– Приехали, – объявил дядя Сону и остановил машину.

Поток моих космических мыслей тут же застыл. Я вылезла из автомобиля. За мной последовала Видья и бабушка Рекха. Оглядевшись вокруг, я обнаружила впереди светло-бежевый храм, построенный в необычном архитектурном стиле. Старинное здание находилось посреди живописного места, в котором причудливо соединились другие постройки храмового комплекса, отель и река с огромным парком. Это больше было похоже на загадочный замок.

– Мира, ты ничего не забыла? – услышала я позади себя голос тёти Сунидхи.

Я обернулась и увидела, что Сунидхи-каки, то есть тётя Сунидхи, потому что «каки» означает на гуджарати «тётя» по отцовской линии, накидывает на голову край своего болотного сари. То же самое проделывала бабушка Рекха. Моя кузина замотала вокруг шеи малиновый с синими узорами длинный индийский шарф, который называется дупатта. Ох, точно! Женщинам и девушкам в храм можно заходить только с покрытой головой. Я вернулась к машине и вытащила из пакета любимый оранжевый шарфик, на котором пестрели коричневые олени. Спустя минуту я надела шарф на голову и обернула вокруг шеи, чтобы не спадал.

– Шабаш, – произнесла бабушка Рекха. Я улыбнулась. Она сказала мне «молодец» на гуджарати. Когда мои индийские родственники говорили медленно, то я легко понимала, о чём речь. Но когда слова сыпались быстро, как макароны в кастрюлю с кипящей водой, то я чувствовала себя такой одинокой. Не то, чтобы я с трудом вспоминала хинди и гуджарати, всё-таки дома с папой я часто практиковалась в этих языках, с детства знала. Только одно дело – разговаривать с отцом наедине и совсем другое – общаться в незнакомой обстановке. Моя индийская семья всегда была для меня на расстоянии. Редкие видеозвонки, сообщения по праздникам – очень разные вещи в отличие от присутствия в реальной жизни. Поскольку сейчас я здесь, надо ловить момент, чтобы познакомиться ближе, узнать друг друга лучше. Хотя инициатива должна быть не только с моей стороны. Они все тоже обязаны сделать шаги ко мне, чтобы я могла почувствовать себя одной из них, а не просто полукровкой, как меня дразнила детвора в мой прошлый приезд.

– О чём задумалась? – спросила Видья, когда мы подошли к узкому проходу, огороженному с обеих сторон забором, выкрашенным в синюю краску, на котором изящно возвышались золотые шары. Женщины и мужчины приближались к входу в храм через разные проходы. Я заметила, как дядя Сону уже поднимался по лестнице.

– Я впервые здесь, – просто ответила я.

Я не могла поделиться с кузиной тем, что творилось в моей голове. Главное – не проболтаться про Серёжу, про Рию. Когда в девичьем сердце слишком много секретов – это опасно, потому что однажды ты всё равно не выдержишь и выплюнешь всё, что накипело за последнее время. У меня была привычка – каждый день после уроков, когда я приходила домой, я всем произошедшим делилась с мамой. Папа даже съязвил по этому поводу, что в моём животе ничего не держится, вся информация выходит наружу. Это правда. Мне так хотелось с кем-нибудь поговорить, желательно с ровесником, с человеком примерно моего возраста и мироощущения, который понимает, что меня волнует или у которого тоже есть кое-какие тайны. Своей лучшей школьной подруге у меня не было времени и возможности рассказать. А здесь, в Индии надо дорожить репутацией и хорошо подумать прежде, чем ляпнуть то, что не должны услышать чужие уши.

Кузина натянула шарф на голову. Мы подошли к ступеням и сняли обувь. Я посмотрела на босые ноги Видьи. Она уверенно зашагала впереди меня по холодному мраморному полу. А я облегчённо подумала: «Хорошо, что я надела носки». Я поспешила за двоюродной сестрой. Пару раз я обернулась взглянуть на свои серебристые мокасины. Надеюсь, когда вернусь, моя любимая обувь будет меня ждать.

У входа в храм Джакшани Матаджи перед ещё одной маленькой лестницей, над которой приподнималась белая арка с вычерченными красными гуджаратскими словами, висел длинный позолоченный колокол. Бабушка Рекха ударила в него и позвала меня. Я подошла.

– Подумай о хорошем и ударь в колокол. Боги услышат твоё появление, – сказала бабушка.

– Улыбнись. Я тебя сфоткаю, – тихо произнесла Видья и навела на меня камеру смартфона.

Я сделала то, что от меня просили. Колокольный звон на мгновение оглушил меня. Вот это я размахнулась! Сама не ожидала собственных богатырских сил. Несколько человек, которые шли впереди, оглянулись. Наверное, хотели узнать, кто здесь такой дерзкий или благочестивый. Не знаю, правильно я поступила или нет, но мне надоело переживать за каждый свой поступок. Как умею, так и буду себя вести. Они же часть моей семьи и поэтому должны помогать мне не чувствовать себя здесь иностранкой. Я тоже ношу индийскую фамилию. Мой папа – настоящий индиец. Я Мира Бакши. Так что самое разумное – быть естественной, просто быть собой. По крайней мере, я хотела бы быть собой, не оглядываться на других и не повторять, что они делают, только потому, что иные считают это верным. Мне надоели правила, которыми меня окружили. Не выполнишь это, значит, будет скандал. Скажи то, потому что все так говорят. Но я хочу делать по-своему. Ведь это моя жизнь. Так зачем мне проживать чью-то другую историю? Мне надо создавать свою. Да, спорить здесь нельзя. Короче, если что-то будет совсем против моих принципов, то точно не буду подчиняться. И пусть думают обо мне, что хотят.

Тётя Сунидхи и бабушка Рекха стояли у серебряного алтаря с изображением Джакшани, верной сестры, которая прославилась тем, что стала настоящим воином пустыни и боролась до конца с армией врагов после гибели братьев и сестёр. Сейчас храм Джакшани Матаджи считается святым местом силы. Жители деревни Садра, в которой расположен этот храм, рассказывали о чудесах Джакшани, будто видели её поздней ночью на берегу реки Сабармати. Возможно, это всего лишь легенда. Но преданные индийцы продолжают поклоняться Джакшани Матаджи и надеются однажды тоже заметить её колесницу, которая, судя по индийскому фольклору, движется по ночному небу во время фестиваля «Наваратри».

Помолившись, тётя и бабушка уступили место мне и Видье. Я сложила ладони вместе и поклонилась. Украдкой посмотрела на кузину. Она прикрыла глаза. Её губы едва заметно шевелились. Похоже, Видья горячо молилась о чём-то. Через несколько минут она взглянула на меня. В уголках её глаз блестели слёзы.

Когда мы вышли на улицу и решили немного прогуляться по территории всего храмового комплекса, кузина неожиданно взяла меня за руку.

– Я молилась о своём женихе, – сказала Видья Бакши.

– Это хорошо. А как его зовут? – проговорила я.

– Не могу произнести его имя. Для его же безопасности. Ты знаешь, что в индийской среде непринято обращаться по именам, особенно к мужу. Но скоро ты сможешь его увидеть. Я имею в виду, что я познакомлю тебя с моим будущим мужем. Он придёт на мой день рождения. В конце сентября. Я рада, что ты впервые проведёшь этот день со мной.

– Да. Мне тоже очень приятно быть здесь на твой день рождения. А какой подарок ты хотела бы получить?

– Провести день со своей семьёй, разрезать торт, испачкаться в нём – это лучший подарок. Больше не надо ничего.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.