Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

писал в 1908 году Лерой Скотт. Подчеркивая благородство и «нежность» революционерок, Скотт утверждал, что такие качества вовсе не противоречат способности этих женщин заниматься террором, а, по сути, объясняют их поступки:

Именно эта нежность, это сильнейшее сострадание к жертвам тирании и толкнули эти трепетные души на путь тираноубийства[84].

Бабушка и друзья русской свободы

Для многих американцев лицом русской революции стала Екатерина Брешко-Брешковская, известная в США как Кэтрин Брешковски или Бабушка – «бабушка русской революции»[85]. Неослабевающая преданность борьбе за справедливость – в ущерб личному комфорту – сочеталась в Брешковской с редкостным обаянием. В 1904–1905 годах она отправилась в турне по Соединенным Штатам, познакомилась с десятками, если не сотнями, женщин и мужчин и вдохнула новую жизнь в американское движение за «русскую свободу», зародившееся в 1880-х. А еще она убедила большое количество женщин, и молодых, и старых, в том, что борьба против тирании в России ведется и в их интересах тоже.

Брешковская (урожденная Вериго) родилась в 1844 году в русской дворянской семье и со временем отказалась от своих сословных привилегий. Еще в отрочестве Катя Вериго создала школу для крепостных, которыми владела ее семья, и всю дальнейшую жизнь оставалась верна этой идее – нести просвещение в массы. Однажды в молодости ей довелось оказаться в одном купе с князем Петром Кропоткиным, выдающимся революционным мыслителем. Та долгая вагонная беседа произвела на нее неизгладимое впечатление. Побывав в Санкт-Петербурге, Катя примкнула к кружку революционеров и втянулась в их деятельность. Подобно многим честолюбивым русским девушкам, стремившимся выйти из-под навязчивой родительской опеки, Катя решила использовать брак как способ обретения свободы – и в двадцать пять лет вышла замуж за студента-либерала из помещичьей семьи, жившей неподалеку от родительского имения. Екатерина любила мужа, но с самого начала заявила ему, что главным делом ее жизни навсегда останется борьба за справедливость. В течение нескольких лет супруги работали сообща, обучая крестьян и отстаивая их права. Но когда Екатерина решила перейти к нелегальной тактике, они с мужем по-товарищески разошлись. В 1873 году Брешковская вступила в революционную коммуну в Киеве. Там у нее родился сын. Мальчика взяли на воспитание родственники. Брешковская говорила: «Я понимала, что не могу быть одновременно матерью и революционеркой»[86]. Позже она будет называть себя матерью и бабушкой тысяч единомышленников.

Через год после рождения сына Брешковская, как и сотни других ее современников, «пошла в народ», чтобы учить крестьян и готовить почву для революции[87]. Это «хождение» закончилось арестом и тюрьмой (в одиночной камере она просидела четыре года). Представ наконец перед судом, Брешковская не стала оправдываться и открыто провозгласила себя революционеркой. Наградой ей стали пять лет Карийской каторги с последующей ссылкой[88].

Во время одной из своих сибирских ссылок, на сей раз после попытки побега из каторжной тюрьмы, Брешковская познакомилась с Джорджем Кеннаном, американским знатоком России, которому предстояло совершить резкий перелом в ее судьбе, а заодно и в ходе всей русской революционной борьбы. Кеннан впервые приехал в Сибирь в 1864 году по заданию «Русско-американской телеграфной компании» – для изучения мест, где предполагалось прокладывать телеграфную линию. В течение нескольких лет он разъезжал по российской глуши. Вернувшись в США, он читал многочисленные лекции и публиковал этнографические отчеты и путевые заметки и стал в итоге одним из самых уважаемых в Америке специалистов по России. В 1884 году, будучи стойким приверженцем царского режима, Кеннан выступил с предложением: изучить жизнь ссыльных в Сибири, чтобы дать достойный ответ критикам России. Поскольку он открыто демонстрировал солидарность с царским правительством, российские власти обещали ему полную поддержку и содействие[89].

Предварительная экспедиция не повлияла на мнение Кеннана, но во время более длительной поездки – с мая 1885 по август 1886 года – ему встречались ссыльные, которые выказывали почти неисчерпаемые «отвагу, силу духа, жертвенность и преданность идеалу», и эти-то встречи заставили Кеннана полностью изменить взгляды. Вскоре после возвращения в США он написал приятельнице:

Я ехал в Сибирь, считая политических ссыльных просто помешанными фанатиками – бомбометателями и убийцами… А уезжая из Сибири, я сердечно целовался на прощанье с этими самыми ссыльными, обнимал их и не мог сдержать слез[90].

