В ноябре 1943 года, когда ОКБ прислал в Бельгию и во Францию изгнанного из аравийской пустыни фельдмаршала Роммеля для генеральной инспекции германской обороны на побережье, Роммель с возмущением заявлял во всех штабах, что никакой настоящей обороны у вермахта на Западе не существует. На Западе Европы стояло около полусотни неполных дивизий, вырвавшихся из русской мясорубки. Эти битые дивизии переформировывались и пополнялись во Франции, Бельгии, Голландии. Для обороны не хватало не только войск, но и оружия и материалов — горючего, стали, леса, железобетона и цемента. Военно-морской флот Германии располагал всего несколькими миноносцами и катерами в проливе, а 3-й воздушный флот генерала Шперрле, снискавшего себе кровавую славу еще во главе легиона «Кондор» в Испании, насчитывал не более пятидесяти годных самолетов.
В канун дня «Д» — высадки союзных войск в Нормандии — их разведки выбросили множество своих людей на французскую землю за Атлантическим валом. Операция эта называлась «Сассекс» — от английского графства, где находился объединенный штаб этих групп, принадлежавших американскому УСС и британскому СИС (Сикрет интеллиджекс сервис). Американские группы получили шифр «Оссекс», британские — «Бриссекс». Их было больше сотни.
Следуя указаниям Центра, Кремлев держался подальше от этих малоопытных, совсем еще зеленых разведчиков. Многие из них погибли без толку, другие просто отсиживались в подполье.
Перед началом вторжения на континент Виктор сумел передать по рации, что на стопятидесятикилометровом побережье — воротах будущего второго фронта — в обороне стояли лишь три немецкие дивизии. Против Советской Армии действовало более двухсот пятидесяти дивизий вермахта и его союзников. Именно победы советских войск подорвали мощь гитлеровской обороны на западе, пробили зияющие бреши в Атлантическом вале. После высадки западных союзников в Европе численность партизанских сил выросла до полумиллиона героических бойцов, отвлекших на себя до восьми немецких дивизий. От Бретани до Альп и от Пиринеев до Юры партизаны освобождали целые департаменты. Ведущую роль в организации всенародного восстания играла Французская компартия. В Нормандии действовал советско-французский партизанский отряд имени Чапаева. Гремела слава 1-го советского партизанского полка, освободившего города Аллее и Ним. Виктору удалось установить связь с Центральным комитетом советских пленных во Фракции. Этот комитет руководил всей борьбой советских военнопленных в лагерях, переправкой их в партизанские отряды. Туда же направлялись и наиболее надежные перебежчики из числа власовцев. Редакция «Добровольца» и не подозревала, что ее корреспондент Виктор Крайнов написал две-три разгромные заметки о «власовском движении» для органа ЦК СП — «Советский патриот», что он поддерживал тайную связь с французскими партизанами.
Виктора, одного из немногих наблюдателей, имевших возможность сравнивать действия французских макизаров с делами советских партизан, восхищали самоотверженные подвиги отрядов, руководимых коммунистами, и приводила в недоумение пассивность формирований, находившихся под влиянием правых партий. Только много позднее узнает он о секретном приказе шефа французской военной миссии при Верховном командовании союзных сил генерала Пьера Джозефа Кенига, предписывавшего участникам движения Сопротивления — рабочим, техникам, служащим — оказывать захватчикам лишь пассивное противодействие, никоим образом не провоцируя их на проведение политики выжженной земли, сохраняя электростанции, шахты, плотины, шлюзы, железнодорожные станции и депо. Но самые лучшие и смелые отряды французского движения Сопротивления, руководимые коммунистами, ослушались этого приказа, вели тотальную рельсовую войну, взрывали шлюзы и плотины, склады с боеприпасами.
Все-таки он успел передать важные разведданные.
В Брюсселе удалось засечь прибытие СС-группенфюрера Каммлера, который, как он узнал во власовском штабе, был назначен Гитлером вскоре после покушения на фюрера в его главной квартире 20 июля специальным комиссаром по «вундер-ваффен» — «чудо-оружию», а точнее — по ракетам «Фау-2». Это «оружие возмездия» привозили под Брюссель и в район Гааги, а также в Эйскирхен, находящийся в сотне километров восточнее Льежа. Ракетные подразделения Каммлера насчитывали около шести тысяч человек и располагали более чем полутора тысячами автомашин. Под покровом наивысшей секретности из Нордхаузена и Пеенемюнде шли ракетные поезда, на платформах которых помещалось до двадцати замаскированных ракет. Стартовые позиции постоянно менялись, — что спасало ракеты от бомбежек. Как выяснилось потом, союзникам не удалось уничтожить ни одной ракеты на старте. Зато сведения, посланные Кремлевым, вполне могли помочь союзной авиации помешать их доставке на боевые позиции. Всего гитлеровцы выпустили 1054 ракеты по Англии. 517 из них были выпущены по Лондону с точкой прицеливания близ вокзала Ватерлоо, но отклонение ракет очень велико, так что в целом это «чудооружие» обмануло ожидания Гитлера.
