Перспектива краха, становившаяся все более отчетливой и страшной, заставила Гиммлера весной 1944 года разрешить Власову сколотить и возглавить из остбатальонов две дивизии РОА. Это была не армия, а всего-навсего корпус, но генерал-изменник был на все согласен. Видимо, это решение сыграло определенную роль в «заграничной командировке» Виктора и его соратников, поскольку формирующиеся части были направлены не на Восточный, а в основном на Западный фронт — Гиммлер считал, что власовцы будут охотнее сражаться против англо-американцев, чем против «своих». Рейхсфюрер СС приказал Ваффен СС взять на контроль весь комплекс задач по созданию ядра будущей РОА. Гелен же в ноябре 1944 года занялся вместе с Отто Скорцени укреплением и использованием в целях разведки антисоветского подполья, делая особый упор на банды националистов в Западной Украине и в Советской Прибалтике. Гелен стал носиться с идеей объединения всех антисоветских сил в рамках «Секретной лиги зеленых партизан».

Виктор поставил себе целью раздобыть картотеку этой пресловутой «лиги», что очень облегчило бы работу чекистам, но как раз в это время началась арденнская авантюра Гитлера. А Виктор почти добился получения командировки от редакции «Добровольца» в замок Плакенварт близ Граца, куда был эвакуирован из района столицы «Институт Ванзее». У Виктора были все основания считать, что в этом шпионском центре он сможет напасть на след «зеленых партизан».

Немало интересовали Виктора и сведения о «немецких партизанах», которые по приказу Генерального штаба от 12 ноября 1944 года должны были развернуть по плану «Вервольф» борьбу против союзных армий в их тылу. Виктор все более склонялся к мысли, что наиболее опасным в гитлеровской разведке был именно Гелен. Он, конечно, не мог знать, что через несколько месяцев — 9 апреля 1945 года — Гитлер заявит: «Гелен дурак!» — и уволит его в отставку вслед за фельдмаршалом Гудерианом, потому что они слишком хорошо знали о силах противников, нацеленных на Берлин. Гелен лопнул как мыльный пузырь, и таким же пузырем оказался на поверку грозный «Вервольф» — «Германское движение сопротивления»…

В сентябре 1944 года Кремлев передал Центру сообщение об операции «Скорпион». Так называлось секретное решение Гитлера по ходатайству Гиммлера передать РОА («Русскую освободительную армию») и все прочие изменнические русские формирования, поднявшие оружие против своей Родины, под начало генерала Власова. Решение это Гитлер, ранее упрямо заявлявший, что только немцы должны носить оружие, принял из страха перед восстанием согнанных в рейхе подневольных восточных рабочих. Но решение это осталось на бумаге: до самого конца Власов оставался только командующим штаба РОА.

Тот факт, что части РОА, оборонявшие Атлантический вал в Нормандии, разбежались, бросив своих немецких офицеров и унтер-офицеров, как только началась высадка союзных войск, а также возрастающее число перебежчиков-власовцев на Восточном фронте — все это не могло не привести РОА к краху.

Действуя согласно полученным директивам «Директора», неизвестного Виктору лично начальника, подписывавшего этой кличкой радиограммы Центра, он внимательно и напряженно приглядывался к власовцам в надежде проникнуть в душу каждого подходящего для перевербовки, и вскоре убедился, что многие из этих «добровольцев» попали к Власову вовсе не по доброй воле. Их гнал в РОА лагерный голод, страх смерти, то, что потом стали называть «промыванием мозгов». Он не мог верить, что процесс власовской вербовки, отработанный абвером, СД и гестапо, смог вытравить в этих, еще недавно советских людях, бойцах и офицерах Красной Армии, все советское. Далеко не все еще запятнали себя. Кое-кого наверняка можно было спасти, взять в помощники, заставить каленым железом смертельного риска искупить тяжкую вину перед Родиной. Только мертвец не может измениться к лучшему. А власовские солдаты и офицеры, не бывавшие в карательных операциях против партизан и мирного населения, а также в боях с Красной Армией, могли перемениться.

