— Я с тобой, — вызвалась Валентина.

Снаружи в ноздри Ивана вновь ударил притупившийся в трактире запах сырого и грязного города.

— А потом они удивляются, почему это у них столько народу мрёт от инфекций... — процедила Горенко.

— Идём, храм "Истинного креста" не так далеко отсюда, — сказал ей Иван.

Вооружённая и облачённая в броню женщина вызывает удивление у горожан, но это не такая невероятная диковинка, чтобы тыкать в её сторону пальцем и удивлённо мычать. Но Точилин знал нравы франков и понимал, что до одной Горенко кто-нибудь обязательно бы докопался. Патриархальный уклад, три «К» (1) и всё остальное...

Они добрались до реки и пошли в направлении сооружений, где местные корабелы делают речные судя на продажу. Местная Луара очень широкая и глубокая, а ещё выходит в океан, что позволяет доставлять в Орлеан широкий перечень заморских товаров, кои потом разъезжаются по окрестным городам.

Иван никогда не интересовался специально, но слышал, что первое поселение тут поставили где-то около шестисот лет назад, а серьёзная городская стена появилась что-то около четырёхсот лет назад, как реакция на масштабное нашествие мертвецов некоего некроманта из франкского благородного дома, название которого после этого предали забвению.

— Что будем делать с Георгием Ильичом? — вдруг спросила Валентина. — Он уже умирает, это видно.

— Умрёт — похороним достойно, — ответил Точилин. — Но если договоримся с «Истинным крестом» на выгодный контракт, то будут деньги на хорошего целителя.

— А если целитель не поможет? — спросила Горенко.

— Тогда это будет означать, что такова судьба Георгия Ильича, — произнёс бывший майор. — Но мы не знаем наверняка, поможет или нет, поэтому попробуем. Он — свой, своих бросать нельзя. Хотя бы для того, чтобы не отрывать от себя остатки прошлого.

— Лучше бы остались с остальными на Стоянке... — пробормотала Валентина и замолкла.

Иногда Ивану и самому казалось, что так было бы лучше, но сделанного уже не воротить. Да и конфликты с тамошним руководством — они ведь не на пустом месте возникли. Может, уйдя, они, тем самым, избежали худшего развития событий?

Наконец, они достигли храма. Это было двухэтажное деревянное здание с двумя башнями, оснащёнными крестами. Между башнями имелись большие ворота, над которыми висело большое распятие с Иисусом Христом. Выглядит не так бедно, как ожидал Иван.

— Чем могу помочь, сын мой? — приоткрылось окошко в дубовых вратах, после того, как Точилин в них постучал.

Физиономия священника не выглядела сытой, скорее, наоборот. Истощённое бледное лицо, на макушке выбрита тонзура — это либо монах, либо священник этого прихода, но Точилин не очень разбирался, что там и как у религиозных деятелей.

Одно он знал точно: у местных нет деления на православных и католиков, но западный патриархат держится чуть наособицу, признавая при этом первенство Константинопольского патриархата — раскола в том мире, откуда сюда постоянно попадают люди, не состоялось.

— Мне надо побеседовать с главой «Истинного креста», — сказал Точилин. — Я представляю отряд наёмников.

— Чего наёмникам может быть нужно от божьих людей? — с неприязнью спросил монах или священник.

— Деловое предложение, — ответил Иван. — Взаимовыгодное, если мы придём к согласию.

Окошко закрылось, а через десяток секунд скрипнул засов и отворились врата.

Внутри храм был аскетичен, без ожидаемых Точилиным фресок, икон и прочей религиозной атрибутики. Просто бревенчатые стены, аккуратные и чистые, дощатый пол, тщательно вымытый, алтарь и престол — близко не похоже на то, что Иван видел в родном мире.

— Ждите здесь, я скажу епископу о вашей просьбе, — произнёс монах или священник.

Ожидание не продлилось долго. Из-за престола появился сравнительно молодой мужчина в белом облачении и с белой митрой на голове. Без золотых украшений, без здоровенного золотого креста на груди, хотя Точилин бы не удивился, будь этот церковный сановник упакован не хуже негритянского гангсты.

— Чего вы хотели от нас, дети мои? — спросил епископ.

