– Слушай, а ты уверена, что она не твоя сестра-близняшка? – продолжал веселиться Алекс. – Или просто сестра? Может твой отец…

– Не говори ерунды! – прервала его Лиз раздраженным тоном. – Ты отлично знаешь, что у него две страсти в жизни – моя мать и его лаборатория.

– Сеньорита, извините, – вмешалась Варя. – Мне нужно возвращаться к своим обязанностям, иначе у меня будут проблемы.

Но Лиз ее, казалось, не слышала, у нее вдруг загорелись глаза, на лице заиграла довольная улыбка, она радостно захлопала в ладоши.

– Во-первых, не сеньорита, а сеньора, я еще пока замужем. А во-вторых, я кое-что придумала, – сообщила она. – В эти выходные мы устраиваем морскую прогулку и вечеринку на яхте моего друга. Так вот, ты поедешь со мной, будешь моим двойником, а я посмотрю, кто из друзей догадается, что это не я. Вот это будет розыгрыш!

– Я не смогу с Вами поехать, я работаю на выходных, – возразила Варя. – К тому же у меня нет никакого желания принимать участие в подобных розыгрышах.

– Да ладно тебе! Не будь занудой! – стала ее уговаривать Лиз. – Прекрасно проведешь время, потусишь среди бомонда. Правда придется поработать над твоей внешностью, но парикмахера, стилиста и одежду я обеспечу. Буду этакой феей и сделаю из Золушки настоящую принцессу, тут уж не сомневайся. А после праздника вернешься обратно в свою тыкву, только богаче на пару тысяч евро, которые я тебе дам.

Но Варя лишь отрицательно покачала головой:

– Даже не уговаривайте. Я не буду этого делать.

– Да что я тут тебя уговариваю! – разозлилась Лиз. – Тебе что деньги не нужны? Может ты удовольствия ради тут туалеты драишь? Или может я мало предложила?

– Деньги мне нужны, но я не собираюсь их зарабатывать таким образом.

Варя, наконец, освободила свою руку и направилась к своему рабочему месту, но Лиз догнала ее и, сунув ей в карман фартука свою визитку, сказала:

– Ты подумай хорошенько, а завтра мне позвонишь и скажешь что решила.

– Я могу Вам сразу сказать свой ответ. Нет! – решительно отчеканила Варя и пошла прочь из зала.

На следующий день Варино дежурство в гостинице начиналось после обеда, и она могла бы спокойно отоспаться, но ей не спалось. Она лежала, уставившись в потолок, и наблюдала за первыми лучиками рассвета, которые пробрались в комнату сквозь неплотно задернутые шторы и окрасили всю комнату в розово-золотистый цвет. Варя всегда любила встречать рассвет, эту игру теней и света, ей нравилось любоваться городом, окутанным утренним туманом, дремлющим в первых лучах солнца, наблюдать, как ночь отступает и открывает взгляду яркие краски и очертания пробуждающихся улиц. Но сегодня она ничего не замечала, ей не давали покоя воспоминания о вчерашней встрече в клубе. Варе вдруг вспомнилось, что она как-то читала в газете о том, что у каждого человека на земле есть семь двойников, вот только шанс встретиться с ними не велик. Ей казалось, что двойники могут быть у знаменитых людей, актеров или артистов, но чтобы он был у такой простой девушки как она, в это верилось с трудом. В той статье еще много говорилось о генах, о том, что у каждого человека спустя тридцать поколений будет насчитываться миллион родственников, которые могут быть разбросаны по всему миру, при этом, конечно, гены тасуются, перемешиваются, как карты в колоде, но иногда выпадают одинаковые карты. Варя гадала, какие родственные связи могли связывать ее и Лиз, а еще она верила, что их встреча не была случайна, ученые в той газете утверждали, что подобные встречи являются вестниками грядущей беды, но ей не хотелось думать о плохом.

Когда уже совсем рассвело, усталость и сон все же сморили ее, и она провалилась в тревожные сновидения, из которых ее вырвал телефонный звонок:

– Варь, прости, что разбудила, – услышала она Машин голос. – Выручай, у нас тут полный аврал, сегодня все как с ума сошли: одни выселяются, другие только приехали, нужно подготовить номера, а одна горничная заболела, другая тоже неизвестно почему на смену не вышла, девчонки с ног сбились, Марио рвет и мечет. Пожалуйста, приди пораньше, если сможешь.

