– Зашёл к тебе в театр, а там мне сказали, что ты пять лет как женат на княжне. Ай-ай-ай, братец! – зацокал языком мужчина, грубо привлёк его к себе и, немного развернув, заговорщически понизил голос: – Как ты её захомутал, а? В тихом омуте, Гоша! Ай, в тихом омуте!.. Но знаешь что? Не обижайся, но мне старшая больше нравится. Прям роскошная. Да и младшая ничего… Ты положением своим, случаем, не пользуешься?

– Каким таким положением? – недоумевая, насупился Игорь.

– Только не делай вид, что не понимаешь. В одном доме живешь с тремя красавицами и их престарелым отцом, который, наверняка, оглох и ослеп. Ты хочешь, чтобы я поверил в твою святость?

– Не смей так о них говорить!..

Сидзе вывернулся из объятий брата и только ради приличий сдержался, чтобы не дать ему между глаз. Что подумают Георгий и девушки, если на их глазах начнётся драка?

– Они мне как сестры, – процедил он сквозь зубы и поправил воротник сюртука, который Олег помял, когда схватил его за шею. – Сейчас ты либо извинишься, либо забудь, что у тебя есть брат.

– Ну, хорошо, Гоша, не злись!.. Какой щепетильный стал! Раньше ты таким не был. Этакий князёк!

Игорь громко выдохнул и обменялся взглядами с женой, которая подбадривающе ему улыбнулась. Он изобразил на своём лице ответное радушие, но мысленно подготовился к самому худшему. Георгий пригласил гостя в дом, обещая накормить его и напоить.

– О, это чисто кавказское гостеприимство!.. – Не скрывая своей радости, Олег принял приглашение. – Что может быть лучше родственника-грузина?

Воспользовавшись моментом, Тина пошла рядом с супругом и, взяв его за руку, поцеловала в щёку. Что бы им ни предстояло на этом ужине, они пройдут через всё вместе!.. Разве могло быть иначе?

Ещё пару часов назад за этим столом сидела утончённая Натали, но Олег Симонович стёр её дух без остатка. Он шутил и смеялся без остановки, а на еду, оставшуюся с новогодних гуляний в большом количестве, набросился с рвением собаки, грызшей кость. Стыдясь за брата, Игорь впервые с юношеских лет налил себе в бокал коньяка.

– Вам нравится пахлава? – учтиво поинтересовалась Нино, стараясь быть вежливой, и протянула свату салфетку. Саломея и Георгий старались хранить молчание.

– Очень, ваше сиятельство, очень! Правду говорят, что восточные сладости самые вкусные в мире. Если вы не возражаете, я даже возьму немного с собой в дорогу.

Игорь осушил второй стакан и перестал надеяться на счастливый исход, когда тесть, сдерживая презрение, сказал, что в дороге она могла испортиться. Когда кмари потянулся и за третьим бокалом, Тина мягко отняла его руку.

– Ты же знаешь, как сильно алкоголь на тебя действует, – прошептала она как можно ласковее. – Не надо.

Он послушался, но весь вечер не поднимал на неё глаз и не откликался на уговоры. Именно эта минута стала для Тины решающей.

«Во что бы то ни стало, я должна родить. Что бы ни говорил Левон Ашотович! – размышляла госпожа Ривкина, с жалостью смотря на деверя. – Тогда Игорь точно будет нашим, и всё это останется в прошлом. Ах, ведь всё было так хорошо! Зачем этот балагур явился?!».

Как будто прочитав её мысли, Олег Симонович вытер рот салфеткой и, убрав локти со стола – как ни странно, он ещё пытался соблюдать приличия! – заговорил:

– Я знаю, что не очень хорошо вписываюсь в ваш быт, – произнес он с неожиданным смирением, которое всех поразило. – Но на это я и не претендую. В отличие от моего брата я не слишком для этого хорош.

Тина заметила про себя, что в этих словах не сквозило злобы, но всё равно предчувствовала неладное.

– Я уйду и больше никогда о себе не напомню. Обещаю вам! – сердечно заверил Олег. – Но перед уходом… я хочу попросить вас об одном одолжении. Как родню. Полгода назад я сильно проигрался в карты, и кредиторы дышат мне в спину. Что для вас сумма в двадцать тысяч рублей? Для них же это… цена моей жизни.

