Она посмотрела на него. Медленно, не отводя глаз от дороги он повернулся к ней и быстрым движением снял с головы капюшон.

— Я боюсь, что это будет не так просто, — сказал он.

— В какую сторону они поехали?! — Зентек потряс его, как будто плечистый пан Каплинский весил столько же, сколько ребенок.

— Туда… Садитесь, капитан! Я поручник Каплинский из Главной Комендатуры и приставлен для охраны панны Маковской.

— Быстро! — Зентек наклонился к ведущему машину Каплинскому. — Включите сирену! Здорово вы ее охраняли! Быстрей!

Сирена громко завыла. Они мчались освещенной улицей. Машины, едущие навстречу, торопливо съезжали с дороги. Машина миновала последние освещенные точки окон и углубилась в лес. Перед ними была пустая дорога…

— Что… что происходит? — вдруг спросил человек на заднем сидении машины.

— Тихо! — Каплинский, не поворачиваясь, сделал рукой знак и снова схватился за руль. — Милиция. Мы преследуем убийцу.

— Что ж, я хотел иметь маскарад с переодеваниями, вот и попал на него, — с покорностью сказал Рогальский и закрыл глаза, потому что машина как раз объезжала на безумной скорости крестьянскую телегу, которая без огней тащилась по краю дороги.

Они проехали один поворот, потом второй. Сто двадцать километров. Снова поворот. Машина угрожающе накренилась и выехала на прямой отрезок дороги, освещенный светом фар.

— Мне чертовски жаль, — сказал Врублевский, не отводя глаз от дороги, — что я должен вас убить. Вы мне нравитесь. Жаль, что я не сделал этого тогда. Незнакомые люди — это всего лишь незнакомые люди. Вы очень хороши собой. Вы должны жить. Но, к сожалению, у меня нет другого выхода. К тому же у меня впечатлительная натура. Прошу поверить мне, что одно дело — убивать людей издали из автомата и совсем другое — собственноручно на близком расстоянии… В этом есть какая-то интимность, которой следует избегать, потому что потом это отягощает воспоминания…

— Перестаньте, пожалуйста, — тихо сказала Малгожата.

Рядом с ней была ручка двери. Она могла открыть ее. Может быть, успела бы выскочить…

— При такой скорости прыжок из автомобиля — это верная смерть, — сказал он поясняющим тоном. — Только терпеть, возможно, придется дольше. Сломанный позвоночник и так далее…

— Перестаньте!!! — Она закрыла лицо руками, но сразу же опустила их. Она боялась не видеть его.

— Прошу прощения. Видимо, я был не слишком любезен. Но в конце концов это не имеет значения. Никто не знает, где вы находитесь. А я через несколько минут буду уже на балу. Сейчас мы свернем на боковую дорогу в лес. Машину я припаркую в темноте у причала. Завтра или послезавтра вас найдут. Машину найдут, разумеется, раньше…

— Быстрей! — Зентек прикусил губы. — Неужели вы не можете ехать быстрей?! — Он наклонился, и ему показалось, что где-то в отдалении он видит маленькие красные огни над задними колесами едущего перед ними автомобиля. Но это ему только показалось.

Внезапно в двигателе послышались перебои. В эту минуту из-за угла вынырнул автомобиль, направляющийся к Здроям.

— Заблокируй дорогу! — закричал Зентек.

Двигатель по-прежнему работал с перебоями. В последнюю минуту Каплинский повернул руль и нажал на тормоз. Машина встала поперек дороги. Подъезжающий автомобиль резко затормозил. Они побежали в его сторону и, когда он остановился, быстро отворили дверки с обеих сторон.

— Вылезайте! Милиция! Нам нужна ваша машина! — Каплинский замолчал от неожиданности, потому что в машине за рулем сидел араб, а рядом с ним негр с кольцом в носу, а на заднем сидении — гурии в шароварах. Только через секунду он вспомнил о маскараде.

— Что такое? — спросил человек за рулем, не двигаясь с места. — По какому праву?..

Зентек открыл рот, но в эту самую минуту Рогальский наклонился и через открытое окно просунул в машину пистолет.

— А ну быстро отсюда! Сию минуту!

На этот раз испуганные пассажиры молча выскочили на шоссе.

— Вы не видели недавно какую-либо машину? — крикнул Зентек, садясь за руль.

— Да, — сказала одна из женщин. — Минуту назад! Он ехал с погашенными огнями.

Остальные слова заглушил звук двигателя. Каплинский повернулся назад.

— Что это за пистолет? — резко спросил он, но этот вопрос не потребовал ответа, потому что пан Рогальский как раз приложил его к сигарете, которую держал во рту и нажал на спуск. Оттуда вырвалось маленькое пламя. Это была зажигалка.

— К сожалению, наши банковские машины забирают не так уж много денег. — Врублевский снова готовился к повороту. — И поэтому мне, видимо, придется еще не раз повторять эту неприятную операцию.

Малгожата, оцепеневшая от страха, слушая его слова, вдруг вздрогнула. В какие-то доли секунды она снова пережила то нападение, увидела лица старого Станислава и водителя, смотрящие невидящими глазами из-за разбитого стекла… И еще нападение перед этим… Зентек сомневался в ней… Если бы она его слушала, жила бы и дальше, а этот холодный, страшный человек был бы схвачен… Он убьет ее и уедет, чтобы убивать дальше…

Она собралась и молча прыгнула влево. Упала на руль и повернула его вправо.

— Сумасшедшая! — крикнул он и хотел ударить ее, но не успел, потому что машина встала на дыбы, перевернулась и, как ракета, метнулась в сторону окружающих шоссе деревьев.

Потом раздался страшный, душераздирающий крик, удар и тишина.

— Там! — закричал Каплинский.

Машина затормозила так неожиданно, что сидящий на заднем сидении Рогальский пролетел между сидящими и повис на сиденьях.

Зентек выскочил из машины и побежал к автомобилю. Слыша за собой крики, он несся вперед, добежал до машины и остановился…

Врублевский лежал лицом на руле, а на его подвернутой под голову руке расплывалось кровавое пятно…

Малгожата, скорчившись, сжимала обе его руки в своих ладонях. Глаза у нее были закрыты. И она была так же неподвижна, как и Врублевский.

Зентек протянул руку, чтобы коснуться тела девушки, но отдернул ее. Рядом с ним Рогальский перекрестился.

— Зачем она туда вернулась? — в отчаянье сказал капитан, не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух. — Зачем она вернулась?..

И внезапно закрытые глаза Малгожаты Маковской открылись.

— Потому что я глупая девушка из Камоцка… — тихо сказала она. Она пошевелилась и села. — Я никогда в жизни не поеду больше ни в одной машине… — Она потрясла головой. — До третьего раза… Она посмотрела на него. — А может быть, я уже на небесах?

— Нет, это я на небесах, — сказал Зентек, наклоняясь к ней.