В 1885 году в далеком Забайкалье Кеннан встретил Брешковскую. Вот как он описывал ее: «Волевое, умное, но некрасивое лицо. Искренняя, открытая, теплая, порывистая и щедрая в своей отзывчивости». Замечая «следы… страданий» на лице Брешковской, Кеннан все-таки утверждал, что «ни тяготы, ни ссылка, ни каторжные работы не сломили в ней отважного, прекрасно закаленного духа, не пошатнули ее убеждений, не заставили забыть о чести и долге». При расставании Кеннану рисовалось лишь самое мрачное будущее Брешковской. Однако в ее прощальных словах звучала надежда:

«Да, мистер Кеннан, – сказала она мне, когда мы прощались. – Пусть мы умрем в ссылке, и пусть даже наши внуки умрут в ссылке, но в конце концов что-то из этого получится»[91].

Действительно, что-то получалось. Статьи Кеннана в ежемесячнике The Century, его лекционные турне (охватившие около миллиона слушателей) и, наконец, выпущенная им в 1893 году книга «Сибирь и каторжно-ссыльная система» – сопоставимая с «Хижиной дяди Тома», только применительно к российской пенитенциарной системе, – все это вызвало сенсацию. Кеннан прочитал более восьмисот лекций в разных штатах и городах США, причем он часто появлялся в аудиториях в лохмотьях и кандалах сибирского каторжанина, чем ввергал публику в оторопь. После выступления Кеннана в Вашингтонском литературном обществе Марк Твен поднялся и со слезами на глазах заявил: «Если единственное средство, помогающее бороться с таким произволом, – динамит, то что ж, возблагодарим Бога за динамит!»[92]

Возвращаясь на родину из переломного путешествия по Сибири в 1885–1886 годах, Кеннан встретил Сергея Кравчинского (известного также под псевдонимом Степняк) – русского революционера и террориста, после совершенного убийства бежавшего из России в Лондон. Вышедшая в 1882 году книга Степняка «Подпольная Россия» многое сделала для революционного дела, но Кеннан сподвиг Степняка на дальнейшие действия[93]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

вернуться

84

Scott L. Women of the Russian Revolution // The Outlook. 1908. № 90. Р. 915, 917.

вернуться

85

Идеями о важности личных связей для возникновения сопереживания я обязана статье Грегори Шайа – Shaya G. Empathy and Modernity: With Evidence from the Visual Culture of the Railway Disaster in Nineteenth Century France (материал, представленный на семинаре Global France 10 мая 2012 года в Париже). В архивах социалистов-революционеров хранятся сотни писем американских женщин Брешковской. Архив Партии социалистов-революционеров (ПСР), Международный институт социальной истории, Амстердам (далее – архив ПСР).

вернуться

86

Good J. E., Jones D. R. Babushka: The Life of the Russian Revolutionary Ekaterina K. Breshko-Breshkovskaia (1844–1934). Newtonville, 1991. P. 7–31; Blackwell A. S. The Little Grandmother of the Russian Revolution: Reminiscences and Letters of Catherine Breshkovsky. Boston, 1917. P. 39. Биографическую информацию о Брешковской я черпала из: Good J. E., Jones D. R. Babushka; Blackwell A. S. Little Grandmother of the Russian Revolution (включая очерк Аврама Кагана); Breshko-Breshkovskaia E. K., Hutchinson L. Hidden Springs of the Russian Revolution. London, 1931; Strunsky A. Catherine Breshkovsky (неопубликованный очерк), коробка 33, папка 396, архив АСУ, Йельский университет.

вернуться

87

О «хождении в народ» см. Venturi F. Roots of Revolution: A History of the Populist and Socialist Movements in Nineteenth Century Russia. London, 1960. Р. 62–70.

вернуться

88

В этот раз Брешко-Брешковская уже три года провела в заключении, поэтому от каторжного срока ей оставалось менее полугода. – Примеч. ред.

вернуться

89

Travis F. F. George Kennan and the American-Russian Relationship, 1865–1924. Athens, 1990. P. 26. Дипломат и вдохновитель холодной войны Джордж Ф. Кеннан был дальним родственником и тезкой этого, жившего раньше, Кеннана.

вернуться

90

Джордж Кеннан – Анне Доуз, цит. ibid. Р. 111–112.

вернуться

91

Кеннан цит. ibid. Р. 129–130.

вернуться

92

Ibid. Р. 177, 178 (цитата из Марка Твена). О том, как Кеннан появлялся перед публикой в лохмотьях и кандалах, см. Good J. America and the Russian Revolutionary Movement, 1888–1905 // Russian Review. 1982. Vol. 41. № 3. P. 274.

вернуться

93

О Степняке см. Moser C. A. A Nihilist’s Career: S. M. Stepniak-Kravchinskij // American Slavic and East European Review. 1961. Vol. 20, № 1. Р. 55–71.

12
{"b":"815919","o":1}