Последние розовые очки спали с глаз. Игорь горько усмехнулся. Не внезапно проснувшиеся братские чувства, не тоска и не разлука заставили его брата прийти сюда. Банальная нужда привела Олега в дом князя Джавашвили, где счастливчик Гоша был женат на одной из княжон!..

– Я сейчас принесу деньги. – Георгий поднялся из-за стола, скрипнув стулом. На этом их встреча подошла к концу.

– Дзма!.. – с нежностью позвала Нино, когда за Олегом Симоновичем захлопнулась дверь. Зять остановился на лестнице, и она повисла у него на шее. – Не расстраивайся! У тебя есть мы.

Он выдавил из себя улыбку и постыдился, подумав, что она, возможно, учуяла спиртное. Саломея Георгиевна тоже вышла из тени и встала за спиной у сестры.

– Пусть всё пройдёт, – проговорила она без тени иронии на лице. – С этого дня.

Игорь кивнул им обеим и, пожелав тестю доброго вечера, поднялся наверх. Руки сами потянулись к бренди, стоявшему на самом видном месте, и он успел сделать ещё два глотка, прежде чем в спальню вошла Тина.

«Лекарств больше не принимаю», – сказала она себе между делом, после чего подошла к мужу вплотную и позволила ему выплакаться себе в жилетку.

– Ты – наш, слышишь меня? – неустанно повторяла девушка, осыпая его глаза и скулы поцелуями. – Мы не дадим тебя в обиду. Никогда.

– Тина, – пролепетал он хрипло, отставив бренди в сторону. Он повернулся к жене лицом, и она увидела, как сильно расширились его зрачки. – Давай уедем. Мы снимем маленькую квартирку в Ахалкалаки, а к твоим отцу и сёстрам просто будем приезжать…

– Т-ш-ш. – Она приложила пальчик к его губам, на которых оставила горячий поцелуй, а затем обвила его шею руками. – Поговорим об этом завтра, хорошо?

В полупьяном бреду он, конечно же, ничего не заподозрил, и она очень этому обрадовалась. Коварный план, которого она с этого дня придерживалась, требовал полной отдачи с обеих сторон.

4

Вечер четырнадцатого числа ознаменовался скандалом. Лишь накануне свадьбы Башир Ахмедович как бы невзначай обмолвился, что не ждал родни невесты на вечернем банкете. Согласно исконным правилам, туда допускались только её сестры, но никак не родители или братья. Они также предлагали провести мавлют вместо пышней свадьбы, но натолкнулись на решительный отказ. Константин Сосоевич был разъярён.

– Вай ме!.. Да что они о себе возомнили? – всплеснул он полными руками и ругнулся в сторону. Жена с трудом сдержала его гнев. – Я им дочку отдаю или корову?! Мы её не в капусте, в конце концов, нашли!..

Шалико и Софико, стоявшие в дверях, прыснули со смеху, за что удостоились осуждающего взгляда от рассудительного старшего брата. Чувствуя приближение «судного дня», Ламара провела в слезах несколько часов, а от разъярённого тона отца захныкала ещё сильнее. Но этим двоим все нипочём!..

Закатывая глаза, Дариа Давидовна с трудом увела мужа к окну и стала успокаивать его по мере сил. Что они могли поделать сейчас? Их дочь давно помолвлена и приняла мусульманство, а о свадьбе объявили всему честному народу. Отдавать кольцо уже слишком поздно!..

Подслушав разговор родителей, Давид тяжело вздохнул. Он, похоже, единственный принимал близко к сердцу страдания сестры, но совсем этим не стыдился и с готовностью опустился с ней рядом, чтобы обласкать и приголубить. Кто-то же должен был это сделать!

– Дзма, не отдавай меня этим людям. Пожалуйста, дзма!.. – лепетала она без устали, крепко вцепившись в его воротник. – На тебя одна надежда… Мама31 и деда не слышат меня, а этим… – короткий кивок на дверь, – лишь бы посмеяться!..

– Тише, сули чеми32, тише, – как можно ласковее проговорил старший брат, погладил её по голове и поцеловал в лоб. – Вспомни Саломею Георгиевну. Разве ей было легко?

Это оказалось выше их сил!.. Младшие Циклаури заговорщицки переглянулись и облегчили души весёлым хохотом.

– Да-а, ваше сиятельство!.. Вы умеете утешить!.. – насмешливо молвил Шалико, после чего понизил голос, чтобы родители не услышали, и, подмигнув Софико, добавил: – Ничего, что твой муж хромой мусульманин. Главное, что не мужеложник!..