Ланс отпустил сердце.
– Мэтр! – вскрикнула Грейс.
– Все, монна Амари. Мы ничего не можем сделать. Посмотрите сами, и поймете.
Девушка прикусила губу. Она все понимала, только смириться не могла.
Ланс подавил желание со всей дури садануть кулаком по кушетке рядом с телом. А потом выйти, схватить оборотня за грудки и высказать все, что он думает о родителях, у которых сын – пусть и взрослый – горит в лихорадке и гниет заживо, а они ждут утра, чтобы никого не беспокоить. Возможно, ночью Киран смог бы что-то сделать.
Нет. Отец не мог знать, иначе наверняка примчался бы, не слушая сына. А теперь и без Ланса прекрасно начнет себя винить. Мертвого это не вернет. Просто самому Лансу хочется найти, на кого переложить ответственность, чтобы стало легче. Но так нельзя. Нечестно. Он мысленно воспроизвел свои действия. Все было правильно. Только бесполезно.
– Пойдемте, Грейс… монна Амари, – поправился он. – Бывает так, что мы бессильны.
Когда открылась дверь, оборотень вскинулся – и застыл, поняв, в чем дело.
– Все? – тихо и очень безнадежно произнес он.
– Простите, господин… – Ланс вдруг понял, что не знает имени оборотня. Парня звали Ерар. А отца? – Болезнь вашего сына развивалась стремительно. Состояние было очень тяжелым. Мы сделали все, что смогли. Мои соболезнования.
Оборотень молчал. Просто сидел и молча смотрел перед собой.
– Когда я могу его забрать? – произнес он наконец тихо и беэмоционально.
– Когда сочтете нужным. Мы можем перенести его в ледник, пока вы ищете помощников.
– Нет. Я заберу его сейчас.
Ланс не стал спорить.
*** 16 ***
Я вышла из палаты и бездумно побрела по коридору. Слышала, как за спиной мэтр Ланселот дает распоряжения Берту, а после спокойно и выдержанно отвечает на вопросы убитого горем отца.
«Ну как же так, как же так… Ведь Ерар утверждал, что чувствовал себя хорошо, разговаривал и вдруг… мертв!»
Ни о чем другом думать не получалось. Вот мэтр Даттон – каменная глыба, а не человек: ни эмоций, ни сострадания. Что-то вроде механического мобиля: только кажется, что у него тоже есть сердце.
Я обманулась его чуткими руками и профессиональными навыками, пришла за помощью, а он отчитал меня, как бестолковую первокурсницу.
Хотя, следует признать, урок я усвоила. Нельзя обещать пациентам того, чего не можешь исполнить. Впредь буду рассчитывать только на себя.
Я забилась в закуток между двух дверей – небольшую нишу, где хранились швабры и тряпки, опустилась на перевернутое ведро и спрятала лицо в ладонях.
Надо взять себя в руки. Умыться. Проверить пациентов, посмотреть истории болезни. Хотя пустое это все, пустое… Главное, что нужно сделать, – набраться смелости, зайти в палату госпожи Деахинай и признаться, что я поступила не очень умно, обнадежив ее.
Все три дня я провела в поиске работы для дворфы. Начала с хозяйки пансиона – самой близкой моей знакомой в Свином Копытце. Гоблинка удивилась, когда утром после завтрака я не сбежала, как обычно при ее появлении, а напротив, заговорила первой. О природе, погоде и о том, как женщине без образования, но очень старательной и милой трудно найти работу в маленьком городке. Госпожа Тоби призналась, что ей как раз нужна помощница по хозяйству, пойдет и необученная девушка, наука-то невелика – пыль мести да полы скрести. Но как только я сообщила, что работница – молодая мать, весь интерес хозяйки сошел на нет.
– С довеском, значит? Да еще и без мужа. – Она отрицательно затрясла головой. – Нет-нет, греха не оберешься, у меня приличное заведение!
– А может быть, вы знаете кого-то…
– Нет!
Она резко встала, давая понять, что беседа окончена.
– А тебе, незамужней девице, не стоит водиться с такими! Гулящими! Это ведь как зараза – не успеешь опомниться, как сама с пузом!
