— Да. — Малгожата вяло наклонила голову.

Молодой капитан отвернулся к окну и с большим усердием занялся бахромой белой портьеры, отделяющей кабинет полковника от скрытых вечерней дымкой городских зданий.

— Вот именно! — В голосе полковника была уже полная свобода и радостный оптимизм, а также нечто неуловимое, тот тон, который появляется у взрослых людей, когда им любой ценой нужно объяснить что-то вполне развитому ребенку. — Следовательно, мы пришли к выводу, что если хотим получить уверенность в том, что вам удастся более-менее опознать преступника, должны воспользоваться этим простым тестом. Потому что подобные задания на проверку наблюдательности называются «тестами».

— Да. Что я должна сделать? — В голосе Малгожаты не было ни малейшего удивления, как будто то, что она услышала и увидела за минуту до этого, по ее мнению, было обычной процедурой любого следствия.

— Через минуту… — Полковник одобрительно кивнул головой, как бы выражая ей признательность за готовность помочь. — Потому что, видите ли, пани, почти все люди уверены в своей наблюдательности. Каждому представляется, что у него прекрасная зрительная память и он сможет воспроизвести все, что увидел. Тогда как мы знаем, что стоит произойти банальнейшей дорожной аварии, при которой обычно бывает несколько свидетелей, как их показания настолько отличаются друг от друга, будто они наблюдали совершенно разные аварии.

— Я понимаю.

— Отлично! Теперь мы попробуем проверить вашу память. Я специально разговаривал с вами несколько минут, чтобы та картина сгладилась в вашей памяти и опознание было провести труднее. Хотите попробовать?

— Да…

По знаку полковника капитан встал и снова подошел к двери, открыл ее и вызвал восемь мужчин, ожидавших его распоряжения.

Они вступили в комнату точно так же, как и до этого, и снова встали, повернувшись лицами к столу.

Полковник встал, обошел стол и остановился около Малгожаты.

— Вы можете нам сказать, какие места занимали прежде эти люди? Но сначала скажите, они стоят в таком же порядке, как раньше?

— Нет. — Не вставая, Малгожата сняла очки и скользнула взглядом по шеренге, потом еще раз. Потом покачала головой. — Они стояли иначе.

— Прекрасно! Прошу вас поставить их так, как они стояли раньше.

— Хорошо… — И все еще не вставая с места и почти не глядя на них, она сказала чуть монотонно. — Тот пан, который стоит первым, до этого был четвертым…

Капитан дал знак рукой, и первый человек встал на четвертое место в шеренге.

— А тот пан, который теперь второй, был последним…

Ситуация повторилась.

— И теперь еще тот пан, который сейчас третий, перед этим был шестым…

Мужчины поменялись местами. Она посмотрела на них своим спокойным, бесстрастным взглядом и медленно наклонила голову.

— Теперь все так, как было.

Капитан недоверчиво усмехнулся.

— Вы стояли так?

— Да, товарищ капитан, — почти хором ответили они.

Усмешка исчезла с лица молодого офицера.

— Хорошо, спасибо, вы можете идти.

Все трое молчали, пока дверь не закрылась за последним из выходящих. Тогда капитан повернулся на каблуках и удивленно посмотрел на девушку, которая по-прежнему сидела на стуле, наклонившись вперед, и сжимала в руках свою страшную сумочку.

— Как это вам удалось?

Малгожата подняла голову и посмотрела на него с не меньшим удивлением, чем он на нее. Полковнику пришло в голову, что это первое проявление обычных человеческих чувств, появившееся на ее лице с той минуты, когда она сюда вошла.

— А вы не знали, что они так стояли?

— Откуда же я мог знать?! — Капитан потряс головой, как боксер после неожиданного удара. — Как вы смогли их запомнить? Ведь на первый взгляд они были совершенно одинаковые.