Иван был явно старше, чем этот епископ, но подчёркивать этого не стал — религиозные отношения.

— Меня зовут Иваном, — представился Точилин.

— Епископ Паисий, — кивнул ему священник. — Так чем обязаны, Иоанн?

— У меня есть деловое предложение, — произнёс Иван.

— У нас не бывает дел с наёмниками... — покачал головой Паисий. — Душегубство ради наживы — это смертный грех...

— Мы ищем искупления, — с готовностью ответил на это Точилин. — И хотим помочь вашему богоугодному делу. Но... не бесплатно.

— Как вы можете помочь нам, пропащие души? — искренне удивился епископ. — Золото ваше нам не нужно, искупления вы тут не купите. Нам не нужно никого убивать, на нас вы душегубством своим не наживётесь. Не вижу даже поводов иметь с вами общие дела.

Точилин прекрасно понимал, что не просто так никто из других отрядов наёмников даже не рассматривал возможности сотрудничества со святошами. Когда первое, что ты слышишь от них — обвинение в душегубстве, как-то не очень хочется продолжать что-то предлагать. Но нужно продолжать, потому что Точилин видел огромный потенциал в церкви.

— Я предлагаю вам помощь с колонистами, — произнёс он. — Никому не нравится, когда на уже занятую землю приходят чужаки. Ваших людей силой гонят из только поставленных поселений, бьют и убивают. Чтобы такого больше не случалось, нужны люди, готовые постоять за божьих людей... и за веру в Господа бога нашего, разумеется.

— За деньги, конечно же? — криво усмехнулся епископ Паисий.

— Ты должен понимать, что нам нужно что-то есть и на что-то чинить наше оружие, — произнёс Иван. — Безвозмездно защищать божьих людей — это красивый жест, но долго такое продлиться не может, потому что мы просто умрём с голоду. Если будет достойная оплата, то мы не только защитим пару ваших поселений, но и расширим численность воинства, чтобы искоренять даже само желание нападать на вас.

Епископ крепко задумался. Он долго молчал, пристально глядя в глаза Точилина. Но лжи в словах Ивана не было, потому что он предлагал вполне конкретные услуги, но ещё не озвучил прайс.

— Сколько вы хотите? — спросил, наконец-то, епископ Паисий.

— Нас пятеро, — произнёс Точилин. — Содержание всех нас будет обходиться вам в десять силикв в неделю.

— Десять денье (2) в неделю? — переспросил епископ. — Это большие деньги.

— Не дороже жизней колонистов, — парировал Иван. — Мы ведь будем защищать колонистов не только от людей, но и от различных тварей, для которых божьи люди являются лёгкой добычей.

— Но вас всего пятеро, — Паисий, видимо, колебался. — Скольких вы сможете защитить? Что могут сделать пятеро?

— Если бы ты интересовался, что происходит в среде наёмников, то уже бы прекрасно знал, что у меня за отряд и чем он знаменит, — усмехнулся Точилин. — Мы одолевали противников, превосходящих нас численно десятикратно и даже более того. Но ты прав — нас мало. Пока что.

— Пока что? — недоуменно переспросил крепко задумавшийся епископ.

— Мы задумали расширение отряда, — сообщил ему Иван. — Если будут деньги, то мы увеличим численность отряда сначала до десяти воинов, а затем и до пятидесяти. Так мы сможем защищать больше ваших поселений, а то и даже начать контратаковать.

— Что? Что значит контратаковать? — не понял его Паисий. — Кого?

— Самая лучшая защита — активная, — улыбнулся Точилин.

— Всё ещё не понимаю, — вздохнул епископ.

— Простой пример, — произнёс Иван. — Группа божьих людей идёт на новое место, где надо поставить новое поселение. Но оказалось, что там поселился выводок вурдалаков. Что будет дальше? Колонистов будут жрать, одного за другим.

— Такое... — епископ Паисий сделал заминку. — ... случалось, да.

— А если за неделю-две до колонистов на место будущего поселения прибудет наш отряд? — продолжил Точилин. — Мы выследим вурдалаков, найдём их гнездо и вырежем их всех до одного. А ещё мы основательно побеседуем с местными жителями, если там таковые будут, после чего они даже думать не захотят о том, чтобы хоть как-то досаждать колонистам.