— Успеют ли они к сроку? — произнес мужской голос где-то возле моего уха.

Я вздрогнула, и сердце екнуло от страха, как всегда бывало, когда я находилась возле отца. Резко развернувшись, я увидела молодого человека, явно уроженца западных штатов. Высокий — примерно метр восемьдесят, широкоплечий, светловолосый. Парень тут же поднял руки вверх в знак примирения.

— Простите, если я вас напугал. — Когда я взглянула в его голубые глаза, его губы сложились в сокрушенную улыбку. Он выглядел старше меня, должно быть, ему было около двадцати. — Меня зовут Джо. — Он протянул мне руку.

— Я — Грейс. — Никаких фамилий. Мне это нравилось.

— Я ищу работу рикши. — Он даже не попытался объяснить, что это такое. — Но на самом деле я здесь потому, что люблю самолеты и обожаю летать.

Идущие впереди нас уже исчезали за воротами.

— Родители пообещали, что, если я закончу школу на «отлично», они позволят брать уроки управления самолетом, — продолжил Джо, нисколько не сомневаясь, что мне это интересно. — Я учился в Пайпер-клаб. Умею взлетать, садиться, знаю, что делать, когда глохнет двигатель, и как выходить из штопора. И у меня есть лицензия пилота.

Из всего вышесказанного я поняла, что его семья была довольно состоятельной.

— Как это связано с рикшами? — Он рассмеялся и провел рукой по волосам. — Самолеты «Пан-Американ» будут взлетать и садиться прямо здесь, на острове Сокровищ!

Я кивнула, изображая заинтересованность, чтобы не показать, что не имею ни малейшего понятия, о чем он говорит.

— Я тут совсем тебя заговорил, — догадался Джо. — Прошу прощения. А ты что здесь делаешь?

— Я танцовщица.

— Здорово. — Он подбородком указал в сторону ворот. — Нам стоит поторопиться.

Когда я чуть оступилась на невысоких каблуках, он подхватил меня под руку, и я инстинктивно отпрянула. Ответом мне стал изумленный взгляд широко распахнутых глаз. Я видела, что он был готов снова извиниться.

— А ты откуда? — выпалила я, стараясь отвлечь его от произошедшего.

— Уиннетка, штат Иллинойс. Я собираюсь поступать в Кали. — Заметив мое недоумение, он пояснил: — Калифорнийский университет. Это вон там. — Он указал на восток. — В Беркли. Я живу в студенческом общежитии. А ты?

— Плейн-Сити, Огайо.

— Не слышал о таком, но мы оба со Среднего Запада, а наши штаты вообще граничат друг с другом. Будем друзьями?

Я кивнула. Он явно был хорошим парнем: симпатичный, с милой улыбкой, надолго оставлявшей уголки губ приподнятыми.

— Ффух, какое облегчение! — воскликнул он и шутливым жестом отер воображаемый пот с лица.

Какой он все-таки веселый!

Когда мы добрались до трейлера, на большой деревянный ящик вспрыгнул мужчина в серых фланелевых брюках, наполовину застегнутой кожаной куртке и угольно-черной фетровой шляпе, надвинутой на глаза, и заговорил, заглушая царивший вокруг гомон:

— Многие из вас приехали сюда издалека. И это прекрасно! Для того чтобы обустроить это место и заставить его работать, нам понадобится помощь множества людей. Если вы маляр, электрик или сантехник — отправляйтесь во Двор Семи Морей. Гарри вас проводит туда. — Половина собравшихся на площади последовали за человеком, на которого указал говоривший. — Думается, остальные прибыли сюда, чтобы предложить свои услуги в сфере обслуживания или развлечений, — продолжил мужчина в шляпе. — Если вы хотите управлять трамваями со слонами, продавать еду и напитки, возить гостей в велоповозках, быть зазывалами, официантами, пожарными или полицейскими — отправляйтесь во Двор Цветов. Правда, там пока нет цветов, но есть такой же трейлер, как здесь.

— Это как раз для меня, — прошептал Джо. — Удачи! — И он пошел вместе с большой группой отделившихся от основной толпы людей.

Немного отойдя, он обернулся, показал мне поднятые вверх большие пальцы и снова улыбнулся. Я ответила ему тем же. Он шел такой твердой походкой, что пыль клубилась под его ногами. Несмотря на царивший вокруг шум, я услышала, как он насвистывает «Я полностью твой». Мне очень нравилась эта песня.