Варя, согласившись, сразу же отправилась в ванную, на скорую руку привела себя в порядок и, проглотив бутерброд с чашкой горячего кофе, помчалась на работу. Первое, что она услышала, войдя через черный ход в здание гостиницы, была отборная нецензурная лексика, доносившаяся из шахты служебного лифта. Выражения были так лихо закручены, что часто используемые Машей «Bastardo» и «Figlio di putana» казались просто невинными комплиментами. Хорошо еще, что звуки из служебных помещений не долетали в ту часть здания, где останавливались постояльцы благодаря хорошей звукоизоляции стен. Как выяснилось, столь эмоциональное словесное извержение было рук, а точнее голосовых связок, Марио Росси, который застрял в лифте. Администратор был человеком подвижным, который не мог и минуты посидеть спокойно, ничего не предпринимая. Поэтому когда он понял, что лифт замер и, что ему придется сидеть и ждать когда же его починят, ему удалось каким-то чудом приоткрыть створки дверей. Остановка произошла между этажами, и Марио решил выбраться на третий этаж, куда лифт поднялся лишь наполовину. Но либо сворки дверей захлопнулись, либо администратор изначально их не широко раскрыл, переоценив стройность своей фигуры, в общем, он застрял и сейчас поносил всех и вся за нерасторопность. Когда его, наконец, удалось освободить, досталось всем: и слесарю, которому Марио отвесил оплеуху в прыжке, потому что сам администратор был ростом чуть более полутора метра, а рост слесаря превышал два, и горничным, собравшимся на его крики, и Варе.

– Явилась, наконец! Живо переодевайся и за работу! Нечего стоять столбом! – рявкнул он ей и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Быстро надев униформу, Варя принялась за уборку освободившихся номеров на ее этаже, руки ловко выполняли привычную работу, а мысли были очень далеко. Она так задумалась, что когда, закончив, стала выкатывать из номера тележку со стопкой чистого постельного белья, полотенец и банных халатов, чуть не сбила с ног даму в ярко-красной шляпе с огромными полями. Губы произнесли привычное: «Scusi per favore», а в голове тем временем почему-то пронеслось: «Вот это мухомор!» Варя даже улыбнулась своим мыслям, но улыбка тут же схлынула с ее лица, когда дама подняла голову и девушка смогла рассмотреть ее лицо. Перед ней, довольно улыбаясь, стояла Лиз. Она царственным жестом показала беллбою, куда в номере поставить ее багаж, а затем, когда он ушел, обратилась к Варе:

– Вот мы и снова встретились. Правда, эта встреча не случайна. Мне удалось разузнать, что ты работаешь в этом отеле, вот я сюда и перебралась в надежде, что я все же смогу тебя уговорить поучаствовать в моей затее.

– Я еще вчера Вам сказала, что не смогу этого сделать.

– Ох и упрямая же ты! – заявила Лиз. – Подумай хорошенько, ведь такие деньги на дороге не валяются. Это будет невинная шутка, ты сможешь здорово повеселиться, отдохнешь от своих швабр и тряпок, а то ты с ними, наверное, и спишь, точно как Золушка. К тому же за эту шутку ты получишь кругленькую сумму, уверена что это больше, чем ты зарабатываешь за месяц, а тут всего один вечер.

Но на все ее доводы Варя лишь отрицательно мотала головой. В конце концов, Лиз прекратила свои уговоры и с недовольным видом заявила:

– Ладно. Как бы ты потом не пожалела. Я больше уговаривать не буду.

Она было направилась к двери номера, но снова резко повернулась к Варе.

– Ты убиралась в моем номере? Что же пойдем посмотрим как там все убрано. И телегу свою возьми, вдруг мне будет мало полотенец или не устроит чистота постельного белья.

Почти полчаса девушка была вынуждена терпеть капризы Лиз, то ей показалась подушка слишком жесткой и она потребовала ее заменить, то оказалось недостаточное количество плечиков в шкафу, то вода в минибаре не той фирмы. В общем, выполнив все ее требования, Варя чувствовала себя такой уставшей, словно отработала целую смену, а впереди еще было столько работы. Она, наконец, смогла вернуться к уборке номеров, но не прошло и часа, как она вдруг увидела мчащегося в ее сторону Марио в сопровождении Лиз по-прежнему прячущей лицо под полями своей шляпы. Но все же администратор, приблизившись к Варе, замер на мгновение, потом перевел взгляд на постоялицу и, пробормотав свое «Dio mio», заявил: