Кроме того, в бродянских альбомах он нашел набросок женского лица, очень похожего на лицо Надежды Осиповны Пушкиной, рисунок спящего кота с французской надписью «Василий Иванович. 1810», изображение одного из братьев Тургеневых, вероятнее всего, декабриста Александра Ивановича; княгини Г. Гагариной, госпо-1 жи Пашковой и некоторые другие. Находились в Бродянах и большой «Автопортрет» де Местра в пожилом возрасте, его живописный портрет неизвестного автора. Позже он исчез, местонахождение его неизвестно, воспроизводится он лишь по литографии. Прекрасен карандашный рисунок де Местра, сделанный в 1851 г. «грамотным любителем» Николаем Павловичем Ланским, племянником Петра Петровича Ланского. Наконец, живописный портрет работы неизвестного художника, изображающий Наталью Ивановну Фризенгоф, первую жену барона и дочь Ксавье де Местра, а также ее акварельный портрет, исполненный в 1844 г.
Надо сказать, что Наталья Ивановна была одаренной художницей. Ее рисунками заполнен альбом Натальи Николаевны Пушкиной, сделаны они в августе 1841 г.
Конечно, изучение специалистами этих сокровищ могло бы дать не одно открытие, прежде всего в изобразительной Пушкиниане. Могло бы… После второй мировой войны большая часть этих работ исчезла. Кое-что поступило в Словацкий национальный музей в Братиславе. Некоторые оригиналы, а также фотокопии документов, в частности ряда рисунков де Местра, были переданы словацкими коллегами Пушкинскому Дому и Всесоюзному музею А. С. Пушкина. Но, как удрученно замечает Раевский, «за малым исключением, эти материалы второстепенного значения. Куда девалось остальное, пока неизвестно».
Раевский настойчиво призывает отыскать также архив Ксавье де Местра, который «может оказаться весьма интересным для биографов Пушкина». Не только Пушкина! Так, недавно за границей обнаружено письмо Н. В. Гоголя, адресованное В. О. Балабиной и датированное 1842 г., в котором он «благодарит графа и графиню Местр за их участие…» Письмо - неожиданный сюрприз для литературоведов, раньше даже не подозревавших о каких-либо отношениях между де Местром и великим русским писателем.
Эти архивные документы могли бы помочь составить биографию этого замечательного человека. До сего времени жизнь Ксавье де Местра остается, повторяю, загадочной, изобилующей легендами, домыслами и ошибками.
Остается неизвестной и судьба большинства его картин, акварелей, пейзажей и рисунков. Их было, по словам современников немало. Так, Петр Александрович Плетнев упоминает в своем письме о том, что де Местр, будучи уже в преклонном возрасте, «написал несколько картин масляными красками» (заметьте, картин, но не миниатюр!), а также «сделал из этого (кавказского наброска) прелестную картину масляными красками, поместив п пейзаже, между прочим, стадо коров…»
Где теперь эти картины? Мы не знаем.
Ксавье де Местр часто не подписывал свои работы, считая их несовершенными, а возможно, по каким-либо иным причинам. Обычно же он ставил в нижнем левом углу холста или рисунка две буквы «X. М.» - Xavier Master. Но попробуй догадайся, кому они принадлежат. Подчас это неизвестно даже специалистам по живописи. Поэтому, полагаю, что хранятся его произведения в музейных запасниках, в основном в московских. Напомню, что живописью де Местр занимался по большей части в Москве. Либо находятся в частных коллекциях как анонимные, приписываемые другим авторам. Словом, творческое наследие де Местра ждет своего исследователя.
