— Что, я старше вас, что ли? — рассердилась она, — Подумаешь, свою воспитанность показывает! Не видела я вашего места! Да я, может быть, после вас и сидеть не стану!

— Ой, что-то царапается! — вскрикнула девушка в берете. — Чулок мне порвали чем-то острым. Вот он, чей это рыбий хвост?

— Мой это хвост, — гордо сказала тетя Катя. — Ну и что из этого? На чем же мне рыбу возить? На вертолете, что ли? Подумаешь, капроны ей зацепили! А вы не ездите в массах, ездите в своем «зисе», раз такая аристократка!

— А вы бы рыбу завернули. Вот вам газета, — услужливо предложила старушка-пассажирка.

— Не нуждаюсь! Мы сами четыре газеты выписываем! Вы лучше свой платок постирайте, чем на других критику наводить! Я вас толкаю? А вам какое дело? Я не обязана каждому давать отчет о своих действиях! Надел очки и воображает. Стиляга!

Вовочка с любопытством наблюдал за своей родственницей. Вот она, оказывается, какая. Боевая, воинственная, не то, что дома. «Пожалуй, ее можно пригласить поиграть в индейцев, — подумал он, — только надо будет раскрасить лицо другими красками и в прическу воткнуть побольше петушиных и индюшачьих перьев».

Вот и новый универмаг.

— Роскошное здание! — сообщила тетя. — Шедевр архитектуры… Девушка, покажите мне выкройку. Вон ту, розовую. Да что вы мне суете? Это купальник, а мне нужно халат-кимоно. Нету? У вас никогда ничего нету! Только что открылись? Тем более. Дайте жалобную книгу!

— Гражданка, что вы на меня навалились! — заметила женщина. которую тетя Катя довольно плотно прижала к прилавку. — Отодвиньтесь.

— Подумаешь, шляпу накрасила, губы нацепила и воображает! — скороговоркой ответила тетя Катя. — Жили бы на необитаемом острове, там бы вас никто не тронул. Мимоза какая!.. Пойдем, Вовочка, видишь, какие тут все хамы. И откуда они только берутся?! Кто их воспитывает?!

Они посетили еще несколько магазинов, и всюду им попадались грубые, невоспитанные люди, которые хотели только одного: как можно чувствительнее оскорбить тетю Катю. Но из этого ничего не вышло, потому что она очень хорошо защищалась. Вовочка смотрел и мотал на ус.

Дни шли один за другим, и наконец папа с мамой вернулись. Тетя Катя испекла чудесный пирог. Все уселись за стол веселые, обрадованные встречей после долгой разлуки. Вовочка сидел между родителями и сиял. Тетя Катя принесла миску благоухающего супа и первому налила племяннику. Этот как будто бы безобидный поступок имел, однако, крупные последствия.

— Что ты мне суп суешь? — заявил он, вспомнив уроки, полученные во время совместных прогулок. — Я винограду хочу, ешь сама суп! Нацепила серьги и воображает! Чулок лучше заштопай, неряха!

Мама тихо ахнула. Тетя Катя уронила поварешку на чистую скатерть, а папа подавился селедкой.

— Где это ты научился? — спросил он, с изумлением глядя на собственное чадо.

— Я тебе не справочное бюро, — со знанием дела отвечало чадо, — вырядился в пижаму и воображает! Стиляга! Винограду давай! Оглохли вы все, что ли…

— Откуда это у него, Катя? — наконец опомнилась мама. — Ужас какой!

— Наверное, опять во дворе с чужими мальчишками играл, — предположила тетя. — Вот и доигрался. Но нельзя же вечно его с собой таскать! Раза два оставила дома — и вот результаты. Просто с ребенка нельзя глаз спускать.

И на семейном совете было решено не выпускать Вовочку во двор.

МИШУ ПРИВОДЯТ В ЧУВСТВО

Его не звали ни Эдиком, ни Радиком, ни Гогой, ни Магогой, ни другим фельетонным прозвищем. Его звали хорошим человеческим именем — Миша!

Однажды Миша пришел к матери и сообщил:

— Мама, я родился шестого апреля. То есть завтра.

— Очень жаль, — сурово сказала Варвара Васильевна. — Признаю свою ошибку. Нужно было это событие перенести на тридцать первое число того же месяца.