Этот разговор сильно меня раздосадовал, но я не сдалась. Спрашивала в лавках, куда заходила купить хлеба, спрашивала в цветочных магазинах – везде, где предоставлялась возможность. На меня косились кто с удивлением, кто с раздражением, но принять на работу мать с младенцем на руках никто не пожелал: никому не нужна была обуза.
На практику в больницу я возвращалась с тяжелым сердцем. Мысленно перебирала слова утешения: «Мне жаль… Никогда нельзя сдаваться…» Госпожа Деахинай пробудет в больнице еще несколько дней, а потом вернется в свою ветхую лачугу, да не одна, а с малышом. Ей не утешения сейчас нужны, а помощь.
И будто мук совести было недостаточно, утро оглушило меня смертью молодого оборотня! Ему бы еще жить и жить…
Я энергично потерла лицо, похлопала по щекам. Давай, Грейс, приходи в себя! Надо работать! Пациенты нуждаются в помощи, а госпожа Деахинай заслуживает честного признания.
В палате дворфы многое изменилось с тех пор, как я там побывала в последний раз. Шторы раздвинуты, люлька с младенцем стоит рядом с постелью матери, а сам малыш на руках госпожи Деахинай, полулежащей на подушках. Я огляделась в поисках Марты, но сиделки не увидела.
Дворфа заметила меня и улыбнулась светло и искренне.
– Светик, посмотри, кто к нам пришел, – заворковала молодая мать, приподнимая мальчонку так, что мне стал виден его остренький носик и сложенные домиком тонкие бровки. – Это тетя-целитель. Она хорошая.
Не знаю, как у меня сердце не разорвалось от боли и стыда. Как сказать ей?..
Я осторожно приблизилась и улыбнулась ребенку.
– Светик, значит?
– Светозар. Мой маленький солнечный лучик!
– Госпожа Деахинай… – Горло перехватил спазм, пришлось начать заново: – Уважаемая госпожа Деахинай…
Но дворфа не слушала меня, продолжая ворковать с младенцем:
– Она хорошая, очень добрая. И дядя-целитель добрый. Дядя-целитель чудесный. Они так много сделали для нас! Через три дня мы с тобой отправимся в новый дом, в теплый и уютный дом.
– Приют при церкви святой Тамары? – прокаркала я каким-то осипшим, совершенно чужим голосом.
Дворфа вскинула удивленный взгляд.
– Нет, никогда не слышала о таком приюте. Мы поедем в дом монны Беларикс, где я буду работать кормилицей. Монна Беларикс вчера заходила познакомиться со мной и Светиком. Добрейшая эльфийка. Они с мужем больше полувека мечтали о ребенке, но счастье улыбнулось им только сейчас.
У меня вдруг ослабели ноги, и я, не спрашивая позволения, присела на край постели. Дворфа подвинулась, уступая место, и продолжила:
– Монна Беларикс знает о моих обстоятельствах, но она сказала, что каждый младенец – благословение небес и неважно, в браке он рожден или вне его. А когда ее сынок подрастет и не будет нуждаться в кормилице, я стану няней. Мы все обговорили.
– Так это мэтр Ланселот устроил?..
Госпожа Деахинай рассмеялась:
– Вы меня не проведете, монна Амари! Господин целитель сказал, что это все благодаря вам! Монна Амари? – Голос дворфы сделался встревоженным. – С вами все хорошо? Вы так побледнели!
– Трудное утро, – выдавила я. – Выпью воды… Я еще навещу вас и Светика.
О великие боги и все их святые! Какой же я была идиоткой! Снова! Нужно отыскать мэтра Ланселота и извиниться перед ним.
Руководитель нашелся в пустой палате, откуда уже забрали тело несчастного оборотня. Сидел, сгорбившись на кушетке, уронив руки между колен, и его лицо сейчас вовсе не казалось безразличным. Для него смерть пациента тоже стала ударом… Да только я сбежала от убитого горем отца, а он уйти не мог, не имел права.
Я тихонько приблизилась и встала рядом. Мэтр Ланселот увидел движение и вскинулся, заметил меня и улыбнулся растерянно, будто мальчишка.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
