– И поваров поругайте. Как можно есть при такой вони? Завтра я утром, часиков в одиннадцать, появлюсь, если совещание не затянется – но появлюсь в любом случае. Да, последний вопрос: ваши ученики побеждают в городских олимпиадах по каким-нибудь предметам?

– В прошлом году Женя Кулеша занял второе место по математике, а первых давно не было, – развела женщина руками.

– Спасибо. Не провожайте, ещё простынете. Я сам выберусь.

Войдя в «свой» кабинет, Пётр задумался. Может, уволиться к чёртовой матери? Забрать Вику Цыганову, уехать в Москву, писать там песни и книги и жить припеваючи. Зачем ему биться об стену в Краснотурьинске? Один в поле не воин, да и не дадут построить коммунизм в заштатном уральском городишке. Останавливало пару «но»: во-первых, этот самый Тишков был хорошим руководителем и очень многое сделал, чтобы превратить Краснотурьинск в один из самых красивых и благополучных городов Урала, а может, и всей страны. Во-вторых, семья этого Петра Мироновича. Ведь получается, кто-то убил его, чтобы перенести сознание Штелле в тело реципиента. Семья ведь не виновата. Бросить их? Не по-пионерски это.

Нда. Ладно, пока можно одной темой озаботиться.

– Вера Михайловна, – позвал он секретаршу, – вызовите мне, пожалуйста, заведующего ГорОНО.

Через десяток минут перед Петром сидел на стуле лысоватый мужичок в массивных очках с ужасной роговой оправой.

– Что-то случилось, Пётр Миронович? Вы какой-то бледный сегодня, – заведующий городским отделом народного образования заинтересованно смотрел на Штелле.

– Голова с утра болит, простыл немного, – Пётр не знал, как звать собеседника – приходилось выкручиваться, стараясь строить обтекаемые фразы.

– У меня в кабинете отличный набор травок есть. Может, сказать Вере Михайловне, чтобы она вам заварила? – товарищ уже вскочил, не дождавшись ответа, и в момент оказался у двери, – Вера Михайловна, золотце! У меня на столе баночка стоит с травками – не сочтите за труд, спуститесь, возьмите щепотку и заварите нам по стакану, будем Петра Мироновича лечить.

– Трофим Ильич, я с утра Пётру Мироновичу твержу, что нужно доктора вызвать, так упрямый – не хочет! Сейчас всё сделаю, – хлопнула дверь.

Пётр обрадовался. Удачно получилось: теперь он знает, как обращаться к горонисту.

– Трофим Ильич, сколько учеников из Краснотурьинска за прошедшие пять лет выигрывали всесоюзные олимпиады?

Насупился. Пригладил волосы на затылке. Обидел он, наверное, товарища.

– У тебя, Пётр, какие-то неприятности? Какую-то вредную бумагу прислали?

– Мысль мне одна пришла. Ходил сейчас в школу-интернат, смотрел, как они холода переживают.

– Окна плохо проклеили, батареи холодные? Подожди, а при чём здесь олимпиады? – вдруг отстранился завГорОНО.

– Совершенно ни при чём. Говорю, мысль пришла по дороге. Когда у нас будут городские олимпиады?

– В апреле.

– Давайте проведём в начале февраля.

– Это зачем же? – Трофим Ильич вынул из стаканчика с карандашами синий и стал вертеть его в пальцах.

– Мысль мне пришла, вот какая: мы проведём в феврале все городские олимпиады. Подожди, не перебивай, – остановил попытку чересчур разговорчивого и деятельного собеседника вмешаться в монолог, – Отбираем по каждому предмету в каждой возрастной группе по три победителя и после уроков каждый день проводим с ними дополнительные занятия по тем предметам, в которых они победили. У нас ведь есть задания за прошлые годы по областным олимпиадам? – Пётр вопросительно глянул на заведующего.

Тот какое-то время смотрел внимательно на Петра.

– Найдём.

– В апреле, как и положено, мы проводим ещё одни олимпиады. На них отбираем лучших, и продолжаем их натаскивать по имеющимся у нас заданиям областных олимпиад, – Штелле откинулся на спинку стула и молча смотрел на Трофима Ильича.

– Умно. Конечно, олимпиады по языкам нам не выиграть, – сморщился главный учитель, – а вот по остальным предметам вполне по силам в призёрах оказаться.

– У нас ведь треть населения немцы, может поискать?

– Поищем. И как тебе такая замечательная мысль-то в голову больную пришла? Стой. Надо мне тоже простыть, – заведующий звонко расхохотался.

– Мне только одно препятствие видится. Нужно найти по предметам лучших учителей и как-то их заинтересовать.

– Найдём. Заинтересуем. Детей покормить нужно будет.

– Покормим. Ну что, берёшься? – от этого живчика Пётр и не ожидал отказа.

– Слушай, Пётр, а если наши выиграют областные олимпиады, то в Москву поедут на республиканские. Нет, там нам против Москвы и Ленинграда не выстоять, у них там спецшколы разные, – ну очень горестно вздохнул заведующий, словно уже и вправду выиграл все областные олимпиады.

– Москва и Ленинград на республиканских олимпиадах не присутствуют. У них там свой праздник, и они попадают сразу на всесоюзную, – Пётр как-то читал про одного из попаданцев в тело школьника – вот тот и ездил на математические олимпиады, оттуда и знание.

– Точно! А я и забыл. Вот не зря тебе город доверили, светлая у тебя голова! Ты почаще в интернат-то ходи, – опять весело захохотал заведующий.

В это время секретарша принесла зелёного цвета жидкость в стаканах. Чувствовался аромат мяты и ещё чего-то цветочного, да и на вкус отвар был не противный. Попили, пообсуждали практические шаги по покорению столицы – так и рабочий день закончился.

Курево. Табак. Папиросы. Сигареты. Чинарики. Пепельницы. Вонь табачная. Кашель курильщика. Всё это было. Может, этот самый Тишков умер во сне от кашля – оторвался там тромб какой-нибудь? Вот в небесной канцелярии душу некурящего Штелле и забросили на вакантное место. А Вика Цыганова попала в тело той Машеньки, потому что та самая жирная девочка сильно ударила её, и та упала, ударившись головой о стол? Ну, с Викой поразбираемся, а вот с Петром Мироновичем поступим жёстко. Потому что нехер! Этот товарищ даже дома, видимо, курил. В кухне на подоконнике стояла пепельница с чинариками – не для гостей же он её там держал. Стало быть, в доме грудной младенец и маленькая девочка, а он курит. Истинный коммунист! Замечательный пример для подражания.

Порывшись в карманах пальто и пиджака ужасно-коричневого, Пётр вытащил на свет начатую пачку сигарет «Лайка» и коробок спичек. Спички засунул обратно, а сигареты хотел выбросить, но урны не попадались. Спустившись до самого первого этажа, первый секретарь так и не обнаружил ни одной. У входа-выхода их тоже не наблюдалось; пришлось, завернув за угол, просто положить пачку на бордюр у своего дома.

В квартире стоял ор: в очередной раз что-то не нравилось наследнику реципиента. «Жена» бегала из ванной на кухню и потом в комнату, а затем снова по кругу. По запаху нетрудно было догадаться, что переваренное молоко вылезло наружу. Пётр переоделся в треники с отвислыми коленями и проследовал на кухню. Жутко хотелось есть. В обед его попотчевали тарелкой малоаппетитного супа: немного картошки, немного крупно порезанной моркови, целая луковица, правда, небольшая, два малюсеньких кусочка мяса, и к ней два куска серого хлеба. Шеф-поваром «жена» Лия не была точно.

На плитке стоял очередной кастрюльчонок с греющейся водой. Пётр заглянул в холодильник. «ЗИЛ» был вполне забит продуктами – имелись даже молоко и колбаса. В морозильнике присутствовали курица и какая-то рыба, а вот готового ничего не было. В очередной раз забежавшая на кухню «жена» проделала нужные ей манипуляции с кастрюльчонком и бросила:

– Сейчас покормлю, уснёт, тогда картошки пожарю.

Все попаданцы в книгах удивляют родственников невиданными блюдами типа пиццы или шашлыков. Мяса с мангалом под рукой не было, с тестом тоже не всё гладко. Пётр снова открыл морозильную камеру и с сомнением достал рыбу. Ага – камбала. Поваром он тоже не был, но готовил ведь каждый день чего-то. Почему бы не пожарить рыбу под белым молочным соусом? Все ингредиенты в наличии. Ножницы висели на гвозде над плитой. Ну, начнём помолясь.