Адмиралу Канарису еще с сентября 1941 года удалось начать перехват трансатлантических радиотелефонных переговоров Черчилля и Рузвельта. Перехват этих интересных для абвера бесед вела мощная радиостанция в голландском городе Эйндговен с техническим филиалом на побережье близ Гааги. Именно эта операция по радиоперехвату (кодовое название «Нептун»), которую поспешил отобрать у абвера Шелленберг, впервые раскрыла секретные планы капитуляции Италии перед союзниками и отчасти планы вторжения во Францию. Шелленберг вовремя принял меры, чтобы передать всю операцию гамбургской радиостанции, в связи с появлением союзников в Голландии.
Однако союзники сменили в феврале 1944 года свой шифр, зная, что к ним внедрилось слишком много «кротов» — агентов германских разведслужб, а потом они разбомбили и подстанцию под Гаагой. И теперь немецким разведчикам никак не удавалось подслушивать переговоры Черчилля и Рузвельта.
Зато дислокацию англо-американо-канадских войск легко можно было установить по их безудержной болтовне «клэром» в эфире, особенно по разговорам связистов ВВС в сухопутных войсках.
Подобные операции немцы проводили, разумеется, и против Советского Союза. Но с осени Шелленбергу пришлось начать эвакуацию станций подслушивания из Восточной Пруссии в Гамбург. Качество перехвата заметно ухудшилось. Это было особенно досадно, поскольку в глазах Шелленберга в советско-американобританском треугольнике Советский Союз был, несомненно, основанием. Судя по всем данным радиоперехвата, Красная Армия готовилась к новому грандиозному наступлению на многих фронтах. Но вот беда — фюрер и слышать не хотел ни о каком русском наступлении, потому что оно никак не устраивало его, не входило в его расчеты. И с этим Шелленберг ничего не мог поделать.
Перед сном Эрик Худ вышел на крыльцо. За облаками не видно было звезд. Кругом было тихо. Лишь с немецкой стороны доносился далекий гул авиационных моторов. И отчего крауты не экономят дефицитный бензин?
Он не знал, что таким образом самолеты заглушали своими моторами продвижение танков, выдвигавшихся на исходные позиции. Почти четверть миллиона солдат и офицеров ждали приказа к наступлению за линией Зигфрида, тысяча танков, девятьсот самолетов, более двух тысяч тяжелых орудий.
В полночь полки и дивизии трех армий вермахта и СС построились по команде под черным небом. В темноте офицеры читали приказ генерал-фельдмаршала Герда фон Рундштедта:
«Солдаты Западного фронта! Пробил ваш великий час! Огромные атакующие армии выступают против англо-американцев. Мне не нужно что-либо добавлять. Вы сами чувствуете, что происходит. Все поставлено на кон! На вас лежит святая обязанность сделать все ради достижения сверхчеловеческих целей вашего фатерланда и вашего фюрера!»
16 ДЕКАБРЯ 1944 ГОДА
В этот день солнце в Арденнах должно было взойти в 8 часов 29 минут, но оно не взошло. По крайней мере, его не было видно весь день.
Ровно в 5.30, за три часа до рассвета, на деревню Шлаузенбах обрушился шквал огня. Через лес летели огненные параболы реактивных снарядов из минометов «небельверфер». С трескучим грохотом, разрывая барабанные перепонки, рвались 14-дюймовые снаряды.
— Иисусе Христе! — сказал, одеваясь трясущимися руками, капитан Менке. — Он был прав, этот перебежчик. Лопухи мы! — Он бросился к телефону. — Алло! Алло! Надо срочно просить командира дивизии генерала Джонсона о помощи! Проклятье! Связи нет… Где рация?..
Но радисты тут же убедились, что немцы глушат все американские волны маршевой музыкой. Немцы наступали и в эфире!
Ракеты и фосфорные снаряды 150-миллиметровых пушек подожгли деревню Шлаузенбах от края до края.
В предрассветной мгле дым перемешался с туманом. В горле першило от едкого запаха сгоревшего кордита. Превозмогая тошнотворное чувство страха, Эрик бежал за командиром на КП. Кругом в панике носились батарейцы. Почти все они были в теплых подшлемниках — каски давно побросали, ведь все ждали скорой победы. Только Эрик был в каске с двумя белыми полосками первого лейтенанта.
— Капитан! — крикнул Эрик. — Я побегу к четвертому орудию!
