3

В конце 1916 г. вооруженные силы России, действовавшие против армий Германии, Австро-Венгрии и Турции, образовывали следующие фронты: Северный, Западный, Юго-Западный, Румынский и Кавказский. Повсюду перевес в живой силе и средствах подавления был па стороне русских. К 15 (28) декабря на восточноевропейском театре действовало со стороны России 158 пехотных и 48 кавалерийских дивизий. Противник имел 133 пехотные и 26,5 кавалерийских дивизий ⁷⁷⁸.

21 ноября (4 декабря) В. И. Гурко, временно исполнявший вместо заболевшего М. В. Алексеева обязанности начальника штаба верховного главнокомандующего, довел до сведения главнокомандующих фронтами результаты конференции в Шантильи и предложил подготовить соображения относительно .плана кампании 1917 г.⁷⁷⁹ Мнения главнокомандующих разделились. В ответе Н. В. Рузского от 5 (18) декабря⁷⁸⁰ говорилось, что наибольшие выгоды для наступления представляла полоса к северу от Полесья. Линия фронта начиналась там у моря, западнее устья Двины, и тянулась затем до впадения Березины в Неман по огромной дуге, охватывая противника на протяжении более 500 км. Рузский предлагал использовать это выгодное стратегическое положение. Наиболее целесообразным, с его точки зрения, было бы вести одновременно две операции с обоих нависших над противником флангов. Это создало бы действительную угрозу вторжения на территорию противника. Он высказывался также в пользу нанесения одного сильного удара смежными флангами Северного и Западного фронтов на участке Поставы, Сморгонь с целью овла-

дения важным стратегическим узлом Вильно, Свенцяны. Если бы и этот удар из-за отсутствия необходимых средств нельзя было осуществить, то Северному фронту следовало поставить выполнение ограниченной задачи — наступление из района Риги в южном направлении на железную дорогу Митава, Крейцбург. Время проведения операций необходимо было определить в зависимости от погоды в конце апреля (начале мая). Рузский, отрицательно высказываясь относительно февральских операций, которые предусматривались решениями совещания во французской главной квартире, полагал более целесообразным воспользоваться замерзанием рек и озер и нанести внезапный удар по обоим берегам р. Аа, где оборона противника считалась ослабленной.

Главнокомандующий Западным фронтом А. Е. Эверт 11 (24) декабря, излагая соображения о плане будущей кампании, находил целесообразным наступление вести севернее Полесья, ибо тогда «мы будем с каждым шагом вперед отвоевывать нашу родную землю» ⁷⁸¹, а при крупном успехе «создается возможность занять Польшу и угрожать Восточной Пруссии»⁷⁸². Следовательно, взгляды Эверта и Рузского совпадали. Оба считали предпочтительнее организовать наступление севернее Полесья в полосах Северного и Западного фронтов. Эверт рекомендовал главпый удар нанести на одном из двух направлений: виленском или слонимском. Первое он считал более выгодным в стратегическом отношении, ибо оно угрожало тылу всего немецкого расположения в Северо-Западном крае, давало возможность выдвинуться на линию р. Неман, Брест и приблизиться к границе Германии. Лучшим временем для открытия операций считалась середина апреля или май.

А. А. Брусилов, главнокомандующий Юго-Западным фронтом, представил ответ 1 (14) декабря⁷⁸³. Его предложения сводились к следующему: 1) наступление вести одновременно всеми союзными армиями на всех фронтах; 2) форму наступления избрать ту, которая была применена им в операции летом 1916 г.; 3) особое внимание уделить методическому и планомерному развертыванию военных действий на Балканском полуострове, ибо это открывало возможность нанесения удара на Константинополь силами сухопутных войск при поддержке Черноморского флота.