— Каждый немного отличался от других. А я привыкла к этому. Когда работаешь в банке с деньгами, нужно запоминать много разных мелких подробностей. Когда считаешь выплаты, нужно сразу проверить, что между настоящих банкнот нет фальшивой. А они ведь очень похожи на настоящие, а считать нужно быстро, потому что перед кассой всегда стоит очередь… — Пальцы ее оторвались от сумочки и выполнили серию движений таких быстрых, что оба офицера перестали их видеть, заметив только нечто неуловимое, похожее на взмах крыльев пчелы, взлетающей над цветком. Пальцы перестали двигаться и безвольно упали на сумочку. — И вообще, кассирша должна быть очень наблюдательна, правда? Иначе ее зарплаты не хватило бы на покрытие убытков. А мы получаем немного…

Полковник покачал головой.

— Я недооценил вас в первую минуту, — искренне сказал он и улыбнулся ей. — Но это неважно. Главное то, что вам, может быть, и в самом деле удастся узнать этого типа, когда вы его встретите. Капитан Зентек, который ведет следствие по этому делу, наверное, тоже изменил свое мнение и думает так же, как и я?

— Да, шеф.

Зентек все еще не мог прийти в себя. Он смотрел на Малгожату почти подозрительно, как будто хотел проникнуть глазами сквозь маску ее равнодушия и увидеть, где пряталась феноменальная наблюдательность, продемонстрированная ею минуту назад.

— Вот именно! — Полковник потер руки. — Хотя мы не очень верили, что вы справитесь с этим тестом, который мы для вас приготовили, но у нас была маленькая надежда, что, если все пройдет хорошо, мы вместе с вами сможем осуществить наши планы…

Он замолчал.

— Да? — вежливо сказала Малгожата, понимая, что если человек, обращающийся к ней, замолчал, то она сама должна что-то сказать.

— Вот именно. Хотя теперь мы можем предположить, что вам удастся узнать этого человека, но не можем же мы всех мужчин в Польше одеть в такие очки, поднять у них воротники курток и пропустить их через эту комнату. — Он рассмеялся.

— Понимаю, — серьезно ответила Малгожата. — Наверное, это невозможно.

— Что?.. — сказал полковник. — Да, разумеется, это невозможно. Поэтому мы пришли к выводу, что если Магомет не может подойти к горе, то гора должна подойти к Магомету.

— Что, простите?

— Ох, ничего. Это неважно. Мы пришли к выводу, что должны поискать этого нашего приятеля в местах, которые, как нам кажется, он очень любит навещать. Из того, что нам удалось до сих пор установить, следует, что наш приятель особенно любит развлекаться и спускать награбленные денежки на первоклассных морских курортах.

— Да…

Малгожата согласно кивнула головой. Она все еще не могла понять, что хотят от нее эти люди и зачем этот седой офицер так терпеливо рассказывает ей о делах, о которых она не имела ни малейшего понятия и для раскрытия которых никаким образом не могла им пригодиться. Другое дело, если бы они поймали бандита. Тогда… она была уверена, что узнает его. Она подняла голову, потому что полковник продолжал.

— Мы обращаемся к вам с конкретным предложением. Но сначала принципиальный вопрос: вы хотите помочь нам поймать убийцу ваших коллег?

— Да. Но ведь я…

— Минуточку. Наш план очень прост. Так как единственный человек, который может его узнать, — это вы, мы хотим, чтобы вы поискали этого человека.

— Я? — Ее светлые голубые глаза смотрели на него с почти детским удивлением. — Как это я?

— Так, вы. Ведь ни капитан, ни я, да и никто другой его не знает, а вы сами доказали нам, что вы сможете его узнать.

— Но я… Вы ведь сказали, что он развлекается на первоклассных морских курортах, а я… — Она улыбнулась, как будто мысль о том, что она, Малгожата Маковская, могла бы искать преступника на первоклассных морских курортах, показалась ей абсолютно комичной.

Капитан Зентек посмотрел на нее и понимающе кивнул головой.

— Действительно, шеф. Не знаю, как кому, но пани было бы, наверное, нелегко начать вести жизнь фифочки на пляжах в Сопоте или Здроях и проводить вечера на дансингах в Устке… — Он усмехнулся, но сразу же стал серьезнее, потому что ему пришло в голову, что даже такой лишенной всяких претензий девушке может быть неприятно слышать из его уст такие явные сомнения в ее возможностях. — То есть… я хотел сказать, что пани, наверное, не принадлежит к людям, которые ведут такой легкомысленный образ жизни: танцы, вино, сон днем и развлечения по ночам, правда?