Да что творческое наследие! Его жизнь и деятельность нуждаются во внимании ученых. Ведь де Местром никто не занимался. По крайней мере, я не встречал ему посвященных трудов, газетных и журнальных статей. Все известные нам сведения о нем отысканы, так сказать, попутно. Это неожиданные находки. Исследовали историю русской литературы и изобразительного искусства первой половины прошлого века, историю отечественной миниатюры, иконографию Суворова, архив Строгановых, литературный салоп Зинаиды Волконской, а главное - жизнь, творчество Пушкина, людей его ближайшего окружения - и встречали имя графа Ксавье де Местра. Вот так, между прочим, собрался кое-какой о нем материал, кое-какие литературные его и живописные работы. И вдруг выяснилось, что он сам по себе фигура незаурядная, колоритная, значительная в русской культуре того времени. И, наверное, достойная, чтобы им заинтересовались персонально. Поэтому, возможно, эта моя статья - первая «специальная» о де Местре - станет как бы предварительным наброском к дальнейшему изучению его яркой жизни и многих его дарований.
Местонахождение было неизвестным…
Старинный живописный портрет, созданный большим мастером, обладает, по-моему, некими гипнотическими свойствами. Вы не замечали этого? Конечно, в соответствующей обстановке. Когда рядом не теснятся люди, никто тебя не толкает, не отвлекает разговорами и репликами, не мешает сосредоточиться. Когда ты находишься как бы наедине с изображенным человеком. Нечто подобное я испытал, когда смотрел на умное, красивое (почему-то современники считали ее «вовсе не хорошей»…), привлекательное (и характер у нее, говорят, был «не сахар»!) лицо Екатерины Романовны Дашковой, писанный великим Д. Г. Левицким; вглядываюсь в ее живые, проницательные глаза; и они отвечают мне чуть насмешливо, но вполне доброжелательно. Мысленно задаю ей множество вопросов. Жду ответа…
Екатерина Романовна Дашкова в ссылке.
Фрагмент гравюры А. А. Оснпова с оригинала С. Тончи
Портрет безмолвствует. И надо самому - из литературы, архивов, суждений специалистов - словом, из немногих, прямо скажем, прямых и косвенных сведений - искать эти ответы. О портрете, на котором изображена эта замечательная, необыкновенная женщина, о ней взволнованно отозвался Л. И. Герцен: «Какая женщина! Какое сильное и богатое существование!»
Активная участница дворцового переворота 1762 г., в результате которого трон Российской империи перешел к Екатерине II. Руководила в течение 11 лет - с 1783 по 1794 г. - Петербургской академией наук и Российской академией наук. Человек завидно одаренный, широко образованный, обладающий многими познаниями и многими способностями. «Я не только не видывала никогда такого существа, но и не слыхивала о таком, - пишет своим родным в Ирландию гостья Дашковой Кэтрин Уильмот (причастная, кстати, к странствиям портрета. Ну, об этом позже…). - Она учит каменщиков класть стены, помогает делать дорожки, ходит кормить коров, сочиняет музыку, пишет статьи для печати, знает до конца церковный чин и поправляет священника, если он не так молится, знает до конца театр и поправляет своих домашних актеров, когда они сбиваются с роли; она доктор, аптекарь, фельдшер, кузнец, судья, законник…»
И писатель - с полным правом добавим мы. И знаток искусств, педагог, филолог, натуралист, музыкант, художник… Она умна, характер ее деятелен и решителен, суждения независимы и подчас резки. Вольтер и Дидро становятся ее друзьями и собеседниками а Бенджамин Франклин рекомендует ее членом Филадельфийского философского общества. Заслуги Дашковой в истории отечественной культуры значительны и недостаточно оценены.
Дмитрий Григорьевич Левицкий написал портрет Дашковой в 1783 - 1784 гг., когда она назначается директором Академии наук в Петербурге. И биография картины как бы повторит крутые повороты ее жизни - со славными взлетами и страшными падениями, всеевропейской популярностью и неблагодарной забывчивостью потомков. Вероятнее всего, портрет предназначался для парадных залов академии и находился там до 1796 г., когда Дашкова была Павлом I лишена всех должностей и подвергнута злобной опале. Княгиня ссылается под присмотр полицейских агентов в глухую захолустную деревеньку Коротово близ городка Череповец (нынешняя Вологодская область). Поселяется в простой крестьянской избе.
