— Маааам, — протянула я неуверенно, подходя ближе, но наткнулась на строгий взгляд прабабушки, отчего тут же сбилась с мысли. — Можно я не буду заниматься иллюзией? Мне не хочется напрягать никого.
Кажется, это было не то, что я хотела сказать, но, возможно, я сейчас расскажу все иначе и более подробно объясню…
— Саян, девочка, что у тебя опять случилось? — бабушка Галлам поправляла в тот момент направление потоков магии, которыми они с бабушкой Куэларо и прабабушкой пытались подпитывать маму, поэтому вопрос задала, даже не повернув ко мне ни одну из голов.
Обидно. Вдвойне обидно от этого "опять случилось".
— Я не уверена… Что-то происходит не то… со мной…или с другими…не знаю…
Я мялась и сбивалась все больше и больше, а потом и вовсе потеряла мысль, потому что уже не совсем понимала, что мне не нравится конкретно.
— Саян, ты же взрослая девочка, почти невеста, — бабушка Куэларо говорила раздраженно, потому что выровнять потоки не получалось, и они проходили мимо мамы и утекали в магическую твердь. — Ты должна понимать, что твоей маме нужна помощь гораздо больше, чем тебе. Ты же можешь решить вопрос с уроком сама.
— Тогда я не пойду, — рыкнула я зло и обиженно, еще немного и надула бы губы, как ребенок, да только нет таких способностей у дроха в крылатой форме, а недовольство как-то выказывать нужно. Не знаю, я была недовольна собой больше чем родными или меньше? Ну вот кто меня просил мямлить? Собиралась же по существу говорить, рассказать о своем беспокойстве, о поведении Гориана, хотя вот прямо сейчас мне уже казалось, что я что-то перепутала и все прикосновения были случайными…
— Действительно, если вы не желаете учиться, то и не стоит продолжать, — спокойный, слегка обиженный голос Гориана раздался за спиной, а я постаралась не вздрогнуть от неожиданности и смятения — он все слышал? — Принцесса не проявляет в обучении иллюзиям должного рвения. Возможно, это просто не ее направление.
— Но вы уверяли, что у Саян очень хорошо получаются иллюзии, — как-то обиженно заметила прабабушка, которая стояла ко мне боком, поэтому могла позволить себе повернуть в нашу с Горианом сторону одну из голов. Похоже, она обиделась за меня, что мои достижения посмели принизить.
— Любое учение требует полной отдачи, гранж-коллоссара, — Гориан был любезен, учтив, и смотрел в мою сторону исключительно укоризненно, словно я действительно не старалась.
— Саянара, советую тебе попробовать еще раз и в этот раз проявить больше усердия, — бабушка Куэларо сурово смотрела на потоки магии, а мне казалось, что этот взгляд направлен на меня, отчего в груди начинали бороться два противоречивых чувства: желание доказать, что я умею учиться, и возмущение, что к моим словам отнеслись поверхностно.
— Саян, доченька, — тихий голос мамы донесся из-за бабушек, а затем она сама подошла ко мне. Она была бледной, ее шатало, и мне стало втройне стыдно, что я со своими нелепыми сомнениями потревожила ее, особенно под взглядами прабабушки, бабушек, теть, сестры и кузины, которые тоже были здесь и делали общее важное дело: помогали маме обрести силы. А я помешала… — Если ты не хочешь заниматься иллюзией…
— Хочу… — только и смогла выдавить я из себя.
— Мы можем отложить уроки, пока Раридан не придет в себя, — продолжила мама, а мне стало совсем не по себе — еще и Рару прибавляю проблем.
— Не надо…я попробую…
— Идемте, принцесса Саянара, — все еще из-за спины проговорил Гориан, а я поплелась на "поляну", где проходят уроки, опустив вниз все пять голов. — Сегодня для вас особенное задание — на демонстрацию вашего усердия и заинтересованности в обучении.
И вот сказал вроде нейтрально, отстраненно, а мне даже как-то еще беспокойней стало. Я повернулась к маме, хотела что-нибудь спросить, чтобы отсрочить общение с Горианом, но мама в этот момент пошатнулась, и ее бросились поддерживать бабушки, а тети глянули на меня…осуждающе, так что я не стала ничего говорить и поплелась на "поляну".