Свой проект выдвинул и генерал-квартирмейстер Ставки генерал А. С. Лукомский⁷⁸⁴. Основной задачей он считал нанесение удара войсками Румынского фронта. Это предложение мотивировалось: а) необходимостью приостановить натиск противника на этом фропте, б) наличием в составе даипого фронта крупных сил и трудностью переброски их на другие фронты, в) возможностью совместных действий с союзными войсками с целью вывода из

Кампания 1917 г. на восточноевропейском театре

войны Болгарии. Но организация наступательной операции на Балканах как главной не отменяла, по мнению Лукомского, активных действий Северного и Юго-Западного фронтов. Что касается Западного фронта, то от наступления на нем приходилось отказаться, поскольку это требовало усиления его состава 21—23 дивизиями.

17—18 (30—31) декабря 191G г. в Ставке состоялось совсщй ыис высших руководителей русской армии. Оно проходило номинально под председательством верховного главнокомандующего Николая II. Но он присутствовал лишь на части заседаний. Фак тическим руководителем был Гурко. «Этот военный совет, — пишет А. М. Зайончковский, — радикально отличался от бывших при Алексееве. И если первые имели характер увещательный с компромисспым решением в результате, то последний носил характер санкционирования предположений Ставки, или, вернее, мысли Гурко, которую он хотел заставить разделить с собой главнокомандующих» ²¹. Но провести свои взгляды Ставке было не так просто.

Планы летней кампании были изложены в докладах главнокомандующих фронтами и записке Лукомского. На совещании их авторы отстаивали свои точки зрения. Предложение Ставки, поддержанное А. А. Брусиловым, встретило решительное противодействие со стороны А. Е. Эверта и Н. В. Рузского. Вопрос о плане кампании фактически не получил своего разрешения. Подводя итог его обсуждения, верховный главнокомандующий высказался в пользу продолжения боевых действий в Румынии. Что касается будущих операций на других фронтах, то надлежало пад зтим вопросом еще поработать и обсудить на очередном совещании^{785 786}.

Споры но вопросу о плане будущей кампании продолжались после совещания. 21 декабря 1916 г. (3 января 1917 г.) Эверт направил в Ставку записку, где протестовал против намерения нанести главный удар на Румынском фронте. Он писал, что интересы общего дела требовали организации совместных наступательных действий союзников против главного врага — Германии. Выбор направления для нанесения главного удара должен быть также согласован с реальными выгодами каждого из союзников. Наша основная задача, писал Эверт, состоит в том, чтобы «нанести поражение не Болгарии, а немцам и выгнать их из русской земли» ⁷⁸⁷. Автор заканчивает записку обоснованием ранее высказанного им предложения о целесообразности сосредоточения главных усилий в предстоящую кампанию к северу от Полесья.

Алексеев, находившийся в Крыму на лечении, в обширном докладе от 9 (22) января 1917 г. всесторонне обосновал нецелесообразность нанесения главного удара на Румынском фронте⁷⁸⁸. Алексеев писал, что сама мысль о том, чтобы вывести из войны Болгарию и тем замкнуть с юга кольцо вокруг Центральных держав, правильная. Ее, начиная с ноября 1916 г., настойчиво проводило русское верховное главнокомандование. Но оно просило существенного усиления Салопикской армии, чтобы оттуда начать решительные операции. Предложение это не встретило тогда поддержки. В декабре союзники, однако, возвратились к идее Балканской операции. Но в это время стратегическая обстановка резко изменилась. Приходилось иметь дело не только с болгарской армией, но и с войсками Центральных держав, количество которых было доведено до 30—32 дивизий. Между тем союзники почти ничего не сделали для создания сильной Салоникской армии. Это означало, что вся тяжесть операции легла бы на русскую армию, потребовала бы исключительного напряжения ее сил за счет ослабления других фронтов.

М. В. Алексеев утверждал, что лучшим решением будет на-песение главного удара Юго-Западным фронтом в направлении па Львов, Мармарош-Сигет. Вспомогательный удар должен был произвести Западный фронт, а частные удары — Северный и Румынский. Он обосновал свое предложение тем, что основная масса русских вооруженных сил была сосредоточена на южном крыле стратегического фронта. Это обстоятельство, следовательпо, не требовало осуществления сколько-нибудь значительных перегруппировок. Всякие же излишние перемещения войск могли раскрыть противнику наши замыслы.