Тем временем мужчина в шляпе смерил взглядом оставшихся перед ним.

— Ну что? — сказал он. — Если вы ищете работу моделей, танцоров или музыкантов, то вам нужен я. Я буду проводить индивидуальные собеседования. Если вы пройдете отбор… Да ладно, — взмахнул он рукой. — Вы и так все знаете. Вставайте в очередь.

Один за другим претенденты входили в трейлер, чтобы через пять минут выйти оттуда либо с улыбкой, либо с гримасой разочарования. Я думала, что отвечать на вопросы, которые могут задать, когда в моей памяти снова возник отец. Да, он избивал меня дома, но с большим удовольствием хвастался призовыми ленточками и яблочными пирогами, которые я выиграла. Он заставлял меня быть «типичной американской девушкой», и это означало, что мне позволялось ездить в Риальто^[3] на мюзиклы, чтобы вдохновляться на еще более усердный труд и репетиции. Я обожала Элинор Пауэлл в «Бродвейской мелодии», в экранизации 1936 года, где она танцевала без музыкального сопровождения. Этот фильм я посмотрела, наверное, раз десять, а потом везде старалась повторить ее танцевальные па: на тротуаре возле кинотеатра, в студии мисс Миллер и в нашей семейной прачечной. Само собой, когда я сказала, что хочу стать звездой, в школе надо мной стали смеяться…

— Эй! Девушка-азиатка!

У того, кто меня окликнул, были все основания обратиться ко мне именно таким образом. Дело было не в том, что среди выходцев из Китая не было знаменитых киноактрис и актеров, кроме Анны Мэй Вонг^[4], разумеется. Когда я увидела Дороти Той и Пола Уинга, американо-китайскую танцевальную пару в мюзикле под странным названием «Лучшие блюда», мне подумалось: «Если они смогли, что может помешать мне?» Только сейчас от этих размышлений не было никакого толку. Внезапно я почувствовала страх и сильнейшее одиночество.

Когда подошла моя очередь, я вошла в трейлер, закрыв за собой дверь, как это делали те, кто были здесь передо мной. Мужчина жестом предложил мне сесть.

— Ваше имя?

— Грейс Ли.

— Сколько вам лет?

— Достаточно, чтобы петь и танцевать, — дерзко заявила я. Мне хотелось стать звездой, а это значило, что, как бы мне ни было страшно, я должна вести себя соответственно. — С этим у меня все в порядке.

Обдумывая мой ответ, мужчина пощипывал себя за подбородок.

— Вы азиатка, — резюмировал он. — К тому же редкая красотка. Проблема только в том, что у меня ничего для вас нет.

Я открыла сумочку, достала вырезку мисс Миллер и положила ее на стол перед ним.

— Здесь сказано, что вам нужны артисты для «Кавалькады Золотого Запада».

— Да, это крупное шоу, и туда требуются сотни артистов. Но у меня нет ничего для азиатки.

— А в японском павильоне? — Моя уверенность в себе оказалась мнимой. — Я так долго ехала к вам. Мне очень нужна работа.

— Сейчас Депрессия, милая. Работа нужна всем. — Он снова взглянул на мое заявление. — И мне не хочется вас расстраивать, но вы не японка. Грейс Ли — это же китайское имя, правильно?

— Кто об этом догадается?

— Да, по-моему, никто не знает, чем один отличается от другого. Вот вы знаете?

В ответ я лишь пожала плечами. Я ни разу в жизни не видела японца. Да и китайцев я тоже видела не много: только отца, мать, свое отражение в зеркале, а еще Анну Мэй Вонг, Той и Винг и еще пару азиатов, игравших в кино роли горничных и дворецких. Но это были люди из другой жизни, не той, что меня окружала каждый день, поэтому мне негде было научиться отличать китайца от японца. Я только знала, как выглядят высокие скулы и обветренные руки моей матери да морщинистое лицо и жилистые руки отца. Я почувствовала, как глаза стали наполняться слезами. Что со мной будет, если я не найду работу? Вдруг мне придется возвращаться домой?

— Там, где я выросла, азиатов нет, — признала я. — Но я слышала, что они все на одно лицо.

— Даже если и так, мне было велено придерживаться точных параметров… — Он щелкнул пальцами. — Придумал! У нас здесь будет Китайская деревня. Организаторы там сами нанимают персонал. Может быть, мне удастся устроить вас туда как китайскую танцовщицу.