— То есть продавать мне сталь и порох ты не будешь? — решил прояснить Ариамен.
— Увы, пока что, это невозможно, — произнёс я. — Если найду способ получать много стали, то ты первый живой, к кому я обращусь с очень выгодным предложением.
— Буду надеяться, что ты найдёшь его, — улыбнулся сатрап. — Ещё что-то есть?
— Лекари из моего мира у тебя имеются? — спросил я.
— Имеются, — кивнул он.
— Лекарства и аппаратуру, если найду, тоже могу продать, — сказал я ему. — Очень дорого, но оно того точно стоит.
Вскрываю сухой паёк и вскрываю банку с тушёнкой. Давно не ел, уже начал забываться этот вкус...
Раскладываю портативный разогреватель, размещаю на нём таблетку сухого спирта и достаю зажигалку. Сатрап внимательно наблюдает за процедурой поджига, но не вижу, чтобы он был удивлён, а это значит, что уже видел и не раз.
— Зачем тебе золото? — спросил он.
— Хочу поднимать край, — честно ответил я. — Восстановлю город, что ты порушил, заселю его живыми и неживыми, начну развивать торговлю, может, заведу свой торговый флот — на всё это нужно золото. Много золота.
— Амбициозная затея, — отметил сатрап.
— Ну так и у меня вечность, — усмехнулся я. — Уничтожит что-то или кто-то мой город — начну всё заново. Надо же мне как-то развлекаться.
Рассказывать о том, что я запланировал экспансию в свой родной мир, чтобы завалить всех захватчиков и решить все его проблемы, я не стал. Меньше знает — крепче спит.
Придумал я себе, конечно, развлечений на остаток вечности...
— Тебя невозможно убить, — произнёс сатрап. — Поэтому выходит, что я изначально в проигрышном положении.
Это он о том, что два города, рано или поздно, начнут создавать конкуренцию друг к другу, на поле боя, покуда жив Ариамен, связанный со мной договором, конфликты не решить, а экономически у меня огромнейшее преимущество. Да, в конечном счёте Сузы проиграют.
— Если будешь сидеть на заднице и бездействовать, то ты проиграешь, — вздохнул я. — Но я бы, окажись на твоём месте, побарахтался. У тебя много землян, много ресурсов с Земли, есть шансы. Да и никто ведь не застрахован от неприятностей, даже я. Всё решено и предопределено уже очень и очень давно, но мы не знаем, как именно всё решено и предопределено. Можно опустить руки и сдаться, а можно ещё побарахтаться, ведь ты не знаешь наверняка, к чему твоё барахтанье или бездействие приведут в итоге.
— Я не собираюсь сдаваться, — усмехнулся Ариамен. — А это значит, что мы с тобой ещё посостязаемся. Не в войне, но в мире.
— Обязательно, — грустно улыбнулся я. — Что ж, давай тогда заключим небольшой договор об оказании услуг, а потом по домам...
Сатрап оказался адекватным человеком, мне даже жаль, что разрыв времени и пространства не закинул нас с Эстрид куда-нибудь западнее, на земли Сузианы. Договорились бы с Ариаменом, может, жили бы сейчас нормально, создали бы семью...
— Скорбящий лич — это так грустно...
Вот иди нахуй, голосок. У меня можно отнять жизнь, надежду, веру в безоблачное будущее, сам смысл существования, но мечты отнять нельзя.
Мечты о несбывшемся счастье...
/Империя Мали, г. Кумби-Сале/
Иван сидел во дворце местного губернатора и задумчиво почёсывал щетину. Сидел и глядел на чернокожих наложниц, доставшихся ему как трофей.
Все, как одна, в меру упитанные, ухоженные, руки без признаков усердного труда, одеты в шелка и обряжены золотыми украшениями — их не трогали, потому что король так решил.
Губернатора города уже казнили, четвертованный труп висит в четырёх сторонах города, а свита его уже закована в кандалы — их ждут рудники.
«Нечего было дерзить королю», — подумал бывший майор милиции неодобрительно. — «Понятно же было, что франки возьмут город, так или иначе».
