И тут я столкнулась с первой проблемой. На мокрые ноги облепленные песком носки надевались с трудом. Пришлось отойти к тому месту, где песок заканчивался, а начинались мостки. Я села на край мостков и стала ждать, когда высохнут ноги. По самим мосткам ходить босиком – это только занозы цеплять. Ждать в застегнутом пальто было жарко. Я его расстегнула. Потом решила переложить деньги в сумку. Еще подумала, что они могли у меня выпасть, а я и не замечу.

Руки скользнули в карманы, но карманы были пустые. Совсем пустые. Даже не завалялось мелкой монетки.

Паника? Нет. Лишь мысли, где я могла потерять деньги. В поезде я оставила пальто, когда ходила в туалет. Там была неразбериха из-за животных. Возможно они выпали там? Нет. Мы тогда собирали под сидениями закатившиеся вещи. Денег там не было. Кто-то взял, воспользовавшись суматохой? Скорее всего. Тогда все бегали по вагону, боясь пса. И тогда кто-то мог пройтись по карманам пальто. К тому же я снимала в вагоне шапку. По коротким волосам было понятно, что у меня сложный правовой статус. Я была без семьи, которая могла за меня постоять. У меня не было покровителя в виде госслужбы или работодателя. Конечно, никто не будет заниматься поиском денег. Конечно, всех подробностей о моем положение люди не знали… Ага. Я же сама об этом рассказывала Антону.

Ветер щекотал волосами основание шее. Теплый и приятный ветер пытался успокоить. Я же впала в шоковое состояние. Без денег в незнакомом городе, без знакомых и без возможности отправить сообщение домой… Домой? Хорошо. В то место, которое раньше было моим домом. Где был Матвей, который раньше помогал мне решать все проблемы. Но теперь мы с ним чужие люди. Мне надо с этим справиться самостоятельно. К тому же я хотя бы доехала куда хотела.

Мне надо было подумать. Корить себя было не время. Так, у меня с собой остались лишь вещи. Я даже открыла сумку, чтоб посмотреть остались ли они при мне или их украли. Нет. Вещи остались на месте. И чего только я не взяла с собой хоть какие-то украшения? Я их не любила. Надевала очень редко, но Матвей мне иногда дарил колечки и кулончики, которые я отдала дочери. Я не стала их брать, чтоб не вспоминать, но могла же их прихватить на такой вот случай. Только кто будет думать, что по приезду в мечту окажется без денег?

Надо просто перестать надеяться на Матвея. Он все же меня сильно избаловал. Отогнал все проблемы, заставив меня от них отвыкнуть. Да и какие у меня были проблемы до замужества? Поиск мужа? Или как окончить практику в ателье?

Ноги высохли. Я смахнула с них песчинки. Надела носки и сапоги. Первое, что нужно было сделать – это продать вещи, чтоб выручить хоть какие-то деньги.

Решительно встав, я пошла искать стол справок. Там мне дали адрес барахольщика и посоветовали заглянуть в отделение передвижений, чтоб встать на учет, как денька. Вначале я хотела пойти к барахольщику, но потом решила, что туда я успею так как барахольщик работал до вечера, а вот отделение закрывалось через два часа.

Отдел передвижений был в получасе ходьбы от вокзала. Это было не так уж и далеко, если бы не сумка, которая мешала. Почему-то раньше я не замечала, что она такая громоздкая и неудобная. Хотя раньше я передвигалась на колясках или в карете, а не тащила ее с собой.

Пока я про себя ворчала на слишком теплую одежду и сумку, взгляд цеплял аккуратные домики, с подстриженными лианами. Оказывается, если за ними ухаживать, то они выглядели красиво. А еще меня поражали чистые улицы, по которым ездили кареты и коляски без лошадей. Из-за этого и не было навоза под ногами. Кто бы ко мне не попадался, то это были счастливые люди, с искренними улыбками. Наверное, это повлияло и на мое настроение. Я перестала ворчать. Ну разве это проблемы? У меня проблем не было. Все можно решить.

С таким настроением я подошла к отделу передвижения. Зашла в широкое помещение и немного удивилась большой очереди из людей. Немного приглядевшись, я поняла, что мне надо было в другой кабинет, где никого практически не было за исключением старика без ноги и такой же деньки, как и я, правда одетой намного лучше.

