Приходилось много убивать. Приходилось калечить людей. Много чего такого, о чём нельзя было и помыслить там, дома. А здесь это неотъемлемая часть жизни наёмника, поэтому без насилия совсем никуда.

«Можно было остаться на Стоянке, но...» — подумал Иван, двигаясь по роще.

Душной оставил после себя тяжкое наследие. Общество, которое живёт по противоестественным законам, преследует непонятные цели и плотно взаимодействует с какими-то неизвестными силами с Земли...

Постепенно они перестали понимать друг друга, Точилин и Волобуев. Был ещё стратиг Комнин, но с этим у них взаимопонимания не было изначально. Как и с остальными местными.

Когда стало ясно, что каши с этими «наследниками» Душного не сваришь, Точилин поговорил с ребятами и они покинули Стоянку.

Может, правильно сделали, а может и сильно ошиблись. До сих пор непонятно.

Кто бы мог подумать, что всё тут, как и в родном мире, упирается в деньги?

Боеприпасы к огнестрелу кончились быстро, поэтому Точилин не забывал мысленно погладить себя по голове за то, что сумел выбить для себя и своих ребят доспехи и оружие ближнего боя. Мечи, топоры, щиты, латные доспехи — это хорошее подспорье в наёмничьем промысле, но не панацея.

Да, они брали дорого, морщили нос, когда им предлагали сомнительные дела, но потом всё как-то...

— Мы на месте, — сообщил Маркедонов. — Вчера эти святоши были тут.

Из прошлого мира они принесли с собой уникальный для этих мест подход. Другие наёмники бы ворвались в поселение и вырезали всех, не ожидая серьёзного сопротивления, а Точилин предварительно отправил разведку из Некипелова и Маркедонова, чтобы они нашли оптимальные направления для атаки, оценили оборонительную способность противника и вообще, установили примерную численность врагов и его готовность к бою.

Тут что-то около сорока монахов или как называют этих религиозных, броней у них нет, оружия у них разведка не обнаружила, а укрепления лишь базовые, от бродячих мертвецов.

— В атаку, — дал команду Точилин.

Маркедонов и Некипелов облачены в стальные полулаты, защищающие не всё тело, но зато они снабжены большими и лёгкими щитами из титана. Космический металл использовался для решения средневековых проблем — какая ирония...

Вошли они в религиозное поселение с двух сторон, с севера и востока. Можно было не усложнять, уповая на то, что у них заведомое абсолютное превосходство в вооружении и навыках, но обожжённое лицо Елизаветы каждый день напоминает им всем, что в этом мире практически никогда не бывает абсолютного превосходства. Маги, противоестественные твари, плюющиеся кислотой, аномально сильные и быстрые чудовища — крепкая броня и острые мечи порой даже не уравнивают шансы.

— Сдавайтесь! — грозно выкрикнул Иван. — И тогда никто не пострадает!

Нападение было молниеносным, поэтому монахи, похватавшие подручные средства, начали сдаваться.

Одеты они все в рубища, почти как у святых на православных иконах, без обуви, с нестриженными бородами и грязными телами. Возрастом в среднем от тридцати до шестидесяти, но встречаются и совсем молодые.

— Как смеете вы, ироды, нападать на божьих людей?! — заблажил старик, до этого набиравший воду в колодце. — Что мы вам сделали?!

— Все в кучу, мать вашу! — рявкнул Савушкин. — Живо, блядь!

— Поживее! — вторила ему Валентина Горенко. — Святоши хуевы, быстрее!

Эта тоже претерпела радикальные изменения в характере. Раньше она была как-то поспокойнее, держала себя в руках, но общая бесперспективность и отчаянность существования подкашивают и не таких.

Собрали всех доступных монахов на площадке у колодца и Иван их пересчитал. Вышло тридцать один, а должно быть что-то не меньше сорока.

— Их же сорок с чем-то должно быть? — спросил он у Маркедонова.

— Ага, — ответил тот.

— Тогда где остальные?

— Сокрушим их, братья! — выкрикнул кто-то на среднегреческом.

Из ветхого амбара высыпали монахи, вооружённые бронзовыми вилами, плотницкими топорами и серпами.

— Валим их! — скомандовал Иван.

