Не только отец переменился за эти пять лет. Знал бы Шалико, сколько поклонников оттолкнула его подруга, а некоторых даже на порог просила не пускать!.. Их озорная и подвижная младшая сестра привлекала юных джигитов из самых отдаленных губерний, но в каждом из них ей обязательно чего-то не хватало. Один казался ей недостаточно умным, у другого напрочь отсутствовало чувство юмора, третий – флиртовал слишком откровенно, а четвёртый, Матерь Божья, не знал, кто такой Гёте!.. После столь постыдного разочарования Нино призналась себе в самом сокровенном: она по-настоящему любила только Шалико Циклаури! Она любила его все эти годы и искала его отражение в каждом своём ухажёре, но, не находя его, принималась за новые и новые поиски. Они, конечно, не увенчивались успехом, и, в конце концов, Нино заявила, что умрёт старой девой, и в двадцать лет наденет чепчик. После того, как княжна написала младшему Циклаури письмо с извинениями, а он на него так и не ответил, она сделалась гораздо серьезнее и совсем перестала смеяться.

Тяжелее всех эти перемены в свояченице принимал зять. Игорь Симонович ценил и любил в Нино именно эти качества. Он успел стать для неё сердечным другом и поверенным, заменяя в какой-то мере на этом посту Шалико. И пусть Саломея недолюбливала Игоря, она всё же признавала, что сидзе9 искренне пёкся о благополучии всех и каждого в этой семье. Именно он возвращал в их дом ощущение былой радости, а умиротворение и счастье на лице средней сестры уже пятый год грели им души. Георгий не пожалел, что когда-то предложил почти бездомному парню кров, и, хотя тестя Игорь до сих пор побаивался, старый князь нашёл в этом юноше ещё одного сына. Правда, новый зять, как и его предшественник, ещё не порадовал князя внуками, но Тина в доверительном разговоре со старшей сестрой часто говорила, что вся вина лежала только на ней. Она любила мужа очень трогательной, жертвенной любовью и даже своего милого Шота отдала в хорошие руки, когда у Игоря обнаружилась аллергия на шерсть.

Но что же она сама? Что пережила за эти пять лет, как оправилась от смерти брата и мужа? Уколов палец, Саломея приложила его к губам и почувствовала терпкий привкус крови на языке. Что же!.. Как и предполагалось, слава черной вдовы закрепилась за ней далеко за пределами Ахалакалаки, и пусть люди всё же говорили, что красота её сделалась зрелой и от этого ещё более явной, молодая женщина не тешила себя надеждами. Осенью ей будет тридцать, и тогда она превратится в свою тётку, Екатерину Шакроевну. Жизнь для неё будет окончена. Вано просил не ставить на себе «крест», но Саломея знала – это бесполезно. Она посвятит свою жизнь племянникам и станет ухаживать за престарелым отцом. Будет нянчить детей Тины и Игоря, а там и Шалико вернётся… ну не мог же он всю жизнь дуться на Нино? В Ахалкалаки младший Циклаури не появлялся с тех пор, как уехал в университет, а с родителями и сёстрами встречался где-то ещё – они ездили в Москву и даже в Вену!.. В тоже самое время Давид приезжал почти каждый год. Но ведь это не будет длиться вечно! Нино потеряла надежду на счастливый исход, но, право слово, как это глупо. Ей бы сестринские проблемы!

– Саломе, – немного погодя произнес старый князь и, отложив «Кавказского мыслителя» в сторону, сделал глоток чая. – Можешь позвать ко мне Игоря Симоновича? Тимур уехал по поручению в Сигнахский уезд, так что мне понадобится его помощь со счетами.

– Конечно, papa.

Саломея бесшумно поднялась с места и, поправив на коленках отца плед, зашуршала юбками на втором этаже.

В своей жизни старшая дочь Георгия испытала множество невзгод, но, чем больше времени проходило с тех роковых августовских событий, тем яснее она понимала, что судьбы была к ней не так уж и несправедлива. С детских лет она не знала нужды, семья окружила её теплом и заботой, она жила в роскоши и находилась в центре внимания. Ей не везло только в одном – в любви. Но не слишком ли много значения люди придавали браку, особенно на Кавказе? Не преувеличивали ли его роль? Вот, их тётка, Екатерина Шакроевна…

– Перестань, перестань так делать! – заливисто смеялась Тина, а её голос раздавался по всему коридору. – Мне же щекотно!..

