Так вот среди бумаг Зинаиды Волконской оказались и такие, которые показывали, что Ксавье де Местр был своим человеком в семье Строгановых и одной из центральных фигур1 в салоне Волконской. Он вполне мог быть здесь в тот декабрьский вечер 1826 г. вместе с Пушкиным, если б не уехал незадолго до этого в Италию.

С Зинаидой Волконской он обменивался поэтическими стансами, которые также отыскались в ее архиве. Вот некоторые из них:

Потока времени упрямое стремление

Смывает с щек моих роз первый вешний цвет,

И лета моего короткое мгновение

Уж скоро сменится зимой увядших лет…

«Я любил, люблю и буду всегда любить! Всегда! - даже за гранью жизни: дыхание лет покрыло морщинами чело мое, но возраста мое сердце не знает!» Жизнелюбивый был человек, Ксавье де Местр!

Более всего Ксавье де Местр прославился как талантливый живописец, создатель прелестных миниатюр. Самое поразительное то, что взялся он за кисть, даже организовал в Москве что-то вроде живописной мини-мастерской, чтобы заработать на жизнь. И естественно, никак не помышлял о том, что именно это его, казалось бы, побочное занятие, к которому он относился не очень серьезно, обессмертит имя его в русской культуре.

Подписных живописных произведений Ксавье де Местра сохранилось мало. В Русском музее - «Портрет княгини Шаховской»; рисунок «Спящие солдаты» принадлежит Государственному музею изобразительных ис-кусств имени А. С. Пушкина; в Литературном музее в Москве находится «Портрет Д. И. Долгорукова»; в Институте мировой литературы имени М. Горького - прекрасный карандашный «Автопортрет» в профиль, кстати, с весьма любопытной дарственной надписью на обороте: «У меня был один (друг); смерть отняла его у меня. Она унесла его в самом начале его жизненного пути, в ту минуту, когда его дружба стала настоятельной потребностью моей души. 1786 г.

С той поры я испытал другие потери: четыре брата, пять сестер, все товарищи моей юности, все мои дети. Но уже небольшой промежуток времени отделяет меня от них; я не ропщу, - 1838 год.

Счастья, здоровья и долгой жизни моему превосходному другу Дмитрию Долгорукову.

Кс. М».

Дмитрий Иванович Долгоруков служил в московском губернском правлении. Позже перешел на дипломатическую стезю. Полномочный министр в Персии. Меценат. Литератор, писал стихи…

Но закончим очень небольшой перечень работ де Местра, которые мне удалось отыскать в наших музеях. В Ленинграде, во Всесоюзном музее А. С. Пушкина хранятся еще один «Автопортрет», «Портрет Л. С. Пушкина», младшего брата поэта, созданный до 1824 г., и, наконец, самая знаменитая его миниатюра на слоновой кости - «Портрет Надежды Осиповны Пушкиной», матери поэта, написанная в 1810-х годах. Единственный ее портрет, дошедший до нас и теперь широко известный.

Предполагают даже, что де Местр рисовал и будущего поэта в младенческом возрасте. Существует гипотеза, что именно с его нам неизвестного рисунка гравер Егор Гейтман в 1822 г. сделал гравированный портрет Пушкина для первого издания «Кавказского пленника», выпущенного Н, И. Гнедичем. Такое предположение не исключено. Ведь Ксавье де Местр часто бывал в московском доме Пушкиных в 1802 - 1805 гг. То, что он мог сделать набросок неповоротливого молчаливого мальчика, косвенно подтверждает Ольга Сергеевна Павлищева, сестра Александра Сергеевича. «Между тем в доме родителей собиралось общество образованное, к которому принадлежало и множество французских эмигрантов, - писала она. - Между этими эмигрантами замечательнее был граф Местр, занимавшийся тогда портретной живописью (подчеркнуто мною. - Е. К.) и уже готовивший в свет свой («Путешествие вокруг моей комнаты»), он, бывая почти ежедневно, читывал разные свои стихотворения… Все это действовало на живое воображение девятилетнего мальчика и пробудило в нем бессознательный дух подражания и авторства».