Уже пленённые монахи тоже кинулись в атаку. Придётся убивать.

Взмах меча — безоружный монах лет сорока рухнул с раскроенным черепом. Удар умбоном щита — один из самых старых монахов свалился с гарантированной контузией.

Полилась кровь, а затем один из монахов схватил Маркедонова за голову и сверкнула яркая вспышка. Оба они замертво рухнули на утоптанную землю.

— А-а-а, суки! — проорал Некипелов и впал в ярость.

Теперь Иван опасался, что тут есть маги, с которыми никогда не знаешь...

Грохнуло ещё раз, но уже знакомо. Савушкин упал на землю и закричал.

Бывший майор Точилин зарезал ещё двоих монахов и отступил к соратнику.

Они оборудовали свои брони ручками для эвакуации раненых, поэтому он схватил Савушкина за наспинную ручку и потащил назад.

Остальные должны справиться, а вот если Савушкин истечёт кровью от неоказания помощи...

На грудном сегменте кирасы имелась вмятина, будто от пули. Иван поднял взгляд и увидел монаха, лихорадочно перезаряжающего некое подобие аркебузы или мушкета. В глаза Ивану бросилось то, что на поясе этого монаха кинжал с волнистым лезвием, а рубище смотрится как-то более аккуратно, что ли...

Савушкин, судя по всему, пострадал только морально, потому что свинцовая пуля не пробила кирасу, но сегодня он уже не боец. Надо помочь остальным.

Некипелов, Горенко и Машко успешно дорубали оставшихся монахов, а затем к ним присоединился Точилин.

Монах перезарядил свою аркебузу и снова выстрелил. На этот раз он никуда не попал, лишь напрасно надымил перед собой. И когда дым рассеялся, никого на месте стрелка уже не было.

— Уходит, мразь... — прорычал Некипелов, дорубающий монаха с топором.

Бой был окончен, стрелок точно смылся, а последние монахи добиты, поэтому пора считать потери.

Маркедонов был убит. Сняв с него шлем, Иван увидел, что кровь текла из ушей, глаз и рта, а в области висков чёрные ожоги — будто от мощного разряда электричества. У монаха, который его убил, руки обожжены по локти, это точно электроразряд.

— Нельзя же молнии с рук пускать... — произнёс Савушкин, приковылявший к ним.

— Потому что они убьют и врага, и самого метателя, — грустно усмехнулась Елизавета. — Но для этого было важнее убить врага.

— Фанатики сраные... — сплюнул бывший капитан милиции. — Эх, жалко Лёню...

— Как же так? — склонился над соратником Давыд Некипелов. — Как же так?

— Так бывает, — вздохнула Горенко. — Надо его похоронить.

— Надо найти ту суку, — посмотрел на Точилина Степан Савушкин. — Ты смотри, чуть дырку во мне не сделал! И где только оружие достал?

— Сам сделал, — донеслось со стороны некоего сооружения, похожего на свинарник. — Не делайте резких движений, у меня с собой три ствола. На такой дистанции сделаю в вас отличные дырки.

Иван резко развернулся и увидел направленный на него ствол аркебузы.

Монах говорил на чистом русском, что было поразительно и неожиданно, а лицо его, к тому же, было смутно знакомым.

— Сука, да это же Стрельников! — воскликнул Савушкин. — Этот, из «Бизнеса»!

В голове Точилина азартно закрутились шестерёнки, быстро выдав нужный результат.

Сергей Сергеевич Стрельников, член ОПГ «Бизнес». По некоторым сведениям, правая рука Аристарха Владимировича Никонова, отзывающегося на прозвище Босс. Это дело вело ФСБ, а отделу Точилина запретили предпринимать любые действия в отношении «Бизнеса», но кое-какая информация, время от времени, проскальзывала. И уж точно они знали Стрельникова, который являлся очень мутным типом.

Душной рассказывал, давно, ещё когда Точилин был на Земле, что Стрельникова тоже похитили культисты, но затем он нырнул в сортир, чтобы сбежать от некромантки Эстрид...

«А в сортире оказался портал, призванный избавлять предыдущих обитателей поместья от отходов», — припомнил Иван. — «Значит, сумел выжить».