Вытерев какой-то тряпкой и лезвие меча и ножа, Леман вернул оба оружия в их ножны и вытащил из кобуры пистолет. Поменяв в нем магазин на другой и сделав то же самое с автоматом, он услышал голос Курта:

– Все живы?! Никто не ранен?!

Послышались подтверждающие возгласы остальных шестерых солдат.

– Хорошо, – сказал перепачканный Зорич. Его слова изредка прерывались из-за легкой отдышки. Возраст сказывается даже на Черных Крестах. – Обрызгивайте Пешек розжигами, а ты, Леман, иди, забери того паренька. Как там его вали? Калеб вроде бы.

Кивнув, Леман направился обратно в больницу. Ступая по асфальту, усыпанному гильзами, и огибая тела Пешек, он достиг главного входа. Придя на то место, где лежало тело, солдат вытащил из своего рюкзака один из пакетов. Выдернув одним движением стрелу из бока парня и отбросив ее в сторону, Леман засунул Калеба в мешок и, завязав его, легким движением поднял погибшего и положил его себе на правое плечо.

Выйдя на улицу, он почувствовал, как в нос ударил резкий запах горючего. Отойдя на приличное расстояние от места побоища, Курт вытащил сигнальный пистолет и выстрелил в землю. Давно Леман не видел такого большого огня. Спустя секунду его мысли озвучил Конор.

– Да уж, это точно, – подтвердил Зорич. – И откуда эти нечестивцы только берутся? Черные Кресты борются с ними по всему миру уже не одно поколение, а их полчища все не убывают. Ладно, идем отсюда. Засядем где-нибудь неподалеку от места высадки и дождемся вертолета. Думаю, особо бояться здесь больше нечего. Мы так нашумели, что сюда сбежались Пешки со всего города.

Выйдя с территории больницы, Черные Кресты прошлись по улицам и остановились в небольшой кофейне, расположенной в двух кварталах от места высадки. Добровольно вызвавшись быть в дозоре, Конор взял один из уцелевших стульев и остался сидеть рядом с входом. Поставив свой рюкзак на землю, он закинул правую ногу на круглый уличный столик, достал нож и принялся затачивать подобранную поблизости тонкую ветку и превращать ее в небольшую пику.

Остальные же расположились внутри кофейни. Ло сразу завалился в дальней части помещения на небольшой диванчик из рогожки с бахромой, берущей начало у подлокотников и едва не достигающих пола. Подложив под голову свой рюкзак, он сложил руки на груди и закрыл глаза. Это было хорошо. Даст хоть немного отдохнуть от себя остальным.

Сбросив мешок с Калебом с плеча и положив его около входной двери, Леман неторопливо обошел периметр кофейни и на несколько секунд задержался у висящего на одной из стен грязного постера, подгнившие края которого уже начали сворачиваться. На нем была изображена молодая девушка. Она сидела за круглым столиком, похожим на те, что стоят у входа, на фоне были какие-то зеленые кусты и небо с облаками. Девушка улыбалась и держала в руке небольшую чашку, а в правом верхнем углу значилась надпись «Чашка кофе утром – заряд бодрости на весь день!». Ряд некогда белоснежных зубов героини плаката пожелтел, правый клык и нижние резцы были не слишком старательно закрашены черным маркером, а рядом значились различные надписи на разных языках и всякие рисуночки.

Пройдя дальше, Леман зашел за покрывшуюся пылью стойку, предназначенную для баристы, и осмотрел кофемашины. Все было покрыто слоем пыли, запах которой сильно ударял в чувствительные ноздри.

Обратив внимание на столешницу, солдат увидел фотографию в деревянной рамке, покрытой облезшим лаком. Взяв ее в руку, солдат посмотрел на счастливые лица обнимающихся женщины и темноволосого мальчика, на голову которого была нахлобучена ярко-зеленая кепка с мультяшной обезьяной, нарисованной над козырьком. Леман навскидку дал ему лет пять. Позади на фоне сиреневых стен летали семь разноцветных воздушных шаров. Перевернув рамку, он увидел надпись, сделанную красивым женским почерком.

Вику пять лет! Ура-ура! Люблю тебя больше жизни, мой дорогой медвежонок!

