- И что же нам теперь делать? - спросил Бурин, чтобы тут же самому ответить: - Разве мы можем отпустить нашего друга на верную гибель, как вы считаете?
- Тем более мы здесь отнюдь не затем, чтобы сражаться, - сказал Фабиан. - Это дело Талмонда: исполнить то, для чего он рожден, - и стать героем.
Гилфалас добавил:
- И не забывайте, друзья, что сказал Гврги, когда ему было пророческое видение: "Нет спасения... без кольца".
Фабиан быстро взглянул на него.
- Итак, ты полагаешь, нам следует что-то предпринять, пока силы мрака дремлют? - спросил он.
- Мы этого не узнаем, если не попытаемся, - заметил Бурин.
- Но как добраться до Врат? - спросил Фабиан.
- Я вас проведу, - отозвалась Итуриэль.
Итак, решение было принято. Они вернулись на постоялый двор, чтобы попрощаться с Брегорином и остальными, прежде всего с Горбацом. Бурин обратился к нему:
- Мне будет не хватать тебя, мой толстый друг, но не будем из-за этого становиться сентиментальными.
- Я не толстый, по крайней мере для больга, - проворчал Горбац. Желаю тебе встретить такую женщину, которая бы так хорошо готовила, чтобы ты действительно стал толстым гномом.
- Твои слова да богу в уши, - отозвался Бурин.
Но глаза его при этом подозрительно повлажнели.
- И позаботьтесь о том мальчишке, - бросил Талмонд. - Он, конечно, надоел мне со своими сказаниями и легендами, но кто знает, что в итоге получится.
Высокий Эльфийский Князь обратился к ним:
- Я не думаю, что это конец. Петли времени закручены хитро, и у меня такое чувство, что мы еще встретимся до того, как решится исход битвы.
После этого три друга и их грациозная провожатая повернулись на север, чтобы идти вниз по дороге, ведущей в Эльдерланд. Над долинами еще лежал туман, но утреннее солнце уже начало его рассеивать. Вдалеке слышался звон оружия, вероятно, первый отголосок грядущей битвы.
Они свернули с дороги у старого моста и пошли в направлении старинной часовни гномов. Небо было ясным. При других обстоятельствах это могла быть великолепная прогулка под сияющим солнцем. Но каждый из спутников был погружен в свои мысли и едва ли обращал внимание на окружающее их великолепие.
- Меч! - вдруг воскликнул Фабиан, стукнув себя по голове. - Я забыл меч!
Остальные удивленно посмотрели на него.
- Изратор,- пояснил он.- Меч остался в Черной крепости. Я завернул его в эльфийский плащ, а это, надеюсь, хорошая маскировка.
- Вот еще что беспокоит меня, - сказал Бурин. - Я спрашивал Владыку Брегорина насчет подходящего меча, так как искал оружие для Талмонда, и Альдо напомнил мне одну старинную легенду. Жаль, но в этом времени подобного меча еще нет. Они пытаются овладеть секретами стали, но пока недостаточно продвинулись в этом направлении. Я бы мог им дать пару дельных советов, - заметил он тихим голосом. - Наверное, это могло бы ускорить развитие... Ах, как я ненавижу это путешествие во времени! Это делает все таким сложным!
- Что меня волнует, так это вопрос о том, правильно ли мы поступили, оставив тут Горбаца, - сказал в задумчивости Гилфалас. - Он ведь тоже чужой в этом времени.
- Может ли кто-нибудь вспомнить, чтобы в Войне Теней принимал участие некий Великий Больг? Вероятно, не следует изменять историю, которую хотим спасти?
- Записи об этом времени беспорядочны и обрывочны, - заметил Бурин. Здесь все возможно. Почему бы и не случиться такому?
- Но в одном Гилфалас прав, - констатировал Фабиан. - При Талмонде не происходит никакой решающей битвы. Лишь при его сыне, Хельмонде Великом. И Разрушенная страна, и Ограничительный Пояс - все это возникло много позже.
- Вы не должны мучить себя тем, что могло быть или чего никогда не должно случиться, - заметила Итуриэль. - Поверим, что все это входит в план Божественной Четы, и будем делать то, что считаем нужным. Большего нельзя ни от кого требовать, ни от человека, ни от эльфа, ни от гнома.
- А мне кажется, мы сделаем правильно, если будем экономить дыхание, пробурчал Бурин, - так как подниматься придется высоко и оно нам еще пригодится.
Он снова был в своем сне.
Но только в этот раз это был не сон, а пугающая действительность.
Перед ним лежала, насколько мог видеть глаз, бесконечно пустынная местность, еще дышащая древними силами природы. Сернистый дым заставлял глаза слезиться.
Здесь и там еще мерцали огни, которые создали эту местность, извергнув ее из чрева Земли. Где-то вдали, на западе над морем, там, где встретились огонь и вода, стоял пар. На востоке в небо врезались высокие горы.
Он снова был в Эльдерланде. Но сейчас эта земля не казалась ему родиной. Она выглядела совершенно необжитой. Барьера между вчера, сегодня и завтра не существовало. Из огня, воды и воздуха была рождена эта новая земля. И тяжело кровоточила рана в теле мира, рана, которая когда-нибудь должна была закрыться.
Ким поднимался по крутому скалистому склону. Вокруг были лишь камни, на которых ничто не росло - ни трава, ни цветы. Впереди, как будто срезанная ножом, поднималась скала. Над ней нависало темное, затянутое облаками небо.
И потом он увидел его.
Он казался скорее парящим над землей, чем идущим по ней. В нем чувствовалась легкость, берущая свое начало из более ранней эпохи. Его волосы были темны, словно ночь. Лицо его было белым, ибо зной лета никогда не обжигал его. Все же пепел дымовых труб успел исчернить его белые одежды, и ожерелья цветов, которые он носил, казались обугленными и увядшими. Глаза его горели всепожирающим огнем.
- Иди ко мне!
Ким не мог сопротивляться этому голосу. Он невольно последовал зову, хотел этого или нет. Ноги отказали ему, и он упал на колени. Дальше он пополз так, что руки его оказались разбиты, а колени кровоточили. Но это уже не имело никакого значения.
- Приди ко мне, ибо это предопределено. Приди ко мне, и я освобожу тебя от твоего груза. Приди ко мне, и ты обретешь покой.
Он должен это сделать. У него нет другого выхода. Дорога вела его сюда, и он прошел ее до конца. Пути назад нет.
- Больше никакой ответственности. Никаких забот. Никаких обязанностей. Никаких воспоминаний...
Не этого ли он так желал? Наконец-то освободиться от груза, взваленного на него, от груза, который был слишком тяжек для него. Он не рожден быть героем, он всего лишь маленькая искорка в круговерти мира, которая мерцает и вскоре погаснет.
