© Диана Фад, 2023

ISBN 978-5-0059-5840-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я налила кофе и села на кухне, подобрав под себя ноги в толстых белых носках. На улице второй день шел холодный дождь, сбрасывая листву, засыпали деревья, обнажая серый скелет. Осень. Иногда прекрасная с чудесной погодой, солнечная и золотая, с вкраплениями красного и зеленого. А иногда такая, серая, безликая, умирающая, как моя жизнь.

Нет, в моей жизни все было отлично. Я работала преподавателем в школе искусств, учила детей и взрослых рисовать. Мои руки каждый день держали краски и пахли скипидаром, а под ногтями часто скапливались кусочки всех цветов радуги. У меня была мама, отец умер, жила я одна в своей квартире, в Москве. О чем еще можно мечтать? Но…

Меня вчера уволили. Не скажу, что это было неожиданно. Давно ходили слухи, что школу закроют, нет финансирования. После того, как мир накрыла эта пандемия, школа еще какое-то время продержалась на онлайн уроках. Ученики вначале оплачивали занятия, потом стали пропадать и вот, мы все оказались за бортом. Я тоже теперь осталась без работы.

В моей личной жизни также наступила осень. Мой любимый мужчина не появлялся уже почти неделю, а на мои два звонка даже не ответил, сбрасывая. Телефон молчал, почта была пуста, сообщений тоже не было. Я конечно ожидала такой развязки, кто в двадцать шесть лет находит свое счастье и живет отлично? Ну явно не я. Завтра у меня день рождения, мне не с кем его отметить. У меня есть одна подруга, с которой мы вместе работали в школе искусств, но вести ее куда-то в кафе или пригласить домой? Экономия… В мою жизнь вошло это слово, чуждое мне по своему образу. Я не была транжирой, но мы получали хорошую зарплату, и я уже отвыкла экономить.

Нет, кое-какие запасы есть, благо еще жилье свое. У подруги хуже, съёмная квартира и муж без работы. У меня нет ни мужа, ни детей. В такой момент думаешь, что это благо, а с другой стороны, муж бы работал, хоть какая-то поддержка.

Я тяжело вздохнула и ополоснула чашку из-под кофе, прошла в комнату. Что делать? Искать работу-не хочу, смотреть телевизор-тоже. Как ни странно звучит, мне хотелось писать, рисовать, малевать, что-нибудь, такое же мрачное и серое. Я каждый день держала в руках краски и кисти, но это не то. Хотелось что-нибудь написать для себя, что, я не знаю.

Я потянулась к папке с белыми листами и достала карандаш. Что бы нарисовать? Руки быстро набросали рисунок серого скелета дерева без листьев, что я видела в свое окно. Рядом расположились тени такого же неба. Мрачно, пусто, мертво, не то. Я встала с дивана в гостиной и подошла к столику, выдвигая ящики один за другим, где-то тут была акварель. Наконец, я нашла старую коробку и открыла первый тюбик с зеленой краской. Посыпались мелкие кусочки, краска намертво засохла и это у меня, у художника?!

Перебрала один за другим всю коробку, красок нет, все в мусорное ведро. Опустилась рядом со столом на пол и тихо заплакала. Что я делаю не так, почему все так плохо? Слезы текли горячими ручьями, казалось они копились целую вечность, чтобы вырваться на волю именно сегодня. Я проплакала долго и остановилась только тогда, когда нечем стало дышать. У меня есть одна особенность, может и у всех так, когда я плачу, намертво забивается нос. Приходится дышать ртом, искать капли для носа и плач сам собой проходит. Вот и сейчас пришлось встать пойти в ванную, умыться и достать из аптечки капли. Нос задышал, я успокоилась. Мелочь, а помогло.

Придется ехать за красками. Хорошая возможность провести день вне дома. Я не хотела выходить на улицу, где была мерзкая погода, дождь, видеть людей. Смотреть, как они равнодушно скользят по тебе взглядом. Иногда мне казалось, упади я сейчас, начни, например, задыхаться или сломаю ногу, все просто пройдут мимо, даже не заметят. В метро хуже всего: все спешат, толкаются, жмутся к тебе, нарушая твою защиту, твое пространство.