Удивительно, но осада Кумби-Сале прошла как-то без особых происшествий. Возможно, причиной этому было то, что сам Иван с отрядом принял участие только в штурме, в самом его начале.
Король Людовик VI предложил сто двадцать солей тому отряду наёмников, который сможет прорваться через городские ворота. Вражеских магов взяли на себя королевские маги, поэтому предполагалось противодействие только пехоты и элитного отряда наёмников, неких «слабара».
Иван выделил на пробой ворот весь свой отряд, потому что а сто двадцать солей — это сто двадцать солей. Можно потратить эту баснословную сумму на экипировку для новых братьев, на реставрацию монастыря или на наём мастеров и учёных, чтобы было кому заниматься инновациями с Земли. Порох они делать уже начали, но это долгий процесс, к тому же селитру приходится покупать у городских торговцев, но новые масляные светильники ещё следует довести до ума и наладить их массовое производство — это улучшит положение дел с финансами и понизит зависимость от «Истинного креста».
Поэтому сейчас нельзя упускать случаи заработать денег. У епископа Паисия деньги брать надо только по минимуму, особенно когда речь идёт об инновациях — отчёты о тратах они пишут ежемесячно, поэтому епископ сразу узнает, какие именно средства Орден использовал для собственного заработка.
Это обязательно испортит отношения, особенно если Паисий захочет, чтобы его «инвестиции» начали давать «дивиденды». Нельзя создавать таких вот напряжений на денежной почве, особенно сейчас, поэтому особо прибыльные инновации нужно разрабатывать и реализовывать только на личные средства, например, вот на такой солидный куш. Делиться-то всё равно придётся, Паисий, скорее всего, будет ждать этого, но есть разница между предъявлением требования на часть дохода и добровольным выделением части этого дохода.
Деньги за пробитие ворот и создание плацдарма за ними уже переданы Точилину и он поместил золотые монеты в отрядную казну, вновь созданную в связи с новым походом.
Новобранцы показали себя не очень, но хотя бы не передохли поголовно: потеряли они лишь семерых, которым не повезло словить стрелы при проходе к вратам. Раненых было всего тридцать два новобранца из сотни — Точилин решил, что сам поход будет неплохой наукой для воинов, поэтому взял даже пока ещё некондиционных воинов. В принципе, уже чувствовалось, что будущие воины-монахи уже не совсем те, что раньше — пообтёрлись в походном быту, кое-кто даже успел убить своего первого врага, всё польза...
В качестве дополнительного бонуса к доходу с осадного мероприятия послужили трофеи: разыгранные жребием десять комплектов неплохих чешуйчатых доспехов и десять мечей, а также вот эти вот...
— Что делать будем с ними? — с озорной ухмылкой спросил Савушкин.
— Сдадим Паисию, наверное, — пожал плечами Точилин. — В женский монастырь пусть отправляет или на своё усмотрение.
— Но ты посмотри, какие красивые и сочные... — произнесла Валентина.
Точилин пропустил тот момент, когда наклонности Горенко и Машко стали общеизвестным и приемлемым фактом. Местные относятся к такому «прогрессу» резко отрицательно, но шлюх в борделях ничем не удивить, поэтому только слухи ходили, но никто их отряду ничего не предъявлял.
— Эй, здесь такое не любят, — осёк её Иван. — Мы — Орден Тернового Венца, воины-монахи, поэтому никаких насильственных действий и прочих извращений!
— Но король же чётко сказал — эти теперь ваши, это его дар, — вступил в диспут Некипелов. — Давайте оставим их у нас в монастыре, будут по хозяйству помогать и вообще...
— Разложение дисциплины, — покачал головой Точилин. — Рядовые братья будут думать не о том, что плохо скажется на боевой подготовке.
Аргументация так себе, но превращать монастырь в бордель ему бы очень не хотелось.
— А чего их в монастыре держать? — спросила Валентина. — Давайте купим какое-нибудь имение неподалёку, сами переедем туда, с этими шоколадками, а в монастырь будем ходить как на работу.
— У тебя денег много откуда-то взялось? — поинтересовался Точилин. — Я вас понимаю, хотите устроить себе комфортное существование, но мы всё ещё очень бедны.
