В самом деле, дефицитные покрышки не могли же просто валяться на территории автобазы, и, следовательно, кому-то принадлежали. Но поскольку пропажа этих покрышек никого не обеспокоила, оставалось только предположить, что их владелец и есть преступник, которому невыгодно заявлять о краже. Более того, она вполне устраивала преступника, уводя следствие по ложному пути.

— Стало быть, ты утверждаешь, что Самохин причастен и к ограблению, и к взрыву? — Соснин в ожидании ответа нетерпеливо барабанил пальцами по лыжной палке.

— Не утверждаю, а не исключаю, — поправил Арслан.

— Как же не утверждаешь! А кто вчера говорил: как только найдем Самохина, все встанет на свои места.

— Ну, говорил, говорил, — отмахнулся Арслан. — Сам посуди. 13 января некто передает «подарок» для Калетдиновой, «подарок», несущий смерть. Но, в силу обстоятельств, не зависящих от дарителя, цель не достигнута, и тогда, спустя несколько дней, на Калетдинову совершается нападение...

— Чтобы ограбить? — возразил Николай и остановился.

— Конечно, нет, чтобы убрать. Сила удара говорит как раз за то, что ее хотели убить, а не ограбить. А вещи... вещи были взяты, чтобы навести на мысль об ограблении.

— Нет! Не то, — решительно возразил Соснин. — Они не знакомы друг с другом, вот ведь что главное! — в голосе Соснина послышались торжествующие нотки, этот довод представился ему наиболее убедительным опровержением. — Она села в его машину случайно.

— Почему? — спросил Арслан.

— Да потому, что зная его, если между ними что-то произошло, она подозревала бы о его намерениях.

— Ну, это не обязательно! Он же наверняка их скрывал. И потом, пока ведь нам не удалось установить, кто этот таинственный второй Алексей. Может, это и есть Самохин?

— Может быть, — согласился Николай. — Но ведь есть еще вещи совсем необъяснимые.

— Например?

— Например, судьба самого магнитофона. Вот смотри. — Соснин остановился быстро и начертил концом лыжной палки схему. — Вот, так сказать, путешествие магнитофона во времени и пространстве. 17 октября магнитофон был похищен в числе других вещей из квартиры Рустамовых, — Николай перечеркнул один кружок и продолжал: — Несколько дней спустя магнитофон этот оказался у Брискина, который перепродал его любительнице импортных вещичек Лялиной. — Соснин зачеркнул два следующих кружочка. — 22 декабря неизвестные ребята ограбили сына Лялиной и отняли у него магнитофон. Потом... — Николай задумчиво покрутил в руках палку и, пропустив два кружочка, обозначил третий буквой «П». — Пединститут. А вот где блуждал наш неутомимый путешественник с 22 декабря по 13 января, пока не известно.

Арслан слушал внимательно, не перебивая.

— Надеюсь, Арслан Курбанович, вам все понятно?

Арслан вопросительно посмотрел на него.

— Непонятно, — вздохнул Соснин. — И мне тоже. Как у Самохина мог оказаться магнитофон, который в конце декабря неизвестные мальчишки отняли у Лялина? Какая между ними связь? Что это: организованная рецидивистом Самохиным преступная группа? Чертовщина какая-то. Прямо черная и белая магия, — невесело рассмеялся он и махнул рукой.

Арслан кивнул.

— Да, загадки... У тебя есть предложения?

— Что здесь можно предложить? Если бы я был начальством, то предложил бы, — голос Соснина зазвучал нарочито официально: — Максимально активизировать проведение оперативно-следственных мероприятий по установлению и задержанию Самохина, а также мальчишек-грабителей.

— А в качестве подчиненного? — улыбнулся Арслан.

— То же самое...

— Так что мы, наконец, пришли к одному знаменателю?

— Похоже на то, — признал Соснин.

Друзья так увлеклись, что не заметили, как подъехали Рано, Света и Шухрат. Нападение было неожиданным и поэтому увенчалось полным успехом. Повалив Николая, Света затолкала ему снег за воротник. Рано, натирая снежком нос мужу, приговаривала:

— Будете еще говорить о работе? Будете?

Арслан и Николай подняли руки, сдаваясь на милость победителей.

