраком сына и вздрогнула от испуга.

– Господи, Саймон! – воскликнула она и оперлась левой рукой о столешницу.

– Что это за таблетки, мама? – спросил он у нее, проходя на кухню. – Тебе плохо?

– Нет. Все нормально. Это витамины, – сразу же ответила она. – Женские витамины, которые уже положено пить в моем возрасте. А ты почему еще не спишь?

– Я в туалет вышел, захотел воды, – на ходу соврал подросток. – Зачем ты пьешь витамины так поздно ночью? – продолжали обмениваться вопросами (и, судя по всему, обманчивыми ответами) сын и мать.

– Мне не спиться, – ответила Кларисса и, взяв стакан, налила в него воды и передала Саймону.

Взяв его, подросток выпил все его содержимое до дна и поставил посуду на место.

– Слушай, сынок, – когда они вышли в коридор, позвала его Кларисса.

– Да?

– Ты же помнишь про мою шкатулку для украшений? Та, что в шкафу?

– Конечно, – кивнул Саймон. – А что такое?

– Да так, ничего, – ответила она, улыбнувшись при этом с какой-то странной проникновенной добротой. Нечасто подросток видел подобное. – Все хорошо, просто хотела знать, что ты не забыл о ней. Спокойной ночи.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.