За столом сидела женщина в строгих очках, которая недовольно посмотрела на меня, когда я вошла.

– У вас есть деньги на три месяца жизни в Прибрежье? – спросила она.

– Меня обокрали. Поэтому пока у меня с этим трудности…

– Тогда вы должны уехать из Прибрежья. Здесь не место для бродяг.

– У меня совсем денег нет. Я думаю, что устроюсь на работу…

– Раз в час с вокзала уезжает телега в поселение Маяк. Там вы встанете на учет. И там сможете найти работу. Билет я вам выпишу.

– И что это за поселение?

– Для тех, кто приехал сюда работать, – ответила она, выдавая мне маленький кусок бумаги. – Следующий.

Вот и весь разговор. Мои возражения слушать никто не хотел.

– А там море есть? – уже около выхода спросила я.

– Там порт. Промышленный порт, – ответила женщина.

Промышленный порт – это не зона отдыха. Но ведь меня никто не заставлял жить там вечно. К тому же и транспорт ходил раз в час, что было довольно часто.

Пришлось тащиться назад на вокзал, постоянно напоминая себе, что ничего плохого не произошло. Я все равно оставалась на берегу моря, только буду жить лишь в другом поселке.

Вечер начинал вступать в свои права. Я боялась опоздать, но выяснилось, что транспорт ходил каждый час вплоть до одиннадцати. Это была потрепанная телега, которая казалось должна была развалиться на ходу. Зато была запряжена нормальной лошадью. И извозчик у нее был хмурый мужик в возрасте, который посмотрел на мою бумажку и велел забираться в телегу.

Постепенно в телеге у меня появились попутчики. Два мужика с хмурыми взглядами и в потрепанной одежде. А еще к нам подсела женщина с двумя корзинами. Вот она посмотрела на меня с любопытством.

– Больше никого не жду. Едем, – хмуро сказал возница. Никто ему возражать не стал.

Телега тронулась в путь. Мы ехали какое-то время вдоль железной дороги. Потом свернули на окраину, где дома уже были не такими уж красивыми, как в центре. Город довольно быстро остался позади. Ровная дорога превратилась в ухабистое нечто, на котором мы постоянно подпрыгивали. Я держалась за борта телеге и надеялась, что не вывалюсь из нее. Нет, к такому я не привыкла. Совсем не привыкла. Солнце начало садиться. И садилось оно довольно быстро. Начинало темнеть. Я поняла, что приеду в поселок, когда на него опуститься ночь. И ночевать мне придется явно на улице. Все же нужно было сходить к барахольщику, чтоб разжиться монетами. Только меня так удивило отношение ко мне в отделе передвижения, что это отключило разум. Я просто пошла по тому пути, который мне указали, как будто это был единственный выход.

Дорога тем временем повернула в сторону гор. Навстречу нам проехала телега. Дальше мы забрались в холм, а после него свернули в лесок. Жидкий и какой-то страшный из-за сгустившихся сумерек.

И когда мне показалось, что мы заблудимся в темноте, то ночную тьму рассек яркий свет фонарей, которые освещали дорогу от леса до поселка. От поселка до большого промышленного комплекса. Весь поселок был освещен фонарями, разгоняющих ночь. Но самым главным фонарем в этой иллюминации был высокий маяк, который смотрел в сторону моря.

От открывшейся картины захватило дух. И уже телега, неровная дорога, отбитый зад и усталость в мышцах больше не доставляли неудобства. Красота завораживала. Город походил на поздравительную открытку, иллюстрацию в книге, на прекрасный и таинственный сон, но никак не на реальность. Я даже себя ущипнула за руку, чтоб поверить, что не сплю. Этот мой жест вызвал улыбку у женщины с корзинами.

– А Прибрежье такое же красивое? – спросила я.

– У них нет нашего маяка, – ответила женщина.

Когда мы подъехали к поселку, то я заметила, что домики были небольшими и квадратными, но очень высокими. Четыре-пять этажей для них было нормой. Из-за этого каждый дом напоминал квадратную башню. Между этажами весели бельевые веревки, на которых весело белье. У нас в городе между домами на центральной улице висели гирлянды из лампочек, а белье принято было сушить в коридоре между кухней и ванной комнатой, где было тепло от печки и присутствовала вентиляция.