— Поздно, — правильно подметил сын. — Но дело в том, что я, как и все нормальные люди, хочу отпраздновать свой день рождения.

— А я не хочу. Опять мне с Наташей придется из-за тебя перед гостями глазами лупать!

Сестренка Миши, Наташа, девушка очень добрая, сжалилась первой:

— Мамуля, он не будет. Правда, Мишенька? Ведь не будешь? А ты, мамочка, чтобы не расстраиваться, поезжай в Удельное к теге Клаве. Я сама тут управлюсь Миша мне поможет.

Наконец мать сдалась.

— Ну, ладно. В последний раз поверю, — сказала она. Если что-нибудь расквасишь, из стипендии вычту. Так и знай.

Мы забыли сообщить, что Миша был студентом. Оценки его успеваемости ни у кого не вызывали нездорового чувства зависти. Он еле натягивал на стипендию, и то только потому, что в этом институте стипендии давали даже троечникам. Но не Мишины учебные успехи — тема нашего сегодняшнего разговора. Это только крошечная деталь.

Мать ушла, а брат с сестрой стали подсчитывать будущих гостей.

— Люсю надо пригласить, — предложила Наташа — Она как вышла замуж, так и глаз к нам не кажет. Ее фамилия теперь — Брюквина. И мужа тоже позовем.

— Запиши Люсю с мужем. Валентина позовем: он танцует хорошо. Женю, Димку и Тольку обязательно.

— Толька не пойдет. Он на тебя в обиде.

— Пойдет. Я его умолю. Извинюсь, скажу, что больше не буду, и он явится.

— Ладно. Тогда я сейчас составлю список, чего купить.

— Можно, я сделаю, Натуся? — умильно попросил брат. Не дожидаясь ответа, он выхватил у сестры карандаш и строго предложил не мешать ему.

После долгих творческих усилий его рука начертала:

«10 бут. «Столичной».

20 бут. пива.

2 бут. «Цинандали».

2 бут. фруктовой воды «Лето».

— Ты в своем уме? — яростно осведомилась сестра.

— В своем, — кротко ответил Миша.

— Это и видно. А закусывать чем будем? Рюмками?

— Я не Кио и не Дик Читашвили. Переверни листок. Там все обозначено.

Действительно, на обороте бумажки торопливыми, кривыми буквами было нацарапано:

«Осетрина в белом вине. Жаркое в красном вине. Соленые огурцы. Кило. Селедка 2 шт. Мар. грибы 1 бан.»

— А зачем столько водки?

— Придется не больше чем по бутылке на брата, — с солидным знанием дела ответил брат — Посчитай сама. Я, ты, Люся с мужем, трое хлопцев. Женя, я, ты, Людочка..

— Ты бредишь! Я водки не пью совсем, а Людочке всего четыре года.

— Для своих лет она очень умненькая и развитая…

— Хватит! Вычеркни водку и замени чем-нибудь полегче.

Брат повиновался. Через пять минут он положил перед Наташей новый листок бумаги. На нем было написано:

«2 бут. «Спотыкач».

2 бут. «Зверобой».

2 бут. «Ерофеич».

3 бут. коньяк «Двин».

2 бут. «Старки».

Наташа молча вырвала список у брата. Ее маленькая безжалостная рука нанесла страшный ущерб стройным рядам бутылок. Зато в меню были вписаны гусь с яблоками и фруктовый торт.

— Гусь — это пошло, — хватающим за душу голосом сказал Миша.

— Зато вкусно. От гуся никто не будет лежать под столом, как ты под Новый год у Аховых.

— Я лежал, но был трезв, — неуверенно возразил брат.

— Скажем, мертвецки трезв, — уточнила сестра. — Хватит препираться, а то все брошу и уйду. Шагай за покупками!

— Погоди, — сказала, входя, Варвара Васильевна. — Я сейчас еду в Удельное. Давай, Михаил, договоримся. Чтобы моя душа была спокойна, пообещай, что ты будешь вести себя прилично. Ты ведь, как упьешься, буйствуешь, точно тореадор какой.

— Мама, можешь быть во мне уверена, как жена Цезаря, — бессвязно, но величаво заявил Миша. — Я не посрамлю, — и, прервав неприятный разговор, он взял «авоську» и ушел в магазин.

На другой день, когда Наташа начала свою возню на кухне, Миша то и дело лез туда же и по мере своих сил и способностей мешал ей.