– Нет, я с Марса. Новорязанск. Если знаешь такой город.

– Не знаю. Я только в долине Маринера бывал. В Тарсисе мой троюродный брат живёт.

– Я была там. Красивый город. Правда, не особо в моём вкусе. Не понимаю, зачем так тесно строить дома? Будто места мало. Я как-то видела, как из одного окна в другой два человека обменивались какими-то вещами. Ужас, как некомфортно!

– Брат рассказывал, что город основали итальянские переселенцы. И строили, как на Земле, чтобы восстановить уют узких улочек. Кстати, у них тоже можно было бы спросить, зачем они оставили родину и полетели на другую планету.

– Ну, это более-менее понятно. Ещё городов на абиссале не строили, а перенаселённость нарастала. Вот и приходилось сниматься с насиженных мест и улетать туда, где посвободнее.

– Может быть. Но это только одна из причин. А сама идея жизни на другой планете? Теперь мы привыкли к этому, как к чему-то обычному. А тогда? Представь. Настоящий подвиг! Ещё один шаг в будущее!

– Ладно. Пусть будет шагом в будущее. Давай не зацикливаться на нём. Расскажи лучше, что там, на планете в созвездии Лебедя случилось?

– Да, мы далеко ушли. Так вот. Спустились мы вчетвером к самой поверхности, а там сплошные леса. Они как в теплице разрослись. Все высокие, до самых туч, кустистые. И почти чёрные. В общем, гнетущее впечатление.

Мы летели несколько часов, прежде чем нашли поле, пригодное для посадки. Там и сели. Осмотрелись, взяли пробы. Решили разведать окрестности. Километра не прошли, как на нас напали местные. Троих забили копьями, а меня утащили в плен.

– И ты пробыл их рабом полгода? Так писали в «Космогиде».

– Да. Но я не об этом. Вот ты удивляешься неоправданной жестокости людей. А эти ребята живут в раю. Там почва такая плодородная, что Земле и не снилось. Урожай за тридцать суток созревает. Нет у них избитого оправдания для войны – «нехватка ресурсов». А жестокость невероятна. Моих павших товарищей они выпотрошили и съели. Кости и кишки повесили как украшения. Из голов чаши сделали! Почему? Зачем?

– Я не знаю.

– У них за эти полгода прошли три войны. Три! Причём повода я так и не понял. Что это было? Химия. В их крови зашкаливал норадреналин. Во всех пробах, что мне удалось получить.

– Но ведь у Кощея кровь контролируется. Там не может быть перекоса гормонов.

– А тут уже психология вступает в действие. Вот что касается Кощея, то он просто мудак.

– Не смейте так говорить про Кощея Вячеславовича! – воскликнула Ольга. – Он гений! А гению можно всё.

– Одно другому не мешает. Пусть гений, но мудак.

– Да как вы… Чем он вас так задел?

– В восемьдесят девятом мы полетели на планету Лазурит. Она обладала уникальным миром. Как утверждал Бессмертин, точь-в-точь как в фольклоре про эльфов. И, естественно, Кощей напросился с нами. Видите ли, это было важно для какого-то его очередного исследования. Так вот, мы потеряли двадцать семь разведчиков. Некоторых я знал не один год и прошёл с ними через многое. Если бы не Кощей, они бы остались живы. Но плевать он хотел и на товарищей, и на то, что мы едва ноги унесли. Его волновало лишь то, что данных не достаточно собрано. Тогда мы разругались вдрызг и десять лет не общались.

– Значит, вы так давно знакомы?

– Просто работали в одном институте.

– А на Европе что случилось?

– Я с ребятами отдыхал в баре. Ну как отдыхал. Они гундели свои истории, а я напивался. Как обычно. И тут пришёл этот товарищ. Начал меня отчитывать на глазах у всех. Дескать, я не имею права перед таким ответственным заданием рисковать своим здоровьем.

– Может быть, он был прав? Пить плохо.

– Оля, милая, засунь свои советы в свою же упругую задницу.

Такого ответа Ольга не ожидала. Несколько раз открыла рот, но ничего не ответила. Хамить в ответ было не в её привычке, но и проявлять слабость не хотелось.

– Ладно, не бери в голову. Я просто не люблю, когда советуют и поучают. Это как вилкой по стеклу. Всегда вызывает ответную реакцию.