Я не люблю метро. Да удобно, не спорю, но, если есть возможность туда не спускаться, я всегда ею воспользуюсь. Сейчас такой возможности не было. Туда, куда я собиралась, был путь только на метро, благо станция Свиблово видна из моих окон. Конечно кто-то скажет, сейчас на каждом углу магазины, что торгуют красками, кистями и карандашами. Это не то. Художник должен быть в атмосфере творчества, картин. Можно еще заказать через интернет, но нет. Мне нужно потрогать, понюхать, перебирать тюбики и провести пальцем по шелку кистей.

Я натянула джинсы, серую водолазку, на ноги ботинки на шнуровке и рука привычно потянулась к серо-зеленой куртке-плащу. Но опустилась. Хотелось чего-то яркого, чтобы внести пятно в мрачную осень. Прошла и достала из шкафа ярко-красную куртку, я ее так и не надела ни разу. Что-то нашло на меня весной, захотелось и купила, но так и не осмелилась надеть. Теперь я с удовольствием влезла в мягкую короткую куртку и вышла из дома. Конечно, зачем мне зонтик, я же непромокаемая! Быстро добежала до метро и спустилась в его жаждущий рот, что поглощал толпы людей каждый день.

Выход из метро проверил меня на прочность, а колючий с ветром дождь на желание двигаться дальше. Многие художественные рынки ушли под крышу. Летом выползали на улицу, но сейчас я даже порадовалась, нырнув в гостеприимную дверь вернисажа. Внутри было тепло, картины стояли, начиная от самого входа, но мне они были не нужны, обычная мазня для туристов: цветы, березы, кувшины с яблоками.

Я прошла далеко в глубь, озираясь по сторонам и отыскивая нужный мне павильон.

– Не меня ли ищешь, девонька? – раздался голос рядом, и я оглянулась, увидела старика, что сидел на стуле, рядом с выставленными полотнами. Около него был лоток, на котором ничего не было, кроме нескольких тюбиков краски.

– Думаю, нет, – вежливо ответила я, пытаясь отправиться дальше на поиски.

– Купи краску, – вдруг попросил старый – всего десять рублей тюбик.

– Да ты что, сейчас и цен то таких нет, – засмеялась я, однако подходя к лотку. На нем лежало пять тюбиков: серый, зеленый, желтый, синий и красный.

– Мне эти цвета не нужны, – ответила я, собираясь отойти.

– Купи, последние остались, пятьдесят рублей, недорого, – продолжил старик, уговаривая меня. Я подошла, открыла один с серой краской, понюхала, мазнула по руке, цвет насыщенный, густой, масло.

– Мне не нужно масло,

– Возьми, за такие деньги не найдешь, – продолжал старик. Верно, за десять рублей тюбик масла не купишь.

– Но если мне оно не нужно, зачем покупать? – спросила я

– Купи говорю, – вдруг строго сказал старик и мои руки сами потянулись к карману, где лежало несколько купюр. Я вынула и дала старику сотню, он сложил тюбики в пакет, забыв про сдачу и передал мне.

– Счастья тебе, девонька, пользуйся, – и я пошла оттуда, крепко держа пакет в руках. Только в метро вспомнила, что так и не купила то, зачем поехала. Ну значит не судьба, доберусь завтра. В пакете лежали ненужные мне краски, а сама я снова впала в раздумья. Странный старик, странная цена, странные краски.

Зацепись за меня, держись!

Отпусти меня, не покидай!

Просто руками меня коснись!

Люби, прости, вспминай…

Дома я не сразу достала купленные краски. Просто сунула пакет на столик в прихожей и прошла на кухню. Желудок жил своей жизнью, требуя пропущенный завтрак. Яйца упали на разогретую сковороду, образуя белую гладь с желтым шаром внутри. Немного зеленого лука, пятно красных кусочков перца. Яичница готова. Сверху желтый лепесток сыра. Художник он и в Африке художник, к чему-то подумала я, уплетая мой завтрак-ужин и включая телевизор.

Новости, как обычно «радовали». В торговые центры по промокоду, я не хожу туда, рестораны и фаст-фуды тоже – аналогично. Везде маски и так ношу одну уже год с лишним. Удалось купить белую, тряпичную, стираю теперь в белизне, отбеливаю. «Рейтинг больных» зашкаливал, умерших тоже.