Всего несколько десятков шагов, а ощущение, что мы в лес ушли, где нас не видно и не слышно. Кругом "грибы" и "папоротники", да еще туман магический, из-за которого видно разве что на несколько шагов вокруг, а дальше — едва узнаваемые тени.
— Приступим, — голос у учителя стал холоднее, словно он злился на меня за мою попытку отказаться от урока, да еще воздух он в себя втянул так шумно, протяжно, что я почувствовала, как чешуйки на кончике хвоста встали дыбом.
Вокруг нас выросла высокая стена, выложенная из крупных булыжников, размеры которых сравнимы с маленькими дрохами, которым два-три года.
Это была иллюзия — другого просто быть не могло — но какая! Я потрогала ее лапой, головами, хвостом. Сначала робко и не смело, но потом уже с большим усилием, да и изо всех сил тоже, но стена не поддалась.
— Как я уже говорил, принцесса Саянара, этот урок на демонстрацию вашего усердия и заинтересованности в обучении. Если вы постараетесь, то сможете снять иллюзию, в противном случае я буду считать, что вы заинтересованы в том, чтобы остаться здесь со мной, спрятанной от посторонних глаз.
И так это прозвучало…равнодушно, обыденно, что мне стало не по себе. Словно я уже проиграла что-то очень важное и ценное… вот только что.
Гориан стоял в стороне, крупный, почти как дядя Рар, с плотной крепкой чешуей бежевого цвета, которая от середины груди к хвосту меняла оттенок с бежево-розового до темно-красного у самого основания хвоста, с четким устрашающим гребнем, по всей длине пульсирующим красными всполохами. Он не делал ко мне ни единого шага, только шумно втягивал воздух и медленно водил хвостом по тверди из стороны в сторону: шурх-шурх-шурх.
А мне с каждой десятиной становилось все страшнее, особенно в свете того, что я вот прямо сейчас пыталась несколько раз снять иллюзию всеми известными мне способами, да только стена как была каменной преградой, так ею и осталась.
Страх был так силен, что я даже не могла издать ни звука, хотя чувствовала, что нужно кричать во все легкие. А стена не поддавалась на огонь, что я выдохнула всеми головами, с запозданием осознав, что только что лишила себя одного из возможных способов защитить себя. Стена не поддалась ни на ветер, ни на магию камней, не подчинилась силе, стремящейся стереть все магическое вокруг.
— Вы ведь не обзавелись Истинным пламенем, принцесса, — прошелестел Гориан на пределе слышимости и сделал шаг с мою сторону.
— Что вы хотите?! — мой голос дал петуха, а мелкая дрожь прошла по всему хвосту.
— Вы знаете, что ваш запах сводит нас всех с ума?
Я отрицательно покачала головой, ощущая, что вот сейчас узнаю причину такого странного поведения всех мужчин нашего отряда, и эта причина мне очень не понравится.
— Запах самки, готовой к спариванию, принцесса.
Меня уже трясло всю, потому что я вдруг осознала, что не просто нахожусь за стеной, которую не могу пробить ни одним из способов. Я нахожусь за стеной наедине с самцом, который сейчас предъявляет на меня права, который готов взять меня, подчиняясь древним как миры инстинктам, и ему никто не сможет помешать. И даже я не смогу, потому что он уже тоже готов распространять вокруг себя тот запах, который лишает дрохию воли, если она не встретила свое Истинное пламя.
— Вам ведь сегодня шестнадцать, да, принцесса? — вопрос звучал как издевательство, а память и эмоции рода просто вопили, что нужно бежать, кричать, звать на помощь. — Сегодня пик вашего полового созревания. Помните, что происходило в те времена, когда дрохи редко принимали бескрылую форму?
И "бескрылую форму" прозвучало так презрительно, что эмоции рода завопили с утроенной силой: передо мной приверженец древних традиций — он даже сдерживать себя не попытается.
Когда-то отец говорил, что на каждый чих дроха не введешь запрет, что архаичные традиции нужно изживать постепенно, однако же сам поддержал закон, запрещающий дрохам принуждать дрохий к единению в крылатой форме. Этот закон был основан на крови, поэтому ни один дрох не смеет пойти против него — это чревато лишением мужской силы. Приверженцы древних традиций, такие как Гориан, пытались заставить отца отменить закон, но он не поддавался на уговоры и угрозы — был непреклонен в своем решении. Теперь этот закон может стать для меня спасением.