Только после войны Кремлев узнал, что это происходило вследствие героического саботажа, организованного советскими военнопленными из концлагеря «Дора». На подземном ракетном заводе в Нордхаузене они испортили почти шесть тысяч «Фау-2», это спасло жизнь многим англичанам, голландцам, бельгийцам, французам. Большую лепту в противоракетную войну внесли и борцы Сопротивления, уничтожавшие заводы, производившие спирт и жидкий кислород — горючее для ракет генерала Дорнбергера и СС-штурмбаннфюрера барона Вернера фон Брауна.
Не воздушная аэрофотографическая разведка и радиотехническая разведка союзников, снабженная радиолокаторами, акустическими и инфракрасными средствами, играли главную роль в обнаружении ракетных баз врага, а разведка агентурная, опиравшаяся на движение Сопротивления. Кремлев сам видел однажды, как истребители-бомбардировщики марки «спитфайер» бомбили базы Каммлера. Это были самолеты 12-й истребительной авиагруппы королевских ВВС Британии.
Благодаря Кремлеву бомбежка эта прошла успешно. «Спитфайеры» уничтожили восемь ракет, на что понадобилось бы 320 тысяч зенитных снарядов. Каждая ракета в среднем разрушала 2–3 здания и поражала 6–9 человек. Так что наш разведчик и эскадрилья «спитфайеров» спасли около 64 англичан и примерно 20 домов в Лондоне. Что ж, Кремлеву было приятно выполнить свой союзнический долг.
Всего же гитлеровцы убили ракетами 2754 англичан и ранили 6523.
Во власовском штабе офицеры, вторя «золотым» и «серебряным фазанам» вермахта, утверждали, что ракеты Гитлера вот-вот взорвут тоннели лондонского метрополитена, проложенные под дном Темзы, вследствие этого подземка будет затоплена и тысячи лондонцев будут лишены своего надежнейшего бомбоубежища. Это-де поставит англичан на колени. Но, к огорчению Гитлера и Власова, все произошло не так. Правительство Черчилля даже не пошло на дополнительную эвакуацию лондонцев. Ставка на «чудо-оружие» оказалась битой. Решающий вклад Красной Армии в войну сорвал планы гитлеровцев по совершенствованию и массовому выпуску ракет «Фау-2», по запуску в производство сверхдальних двухступенчатых ракет «А-9» и других новых видов оружия, включая атомное.
Кремлев всегда считал, что поражение гитлеровцев в борьбе за новое оружие было и личным поражением самого Гитлера, который мнил себя гением и полагался больше на интуицию, чем на серьезные разработки новых видов оружия. И Гиммлер, и Борман также верили в непогрешимость их фюрера и, к счастью их противников, слабо использовали достаточно мощный потенциал германской науки и техники промышленности рейха.
Разведка союзников, и прежде всего советская разведка, многое сделали для поражения гитлеровцев в борьбе за новое оружие.
Потом Виктор испытал серьезные затруднения — немцы забили его радиочастоты запасными мощными сигналами. Ни передачи, ни приема рация теперь не обеспечивала. Пришлось закопать бедную «Ребекку» в яблоневом саду близ Ватерлоо. От Брюсселя туда трамваи ходят.
На поле Ватерлоо и в деревне Ватерлоо памятников и указателей всяких, пожалуй, не меньше, чем в Бородино. Львиный холм в середине, музей с панорамой сражения 1815 года. Кругом — разрушенные старинные фермы. В ближайшей гостинице, где остановился поручик РОА, некогда жил Виктор Гюго, собирая материал для описания битвы в романе «Отверженные». Здесь им были написаны прекрасные стихи к сороковой годовщине Ватерлоо. При немцах все тут поблекло, пришло в упадок. Было ясно, что если с фашизмом не покончить, то он покончит с историей народов, оставив памятники только своей «тысячелетней империи».
