Когда я открываю глаза, между деревьев все еще виднеется голубоватый свет. Как будто сама Эмза указывает мне путь.

– Я мертва? – задаю я вопрос в бесконечной тишине.

– Нет, – слышу чужой голос, который тут же узнаю. Он ужасно похож на голос Марры, и я знаю, что больше никогда его не услышу.

– Вставай, Сари! – властно говорит Марра.

Гнев начинает кипеть во мне. Я сделала все, что она хотела. Я не могу сделать больше. Я не могу продолжать идти.

– Очнись! Твоя задача – защищать Ярруша. Ты живешь для этого!

Я слышу маму, словно она стоит рядом со мной.

– Нет! – кричу я в ответ, и меня снова окружает тьма. Часто моргая, я пытаюсь разглядеть хоть что-то. И тут вижу перед собой лужу, в которой почти не осталось воды.

Голос Марры, кажется, все еще где-то рядом, и я ищу ее. Это правда? Я существую только для того, чтобы защищать Ярруша? Но почему?

Осторожно встаю и пытаюсь подумать. Сосредоточиться на том, что говорит знак на коже.

Мне нужно добраться до Земли смерти через Красный лес. Когда я выполню задание, то найду Тюрьму пепла. Там я смогу сдать свой первый экзамен, чтобы получить знак Туниса. Может быть, я получу новые силы.

Я едва чувствую ноги, когда вокруг опять темнеет, а лес полностью погружается во тьму.

Тяжело дыша, останавливаюсь. Кажется, будто я проспала весь день. Словно у меня откуда ни возьмись появилось чувство времени. Мне нужно идти дальше. Дальше на северо-восток. По крайней мере, так велит роза ветров на моей коже.

Я осматриваю все вокруг, пока наконец не замечаю несколько растений, которые кажутся съедобными. Я натыкаюсь на что-то и падаю в грязь прямо перед ними. Когда я все-таки отрываю часть растения, из него течет млечный сок. Я тихо кричу и выбрасываю эту несъедобную дрянь. Хватаю еще одно зеленое растение, но тоже швыряю его, пока наконец не падаю от слабости. Беловатый сок означает, что растение ядовито. Этому меня научила Марра.

Здесь нечего есть. В таком состоянии я точно не способна охотиться.

– Ненавижу тебя! – шиплю я на одно из растений, зная, что мои слова предназначены не ему, а, скорее, монарху и Марре. Но гораздо в большей степени они относятся ко мне самой. Да, я ненавижу себя за слабость и за то, что все эти годы стремилась стать как можно сильнее, но не научилась вести себя в ситуации, когда сил нет.

Я продолжаю ругаться, когда встаю на ноги и продолжаю путь.

Несколько раз останавливаюсь, опираясь о деревья, чтобы перевести дыхание. Впиваюсь ногтями в шершавую кору до тех пор, пока они не ломаются, пытаясь хоть как-то заглушить чувство голода. Мой желудок кричит. Легкие горят и, кажется, становятся все меньше и меньше. Словно сжимаются с каждым шагом.

Когда через несколько часов я прохожу аккурат между двух деревьев, то едва не падаю из-за темноты в яму рядом с ними. Никогда бы раньше не поверила, что могу быть такой слабой, что буду похожа на одну из девушек, которым не под силу пройти испытание Бегом.

Я наклоняю голову, внимательно рассматривая яму. Это иссохшее русло реки.

– Гребаная пересохшая река! – сердито рычу я. Мой разум еще недостаточно затуманен, чтобы не понимать, что тут происходит. Голод, дневной зной и ночной холод тормозят меня.

Я провожу рукой по сухой земле. Что такого я сделала богам?.. И тут мой взгляд падает на следы. Свежие следы животного. Мои глаза расширяются, и я снова смотрю на землю.

– Здесь есть следы животных, значит, вода где-то недалеко, – шепчу я себе, тыча пальцем в сухую землю. Со всей силы начинаю копать. Мои и без того сломанные ногти окончательно портятся, а руки дрожат. А я все продолжаю рыть нору в земле. Копаю, как умирающий от жажды человек, которым, впрочем, и являюсь. Но ничто не помогает насобирать воды в луже. Возможно, это всего лишь один из самых простых миражей леса. Он не утолит мою жажду.

Я смеюсь, когда наконец натыкаюсь на воду. Истерически смеюсь, пока не выкапываю яму такой глубины, что спокойно могу засунуть туда голову и попить.