Как-то один капитан, трижды сдававшийся в плен белобрысый помор Павел Бажанов, поглаживая хмельной рукой шеврон РОА на рукаве своего немецкого мундира, проговорил, сузив налитые кровью и шнапсом светло-голубые глаза:

— Слыхал, поручик, как расшифровывается РОА, нет? Думаешь, «Русская освободительная армия»? А вот хрена! «Русский обманет Адольфа»! Вот как! Власовский фольклор, брат!

В выцветших глазах — страх, тоска, боль и отчаянье сорок первого года, позор, стыд, муки плена и растерянность, пытки совести, несмелая надежда на искупление.

«Русский обманет Адольфа». Это уже что-то. Виктору нужны такие «обманщики», с несломленной волей, с остатками совести, жаждущие ценой нелегкого искупления возвращения на Родину.

За полгода в РОА Виктор нашел горстку таких людей и в ноябре содействовал переходу роты власовцев на сторону французских партизан, которые вначале едва не расстреляли их как «прихвостней бошей».

К лету 1944 года хваленый Атлантический вал Гитлера являл собой картину мерзости и запустения, и Виктор постоянно сравнивал ее с тем, что он видел на дорогах южной Англии: новенькие танки «черчилли» и «шерманы», бронетранспортеры и тягачи, грузовики и штабные машины, огромные придорожные склады боеприпасов под камуфляжем. И вся эта техника, все эти войска готовились к штурму пресловутой гитлеровской «Крепости Европа». Маленький остров Англия был так перегружен войсками и боевой техникой, говорили остряки, что он потонул бы, если бы противовоздушная оборона не поддерживала его тысячами своих аэростатов.

«Атлантический вал, — гремел спецкор Виктор Крайнов в передовице «Добровольца», — растянулся на тысячи километров от Киркенеса на границе Норвегии и Финляндии до гор Испании! Этот вал на замке!..»

Редактор хвалил статью Виктора Крайнева об Атлантическом вале, уверял, что у него большое будущее на «освобожденной родине». Статья понравилась редактору, потому что Виктор повторял похвальбу рейхсминистра пропаганды Геббельса, который писал: «Мы укрепили берег Европы от мыса Нордкап (Северная Норвегия) до Средиземного моря и установили самое смертоносное оружие, какое только мог произвести XX век. Вот почему любой вражеский штурм, даже самый мощный и неистовый, какой только можно вообразить, обречен на провал».

В одной из своих корреспонденций Виктор Крайнов писал: «Такой стройки, как стройка Атлантического вала, не знала история. По мощи своей этот могучий вал превосходит линию Зигфрида. На ее строительство Организация Тодт уже затратила 18 миллионов тонн бетона! Части РОА гордятся, что им поручено оборонять некоторые из бастионов Атлантического вала от англо-американского нашествия. Мы должны в кратчайшие сроки установить, имеются ли слабые звенья в этой оборонительной линии. Ведь партизаны могут разведать их и сообщить о них англо-американцам…»

К его удивлению, эту заметку пропустила цензура, и содержавшиеся в ее тексте военные тайны наверняка дошли до наших разведорганов, регулярно получавших по тем или иным тайным каналам власовские газеты. С другой стороны, цензоры нередко запрещали самые невинные вещи.

А в Центр летели совсем другие сведения: «Орудия для вала доставляются из всех побежденных Гитлером стран. Все они самых разных калибров. Снарядов — в обрез, не хватает даже на учебные стрельбы. Артиллеристы набраны из резервистов старших возрастов, много стариков и студентов, есть даже школьники… Заграждения Роммеля состоят из вбитых в землю кольев, соединенных проволокой на заминированных участках. Их легко смести усиленной бомбардировкой с моря и воздуха…»

Еще одним гитлеровским мифом оказался на поверку этот неприступный Атлантический вал.

Кто-кто, а Рундштедт прекрасно знал, что укрепления Атлантического вала — это замки, построенные из песка на пляжах Атлантики. «Ничего перед ним, — говорил он Роммелю, — ничего позади — просто ширма. Лучшее, на что можно надеяться, — это то, что он сможет выдержать атаку в течение 24 часов, но любой решительный штурм, самое большее в течение суток, приведет к прорыву обороны в любом месте. И когда это произойдет, все остальное можно взять с тыла, так как вал обращен к морю и вследствие этого станет совершенно бесполезным».