«Бедолаги, – подумал солдат, проведя пальцем по фото и испытывая печаль, свойственную людям, привыкшим наблюдать подобные грустные вещи. – Какая тяжелая участь выпала на их долю»

Поставив фотографию обратно, Леман вернулся к остальным и увидел, что Зорич вместо того, чтобы отдыхать как остальные, повесил себе автомат на плечо, посмотрел на него и сказал:

– Пошли.

– Куда? – не понял Леман.

– Попробуем пройти по следу, – пояснил ему командир. – Нужно найти тех людоедов.

– Они скорее всего уже ушли, Зорич, – заметил Курт, сидя на стуле и прижавшись грудью к его спинке. – Те, кто совершают подобное, на одном месте долго не сидят, и по понятным причинам, – услышав это, Ло хмыкнул, не открывая глаз. – Ну, если они разумны, конечно.

– Проверить все же стоит, – ответил ему мужчина. – Леман и Рика, пойдете со мной. Остальные сидите здесь. Мы скоро вернемся.

Кивнув, солдаты последовали за командиром. Покинув кофейню, они направились в сторону больницы, и по пути их не ждало ни одного сюрприза.

Достигнув главного въезда, Леман внимательно осмотрелся и спустя минуту заметил несколько капель крови, впитавшейся в асфальт. Присев и проведя по нему двумя пальцами, Черный Крест обнюхал их и почуял знакомый запах.

– Это Калеб, – кивнул Леман, указав на следы. – Он проходил здесь, когда пытался скрыться от кого-то.

– Вижу, – Зорич стоял рядом. – Пойдем. Посмотрим, откуда он бежал. И да, Рика…– он посмотрел на девушку. – Если не будешь меня слушаться, то после возвращения на полгода лишишься права летать с нами в дозор, ясно?

Рика кивнула.

– Мы точно не знаем, что произошло, – продолжил командир. Леман слушал его и одновременно с этим осматривал асфальт и следовал по линиям крови. Ее было довольно много, они словно шли за едва заметной нитью с клубка Ариадны. – Вполне возможно, что это были даже не люди, а какие-нибудь монстры, принявшие их облик. А может, их одурманили ядом, и им людское обличие антропофагов только мерещилось. У нас слишком мало информации. Поспешные выводы очень опасны. Как и недооценка врага. Я не рассказывал, как однажды, будучи молодым, попал со своей старой группой в плен к каннибалам-людям?

– Нет, – ответила Рика, идя рядом с ним и наблюдая за державшимся чуть впереди Леманом, не отрывающим взгляда от земли.

– Они называли себя «настоящими людьми, которые вернулись к своей истинной природной сущности». Сумасшедшие дикари, – Зорич почесал свою покрытую колкой щетиной щеку. – Устроили нам ловушку, расстреляли из окон домов, пока мы шли по улице. Прикончили половину отряда еще до того, как мы успели отреагировать. Остальных схватили. Очень обрадовались. Один из них – до сих пор помню его мерзкую рожу, такую, с рытвинами от оспы – рассказал мне, что Черные Кресты намного вкуснее обычных людей, – на несколько секунд он замолчал. – Первым съели совсем молодого парня, тогда моего ровесника, Пирса. Употребили практически у нас на глазах. На следующий день забрали командира. Нас было трое – это включая меня – так что моя очередь должна была подойти на следующий день, но мне повезло. За пару часов прибыла спасательная экспедиция. Оказалось, командир все же успел и активировал маячок.

– Но сейчас нам известно о них, – через несколько секунд отозвалась Рика.

– Все равно, – отрицательно покачал головой Зорич. – Главное правило Черного Креста – не зазнаваться. Даже если эти антропофаги – люди, то это не значит, что их не следует опасаться.

– Здесь он недолго отсиживался, – подойдя к высокому барьеру, поднимающемуся вместе с лестницей к входной двери в дом, сказал Леман. – Тут крови больше. Парень или хотел передохнуть, или посмотреть, нет ли погони. А это?..

Заметив в трещине что-то, солдат вытащил нож и лезвием вытащил средних размеров кусок ткани.

– Вся в крови, – осмотрев ее, солдат передал ткань Рике.

– По краям трещины есть следы небольших порезов, – заметил Зорич. – Он спрятал ткань. Наверно, пытался хоть как-то замести следы.

– Точно, – кивнул Леман. – Так вот откуда на его ноже следы бетона. Парень им заталкивал ткань, но видимо руки так тряслись, что он не мог попасть в цель и царапал острием края.