Возвращались, когда солнце уже сидело на вершине горы. Усталый, но довольный Шухрат дремал на руках у отца.

— Явите божескую милость, товарищ капитан, перекиньте на другой участок, — жаловался Манукян. — Я уже виток вокруг нашей старушки-планеты накатал на этих чертовых троллейбусах. По ночам снится, что меня в компостер засовывают. Между прочим, вы знаете, что творится в часы пик? Запросто могут придавить при исполнении, рискуете оголить уголовный розыск...

— Не паясничай, — нахмурился Николай. — Давай, катайся дальше.

И Манукян продолжал троллейбусные поездки с Венькой Лялиным — искали грабителей, которые в тот день вскочили с магнитофоном в троллейбус у остановки «Горбольница». Самое трудное заключалось в том, что, во-первых, они могли не обязательно сесть в «свой» троллейбус, во-вторых, Венька не заметил даже номера маршрута, а здесь останавливались четыре троллейбуса, которые шли в разные концы города. Вот и приходилось ездить по всем направлениям.

Сегодня Манукяну попался счастливый билет — «555483». Лейтенант улыбнулся сидевшей напротив девушке в очках. Интересно, если поцеловать ее, очки будут мешать? Наверное, будут... Так какова же вероятность встречи? Очень просто: в числителе — количество троллейбусов, умноженное на число остановок. Ну, а в знаменателе? Эти паршивцы. Да, на такие шансы можно ловить, только имея в руках счастливый билет... Он вздохнул.

Венька стоял у кабины водителя, изредка бросая рассеянный взгляд на Манукяна.

Перед Туйчиевым сидел Брискин. Немолодой полный мужчина, с холеным лицом, густой седой шевелюрой, в модных очках. Внезапная проверка расположенного у вокзала комиссионного магазина выявила семь незарегистрированных вещей, в том числе три каракулевых манто и два импортных транзистора. После проведенной вскоре очной ставки с Лялиной Брискин заговорил.

— Вы знаете, гражданин следователь, я в своем роде рекордсмен: уже много лет не попадался. У меня свой метод — я не у всех беру и не всё беру. О, далеко не всё! — Брискин приветливо смотрел на следователя сквозь толстые стекла очков. — Суровый урок прошлого, когда меня взяли, извините, с французскими комбинациями, пошел на пользу. — Брискин снял очки, тщательно протер их платком. — Когда я вышел последний раз из колонии, решил — завяжу. Нет, нет, это не оправдание. Можете даже не заносить в протокол. Тем более, что не завязал. Стал брать только ценные вещи. Вы себе не представляете, — доверительно сказал он, — как хлопотно пристроить надежно вещь и не оставить за собой шлейфа.

— Вы отвлекаетесь, Брискин.

— Простите, но я должен постепенно настроиться. Такая вот индивидуальность, иначе я вам нагорожу чушь. Правда требует настроя, ведь мне ее, как вы понимаете, не часто приходится говорить. А теперь все равно. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

— Вот-вот, — Арслан улыбнулся одними глазами.

— И что мне помешало завязать? Ни за что не угадаете. Виной всему конкретная историческая личность — Филипп Македонский.

Туйчиев недоуменно посмотрел на Брискина.

— Отец великого завоевателя, — пояснил Брискин и вздохнул. — Вычитал я в молодости в книге одной, что Филипп Македонский говорил: «Никакую крепость, в которую есть тропинка для осла, нагруженного золотом, нельзя считать неприступной». Увы, я не исключение. Дочь только жаль. Но сознаю — сам виноват. Хотелось украсить ее жизнь, и вот...

— Да, подумать вам об этом придется, — сказал Туйчиев. — Но вернемся к делу. Так значит, человек, принесший магнитофон, вам хорошо знаком?

— Насколько хорошо может быть знаком человек, который несколько раз приносил мне различные вещи по божеской цене и никогда не называл себя.

— Почему он приносил вещи именно вам?

— Его привел мой хороший знакомый, фамилия которого вам уже ничего не скажет. Он умер три года назад. Грудная жаба. Но помочь следствию — мой долг. Тем более, что этот долг будет оплачен. Признание — это же смягчающее вину обстоятельство?.. В детстве я неплохо рисовал. Разрешите листок бумаги. Как я понимаю, этот тип вас интересует больше, чем я.