– Вот, значит, как? – наигранно возмутился Игорь. – А так? Так не щекотно?

Саломея застыла на полпути, когда сестра прямо-таки завизжала от счастья, но быстро пришла в себя и добралась до нужной двери. По ту сторону не утихали веселье и хохот, слыша которые старшая сестра испытывала странные, ноющие чувства. Ну и каково это? Тина слишком скромна, не расскажет ведь… а так хотелось бы!..

Но что бы сделала мамида, если бы подслушала подобный разговор? Уши у зятя точно бы горели от её безжалостной, сильной руки! Но, если тётки нет рядом, то разве свояченица не могла её заменить?

– Вы что, стыд совсем растеряли?! – постучалась она в дверь и неосознанно повторила все интонации за Екатериной Шакроевной. – О чём вы только думаете?! У нас Нино незамужняя! Что бы она себе надумала, если бы услышала вас?

– Саломе? Это ты? – стыдливо охнула сестра, и голоса в спальне мгновенно стихли. Зашумели, засуетились, кто-то что-то уронил.

– Вы за Нино не беспокойтесь, Саломея Георгиевна, – откликнулся Игорь, явно не сдерживая улыбки. – Лучше бы за своим воображением следили!

Даико раскрыла рот от возмущения. С ней в жизни никто так не разговаривал! Ну и наглеца привела в дом Тина! Как будто интеллигентных, образованных молодых князей в их краях мало… но нет же, её выбор пал именно на этого, этого… еврея!

Рассвирепев, она забарабанила по двери ещё сильнее, не желая проигрывать в словесной гонке:

– Отец просил позвать сидзе, – сказала она с явным ехидством, – но он у нас слишком занятой человек, куда ему до просьб тестя! Да занятость его плодов не даёт… всё только видимость!

Саломея сокрушённо прикусила язык. Остановиться вовремя она не смогла, и Игорь – бывший актер, имевший смутное представление об этикете – конечно же, не спустит ей этого с рук. Подумаешь! Считаться с выскочкой, который, женившись на княжеской дочери, возомнил себя человеком голубых кровей?..

– Я не сдержусь. Проучу её, – зашептал он жене, но свояченица легко всё подслушала. – Давно руки чешутся.

– Нет!.. – воспротивилась благодетельная Тина, но… что это такое?! Неужели она опять хихикнула? – Игорь, нет!..

Молодая вдова не успела отойти в сторону, когда перед ней появился зять. Он предстал во всей красе и без сорочки, что сделал со злым умыслом, которого, впрочем, добился. Саломея захлопала ресницами, забегала глазами по полу, потом опять их подняла и гордо вскинула подбородок. За это время Игорь успел облокотиться о дверной косяк и нагловато усмехнулся.

– Что такое, Саломея Георгиевна? – как ни в чём не бывало пожал плечами зять. – Здесь всё ещё нет Нино. За чьё воображение вы теперь печётесь?

– Грубиян! – процедила она сквозь зубы и, бросив на прыснувшую со смеху Тину убийственный взгляд, удалилась дальше по коридору.

– Передайте Георгию Шакроевичу, что я скоро буду! – не сдерживая веселья, крикнул ей юноша.

– Плебей! – повторила она, не оборачиваясь.

– И не забудьте снять корону, а то она сильно давит вам на голову!

Саломея призвала к себе остатки самообладания и не опустилась до ответной грубости. За поворотом она, правда, услышала и, выглянув из-за угла, увидела, как Игорь обернулся к жене и покачал головой.

– Нам срочно надо найти ей мужа, иначе она нас всех съест и не подавится! – сказал он с серьезным видом и захлопнул за собой дверь.

– Ах, если бы это было так просто, дорогой! – тяжело вздохнула Тина.

Молодая женщина не стала подслушивать под дверьми и, сбросив наваждение, отправилась на поиски Нино. Помнится, с утра та скрылась в женском кабинете за рисованием и до сих пор оттуда не выходила. Сестра работала над какой-то картиной несколько дней, но никому её не показывала. С холстом в последнее время она делилась гораздо охотнее, чем с семьёй, ведь он не задавал лишних вопросов.