Более того, литературовед А. И. Некрасов полагает, что сюжет «Кавказского пленника» навеян Пушкину произведением де Местра «Пленники Кавказа», изданным в 1815 г. Он замечает: «Поскольку популярность Ксавье де Местра в русском обществе была очень велика, не знать его произведения Пушкин положительно не мог! Необходимо указать и тот факт, что Ксавье де Местр был знаком с Пушкиным…» (подчеркнуто мною. - Е. К.). Наверное, Некрасов несколько преувеличил влияние прозы де Местра на пушкинскую повесть, да и столь категорическое утверждение об их знакомстве также требует доказательств.

В год выхода своих «Пленников Кавказа» Ксавье де Местр женится на Софье Ивановне Загряжской, родной сестре Натальи Ивановны Гончаровой, матери жены Пушкина Натальи Николаевны. Он таким образом становится родственником поэта. С семейством Гончаровых Местр тесно связан и по другой линии. Его приемная (по другим сведениям, внебрачная) дочь Наталья Ивановна, которую он очень любил, была первой женой чиновника австро-венгерского посольства в Петербурге Густава Фогеля фон Фризенгофа. И была близкой подругой Александры Николаевны Гончаровой, сестры пушкинской Натали и любимой свояченицы поэта. После смерти Натальи Ивановны Александра Николаевна выходит замуж за овдовевшего барона и уезжает с ним за границу.

Я обращаюсь к этим семейным подробностям еще и потому, что именно у потомков Фризенгоф-Гончаровой будут неожиданно обнаружены сенсационные находки, касающиеся ближайшего семейного окружения Пушкина и… Ксавье де Местра! Ну, об этом несколько позже…

Добавлю, что художник - свой человек в доме Ланских (на их даче в Стрельне он и скончался в 1852 г.). Поэтому знаком с генералом Петром Петровичем, вторым мужем Натальи Николаевны Пушкиной, знал ее детей.

Естественно, скажете вы, Ксавье де Местр виделся и с самим Александром Сергеевичем. Весьма непростой это вопрос, и ответить определенно на него трудно. Много лет спорят по этому поводу ученые, высказывая взаимоисключающие точки зрения. Одни утверждают, что они непременно были знакомы, как, например, упомянутый мною литературовед А. И. Некрасов. Другие факт такого знакомства отрицают. Даже знаток пушкинского окружения Л. А. Черейский лишь осторожно предполагает «встречи Пушкина с де Местром в после-лицейский период жизни поэта в Петербурге», так как с 1825 по 1839 г. он жил в Италии. Документальных же свидетельств их личных отношений нет. Пока нет…

Правда, поэт неоднократно упоминал фамилию де Местра. Но… не Ксавье, а его родного брата Жозефа, реакционного философа, видного публициста, влиятельного при русском дворе посланника Сардинского королевства, друга Александра I. Жозеф своей могучей фигурой затмил «неудачника» Ксавье. И какой парадокс! В наше время мало кто слышал о Жозефе, к младшему же его брату интерес растет (и добавим - заслуженно) все больше и больше. Словом, «пушкинская» загадка Ксавье де Местра остается!

Теперь об открытиях в семье Фрнзенгоф Тончаровой. Их сделал Николай Алексеевич Раевский, автор популярных книг «Если заговорят портреты» и «Портреты заговорили». Он побывал в 1938 г. в их родовом имении Бродяны, в Словакии. И неожиданно встретил, по его словам, «никому неведомые сокровища» - вещи, документы и портреты членов семей Пушкина и Ланских. А также «в замке меня ждала неожиданность - никак нельзя было предполагать, что там окажется множество рисунков французского писателя и художника графа Ксавье де Местра» (точнее - русского писателя и художника!).

Николаю Алексеевичу в Бродянах показали том стихотворений В. А. Жуковского с дарственной надписью: «Графу Местру от Жуковского. В знак душевного уважения». А главное - восемь отлично сохранившихся альбомов с его рисунками, «изящными и немного холодноватыми», акварелями, карикатурами, набросками, семейными сценами. Среди них особое внимание Раевского привлек небольшой, тщательно отделанный карандашный рисунок, изображающий молодого человека лет 18 - 20; голова в профиль, верхняя часть туловища, густые волнистые волосы, чуть одутловатые губы. Александр Сергеевич Пушкин?! Так он и подумал вначале. Даже как-то воспроизвел в одном из научных изданий. Но этим молодым человеком оказался Лев Сергеевич, младший брат поэта. Ошибиться было немудрено, ибо братья похожи друг на друга. Рисунок помечен 24 мая. Год не указан. Вероятно, Ксавье де Местр сделал его около 1824 г.