Капитан повернул к нему потное, растерянное лицо, дико скосил безумные глаза, судорожно махнул рукой.
— Держись, Принстон! Это тебе не в регби с Йэлом играть!..
Больше они друг друга не видели.
— Заряжай! Приготовиться! — скомандовал Эрик расчету.
Судя по оглушительной канонаде, немцы и впрямь затевали что-то серьезное. Казалось, канонада длилась несколько часов. На самом же деле она внезапно смолкла в 6.30, и прямо перед деревней вспыхнули десятки прожекторов. Туман засветился. В неверном неземном свете лица солдат были страшными. Кошмар только начинался.
Эрик оглянулся на гаубицу, отливавшую тусклым блеском. Кургузая, горбатенькая, она показалась ему беспомощной. Наводчик, заряжающий, подносчики — все были растерянными.
Не было не только касок — давно брошены за ненадобностью гранаты, штыки, противогазы, шанцевый инструмент.
Надо что-то сказать расчету, ободрить парней.
— Ребята! — крикнул Эрик хриплым голосом. — Нам здорово повезло. На это представление нам достались билеты в первом ряду партера. Наше дело — не ударить лицом в грязь!
В поле, на фоне лесной гряды появились белые фигуры в маскхалатах. И вдруг со страшным воем из-за леса вынырнули два «шварма» — две тройки новых истребителей, волочивших за собой темные шлейфы. Это были реактивные самолеты. Эрик еще ни разу в жизни не видел их. Но он не хотел и думать об этом сюрпризе Гитлера. Слева показалось два выкрашенных белой краской «королевских тигра» с длинными пушками. Они были облеплены десантниками. Из леса хлынула новая волна наступающих белых призраков. По стрельбе Эрик понял, что немцы упорно берут в котел всю 106-ю.
— Огонь! — крикнул Эрик.
Первый снаряд гаубицы пролетел слева от «королевского тигра». С него посыпались десантники. «Тигр» ответил выстрелом из своего 88-миллиметрового орудия. Мимо!.. Скорость танка — около десяти миль в час…
Над лесом появился американский разведывательный самолет «пайпер каб» Л-4. Это вселило в Эрика надежду — значит, там, в тылу, в штабах дивизии, армии уже знают, что тут творится, хотя связи нет, беспокоятся.
— Огонь!
Это был «тигр II» (модель Фердинанда Порша), построенный на заводе Круппа. Лобовая броня «тигра» в семь с половиной дюймов. Но вот он повернулся вполоборота, объезжая глубокую воронку, подставил свой более тонкий бок… И вторым бронебойным снарядом Эрик сбоку подбил его. Танк с черно-белым крестом на броне задымил черным дымом. По броне потекли огненные струи бензина. Грянул мощный взрыв. Над лесом показался бледный диск солнца, едва пробиваясь сквозь тучи. Первый танк горел, как костер. Второй танк расстреливал огромные грузовики дивизиона с белыми звездами на бортах. Из них сыпались фигурки в форме цвета хаки.
С КП прибежал раненый ординарец капитана. Размазывая по лицу пот и кровь, прокричал:
— Шкипер сдался в плен! На капэ никого не осталось! Дивизион разбит!..
Потрясенный Эрик не мог этому поверить. Ведь шкипером в дивизии звали капитана Менке. Менке — в плен?! Это никак не укладывалось в сознании. Всю жизнь прослужил в армии. И дивизион разбит? Ведь на этом дивизионе держался весь фланг армии Ходжеса!..
— Принимаю командование дивизионом на себя! — крикнул Эрик Худ, хотя от дивизиона, кажется, осталась одна гаубица.
Он поглядел на пылавшую деревню Шлаузенбах, где в домах рвались боеприпасы, повернулся к ординарцу.
— А что с пехотным полком?
— Разбит, сдается в плен! Все пропало!..
Стрельба откатывалась все дальше в тыл, на запад, к Сен-Виту. Немцы смяли левый фланг дивизии, брали ее в кольцо. В тылу тревожно шныряли цветные трассы врага.
Эрику удалось зацепить и второй «королевский тигр». Бронированное чудовище откатило в предгорья Шнее-Эйфель. Эта новая победа помогла преодолеть растущее смятение. Но что толку от его успехов, если полк сдался в плен, дивизия окружена, дивизион почти весь уничтожен!