Ольга промолчала и на это. Просто встала и ушла, гордо подняв голову.

Дни тянулись мучительно долго, особенно для Антона. Месяц до анабиоза, неделя после, и всё это время приходилось занимать себя бесполезными мелочами. Антон перебирал инструменты, проверял, всё ли на месте, болтался по палубе и флиртовал с прекрасной половиной экипажа.

Пробовал и читать, фильмы смотреть, но быстро приходил к мысли, что не может вникнуть в сюжет. Приелось всё, не захватывало. То время, когда Антон взахлёб напивался культурным наследием, прошло.

Всё чаще он засматривался на Ольгу. Та напоминала неприступную крепость, а подступиться к ней хотелось всё больше. После беседы в столовой Ольга напоказ игнорировала Антона. Не отвечала, не смотрела в его в сторону, но вздрагивала, когда он к ней обращался. И именно эта умилительная мелочь будила в Антоне давно забытое желание бороться за женское внимание. Уж очень это выходило у Ольги непосредственно и мило. С молодыми постоянно так. Они ещё не умеют толком изображать чувства, всегда в них искренни.

И вот сейчас, в день начала работы по проекционному терраформированию, когда, казалось бы, наконец, появится достойное и увлекательное занятие, Антон сидел в ангаре и глубоко погрузился в размышления об Ольге и пути к её сердцу. Потому и не заметил, как двери вдруг разъехались.

– Антон, Кощей просил передать, что на включение «Горыныча» прибудет вся команда, – сообщила Алевтина.

Она подошла к самолёту и погладила одну из голов. Ей нравился дизайн, пусть и признаваться Антону она не собиралась. Не хотелось его подначивать, и так всю неделю сам не свой ходил.

«Горыныч» внушал странный, никогда раньше не испытываемый трепет. Алевтина не могла найти этому причину. Она прекрасно понимала, что это всего лишь самолёт, хоть и оснащённый искусственным интеллектом. Но, глядя на змееподобные очертания, на два острых тонких клыка и чуть высунутый раздвоенный язык у каждой из трёх голов, становилось не по себе. Появлялась мысль, что сейчас глаза откроются, и чудовище наброситься, совсем как обыкновенный хищник.

Чтобы проанализировать это чувство и понять его, Алевтина старалась всё свободное время проводить ближе к самолёту, трогать, доказывать, что это обыкновенный аппарат, созданный человеком, и нет в нём ничего живого.

Но всё равно глубинный страх и восхищение мощью так и остались одним целым.

– Хотел бы я посмотреть, как его сожрут, – недовольно ответил Антон.

– Думаешь, «Горыныч» и правда съел того пилота? – спросила Алевтина, припоминая известную байку. – Может, просто нечаянно укусил? А потом раздули из этого целую историю.

– Не раздули. Это правда. Я знал жену того пилота. Она следила за расследованием и знала всё из первых рук.

– И почему же он это сделал?

– Хочешь верь, хочешь – нет, но самолёт не хотел возвращаться на базу. Ему очень понравилось летать. А когда его всё же заставили сесть, он разом заглотил половину пилота и перекусил его пополам.

– А ты сам не боишься им управлять? Есть же автопилот, дистанционное управление, в конце концов.

– Автопилот глуп как табуретка. Дистант всегда тормозит на четверть секунды. Лучше я сам. А там уж… Где наша не пропадала?

Алевтина приняла это решение, хоть и не поняла его. Посмотрела на Антона, как на самоубийцу и вернулась к изучению голов самолёта.

В ангаре постепенно собралась вся команда. Рассматривали «Горыныча», который уже стал притчей во языцех, шутили. Иногда слишком глупо для квалифицированных специалистов, но этого старались не замечать. Три года анабиоза и продолжительное безделье могут слегка потупить острый ум.

Когда пришёл Кощей Вячеславович, все выжидательно замолчали. Следили, как андроид заправляет активные элементы. Небольшие прозрачные цилиндры размером с указательный палец и с переливающейся сердцевиной. Красной, голубой, зелёной, синей и коричневой. С их помощью каждый квадратный метр планеты оживёт в считанные годы. Через десять лет там уже будет совершенный мир для новой цивилизации. Материальная проекция, идентичная реальности.