Я провожу в таком положении почти вечность и продолжаю пить снова и снова, пока мое тело не насытится и я не смогу встать. На самом деле я очень голодна, и вода в этом случае мне никак не поможет.

– Нельзя так долго находиться на открытом месте! – говорю я себе, чтобы прогнать отчужденность и страх, которые все глубже впиваются в меня.

Красный лес – дом для самых страшных животных и существ, с которыми никто не хочет сталкиваться. Наиболее опасные из тех, что я знаю, это пурратисы – огромные красно-черные хищные кошки, чей взгляд заставляет добычу цепенеть.

Марра рассказывала мне о них и учила никогда не смотреть им в глаза. Тихий голос в моей голове утверждает, что Марра готовила меня к этому небезосновательно.

Когда защищенное место для ночлега найдено, я исследую территорию вокруг в поисках зайцев или других зверьков. Они должны быть тут. Но я быстро отступаю, потому что силы на исходе и я хочу создавать как можно меньше шума.

И тут внезапно я слышу тихий звук. Мои инстинкты реагируют мгновенно – я быстро поднимаю нож и раню Агама, который, как оказалось, бежал по скале рядом со мной. Это потомок саурийцев, которые жили здесь тысячи лет назад. Мутант. Точно такой же, как и Ярруш. И я убила его. Не дрогнув.

Я отгоняю эту мысль и смотрю на ящерицу, бегущую неподалеку. Резко хватаю ее и кусаю, пока мое тело продолжает трястись. Отвращение все сильнее охватывает меня, заставляя дрожать еще больше, оно душит, пока я наконец не пробую сырое мясо.

Я была бы счастлива питаться иначе и не чувствовать во рту кровь, слизистые ткани. Я бы хотела, чтобы многое сейчас было иначе…

Обглодав и выбросив кости, я пробираюсь к ближайшему дереву, чтобы сорвать несколько веток с листьями. Ночи очень холодные, поэтому нужно соорудить себе одеяло. В Голассе всегда тепло, но для районов за пределами королевств характерны собственные сезоны, которые могут быть очень суровыми. И монарх целенаправленно использует их для того, чтобы затруднить наше испытание.

Обессилев, я довольно долго лежу под листьями и смотрю в пустоту. Каждый посторонний звук заставляет меня вздрагивать. Грудь заполнена едким страхом, который заставляет все внутри гореть. Как никогда в жизни, я чувствую себя одинокой. Я скучаю по Яррушу. Мне так нужен сейчас тот, кто утешит и скажет, что все будет хорошо и я справлюсь. И да, я скучаю по маме. Мне не хватает образа женщины, на плечо которой я могла бы опустить свою голову. Она могла бы мне доказать, что не быть героиней – абсолютно нормально.

Вместо этого я научилась всегда оставаться сильной. Но то, что я чувствую сейчас, гораздо хуже. Это сложнее вынести, чем привычный страх по ночам, когда обыскивают хижину. Тогда я знала, что могу убить солдат, если они случайно найдут Ярруша.

У меня не было времени быть слабой. Теперь это убивает меня.

Рано утром я просыпаюсь от непонятного шума и в панике оглядываюсь по сторонам. Каждый звук, каждый шорох, каждый треск заставляют позвоночник и шею отзываться болью. Когда страх достигает пика, я встаю и продолжаю брести по лесу. Тени сумерек – мои злейшие враги. Они похожи на монстров, жаждущих меня убить.

Рядом со мной что-то шуршит, я поднимаю нож и пристально смотрю в темноту. Стук сердца громко отдается в ушах. Моя грудь поднимается и опускается все быстрее и быстрее.

– Уходи! – громко кричу я и начинаю плакать. Больше всего мне сейчас хочется забиться в какую-нибудь землянку. Вместо это я стою как вкопанная и затравленно озираюсь по сторонам. Тишина. А потом снова шум. Я поворачиваюсь. Челюсть дрожит. Как болезненная тень, мурашки пробегают по моей коже.

– Уходи! – снова кричу я. От страха. Но ничего не меняется – источник шума остается на прежнем месте.

Чужие глаза наблюдают за мной. Я чувствую, как кто-то смотрит из зарослей.

– Пожалуйста, уходи! – рыдаю я и опускаюсь на колени. – Прошу!

Мои пальцы болят так сильно, что я не могу разжать их и выпустить нож. Я цепляюсь за него все сильнее – это единственное, что мне осталось.