– Очень круто, Ир, – сказала Василиса. – Спасибо. Потрясающий портрет.

– Нет, – сказала Ирка, глядя в сторону, – потрясающе не это. Вот что действительно потрясающе…

Василиса увидела, куда она смотрит – в углу, на столике для натюрмортов, стоит короткий фонтан огня и смыслов, немного похожий на вечно взрывающийся, но никогда не взорвущийся фейерверк трансцендентности, а также на поток искр из-под режущего мироздание диска инфернальной болгарки разума. Скуластая девушка отпустила её ладонь, и все погасло.

Корректоры, сияя синими глазами, столпились у столика и смотрят на их дурацкий букет. Смотрят молча, только вздыхая иногда от избытка чувств.

– Иногда рядом с ними чувствуешь себя тараканом на стене, – сказал подошедший Сеня. – Ты знаешь, что тараканы не воспринимают третье измерение? Для них весь мир – плоскость, а люди – тени на ней.

– Да? – удивилась Василиса. – Не слышала.

– Но чаще чувствуешь себя санитаром в дурдоме. Так что не завидуй синим глазам.

– И не думала. Я знаю, как их получают.

– Данька, – с чувством сказала Ирина, – прости. Я и представить не могла, какой это потрясающий шедевр. Что ж ты сразу не сказал, что надо очки снять?

– Веришь – сам не знал, – признался Даниил мрачно. – Какое-то наваждение просто с этим букетом.

– Где вы его взяли?

– Купили по дороге в маленьком магазинчике.

– А нет ли желания прогуляться, ребята? – спросил внезапно Сеня. – Очень хочу посмотреть, кто же моей девушке такие подарки делает. Да ещё чужими руками… А потом вернёмся и чаю попьём. С тортом.

***

Магазинчика на углу не оказалось.

– Он точно был здесь? – мрачно спросил Сеня, разглядывая тёмный фасад старинного здания, где, очевидно, нет и никогда не было никаких торговых точек.

Стена выглядит суровой и нерушимой, как крепостная, и официальность архитектуры делает нелепым даже предположение о том, что тут могло быть нечто столь легкомысленное, как торговля цветочками.

– Абсолютно точно, Сень, – уверенно ответил Данька. – Но вот что странно – я отлично знаю город, но у меня ничего даже не дрогнуло при виде этого магазина. Хотя сейчас я отчётливо понимаю, что его тут никогда не было.

– С вами сыграл шутку кто-то из могущественных, – сказала чернокожая Абигейл. – Тебя Ир, лично почтил своим поздравлением некий демиург.

– Я бы ему по его демиурговой репе могущественно настучал бы, – буркнул Сеня. – Ненавижу это всё.

– Что именно? – удивилась Васька.

– Я люблю Ирку, – ответил он тихо. – Но моя любимая девчонка – корректор, и однажды я останусь, а она пойдёт дальше. Туда, куда синие глаза глядят. Я стараюсь об этом не думать, жить сегодня, радоваться каждому проведённому рядом с ней дню. Но вот такие моменты напоминают, что есть силы, для которых она – равная, а я – чёртов плоский таракан на двумерной стене. Таракан, влюблённый в тень, отбрасываемую на стену существом, у которого на одно измерение больше.

– Мне не кажется, что она считает тебя тараканом, Сень.

– Она-то нет… Знаешь, девочка, Данька – отличный парень. Давно его знаю, он по всем понятиям правильный пацан и вообще мой кореш. Но вот что я тебе скажу – не вздумай в него всерьёз втрескаться. Не повторяй мою ошибку. Не связывайся с синеглазыми. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Василиса не нашлась, что на это ответить, но Сеня и не ждал ответа. Он подхватил Ирку под локоть, обнял, чмокнул в щёчку, что-то весело пошутил, повлёк всех за собой и увёл, в конце концов, пить чай. С тортом.

***

– Как ты думаешь, – спросила Василиса Даньку, когда веселье закончилось, и он провожал её домой. – Сеня с Иркой счастливы?

– Не знаю, Вась, – ответил он. – Я не очень-то разбираюсь в счастье. Они оба – каждый со своей паршивой историей. Их союз – как два одноногих, составившие вместе двуногого. Удачно совпавшие душевными травмами, вцепившиеся друг в друга, чтобы не падать и как-то идти. Соединившихся своими потерями, как два фигурных куска паззла вырезами.

– Не окажется ли, что они, хотя и совпали вырезами, но сами по себе фрагменты от разных паззлов?

– Может быть, и так. Но это, мне кажется, лучше, чем ничего. Даже если их отношения однажды развалятся, сейчас они у них есть. Это даёт им силы жить.

Василиса и Данька остановились на мостике через широкий канал. К ночи стало прохладно, от воды поднимается подсвеченный фонарями и потому цветной и красивый туман.

– Я хотел сказать тебе, Вась, – начал Данька.

– Что?

– Завтра я ухожу на Дорогу.

– Опять у какого-то несчастного ребёнка посинели глаза?

– Да. Может, однажды это закончится, но явно не сейчас.

– Надолго?

– Как получится. Разве угадаешь?

– Но ты вернёшься?

– Очень постараюсь. Я ещё так много интересного тебе не показал!

– Буду ждать. Я ещё так много интересного не видела! Но мы тоже отбываем на днях – волантер починили, нас ждут опасности и приключения. Так что мне пора, наверное. Надо беречь нервы родителей, они им явно ещё пригодятся.

– Вась… Можно тебя обнять?

– И даже поцеловать можно. Если не боишься целовать струну под током.

– Я отлично заземлён! – рассмеялся Данька. – Во мне много Мультиверсума.

И они поцеловались.

Конец второй части