Поэтому я последовал дальше в Немецкий трактир, твердо решив вначале пообедать, а потом уж ломать голову над всеми этими загадками и таинственными преследователями в черных плащах, прямо как из французских романов.

Через несколько минут я опять почувствовал близкую опасность. Значит, человек в черном плаще шел за мной. Это его взгляд так на меня действовал. Появилась мысль все-таки броситься к нему, попробовать догнать и выяснить, кто поручил ему следить за мной. Неужели Его превосходительство Илья Павлович Добронравов? Это он послал следить за мной? Неужели все его слова, сказанные искренним тоном — это всего лишь обман, и моя интуиция, шептавшая, что с ним что-то не так, не подвела и на этот раз?

«Кто же ты таков, сударь? — подумал я. — Уж не послал ли тебя следить за мной Илья Иванович Добронравов? Или может быть ты полицейский агент?»

Это и в самом деле мог быть полицейский агент, который случайно наткнулся на меня на улице. Полиция ведь всё ещё искала меня в связи со смертью Бернарди. И хотя я замаскировал себя приклеенной бородкой и широкой шляпой-боливаркой, острый глаз мог, наверное, раскрыть мою личность. Но это тогда нужно быть действительно очень опытным человеком в подобных делах.

«Ну уж нет, приятель, — подумал я, — к Немецкому трактиру вести тебя нельзя, будь ты соглядатаем Добронравова или служителем закона».

Решив избавиться от своего преследователя, я свернул в первый же попавшийся переулок, и, не оборачиваясь, быстро зашагал вперед. Вскоре я опять свернул, надеясь, что человек в черном плаще меня потеряет.

Но мои усилия были тщетными: позади слышались чьи-то шаги. Преследователь, кто бы он ни был, не отставал.

«А ведь под плащом у него может быть спрятано оружие, например, пистолеты или сабля, — вдруг неожиданно промелькнуло у меня в голове. — Не зря же он надел плащ в такой жаркий денек».

Я с сожалением подумал о своих пистолетах и сабле, оставленных в Немецком трактире. Они могли бы мне в этой ситуации очень пригодиться. Но не мог же я их постоянно носить с собой, разгуливая в Петербурге?

Заметив впереди слева от себя поворот в какой-то переулок, я тут же в него свернул, и, как оказалось, зря. Эта дорога никуда не вела. Она заканчивалась тупиком.

***

Я осмотрелся по сторонам, надеясь найти выход из этого тупика, какую-нибудь черную дверь, но с трех сторон меня окружали только стены каменных домов. Оставалась только та дорога, по которой я сюда пришел. Но она была перекрыта тем, кто меня преследовал.

Мужчина в черном плаще стоял метрах в двадцати от меня и не шевелился. Издалека его можно было принять за статую. За черную статую с саблей в руке. Потому что в правой руке он действительно держал саблю. Не зря, значит, на нем был плащ.

— Сударь, — сказал я, пытаясь выиграть немного времени, и лихорадочно соображая, что же делать дальше, — кажется, вы меня преследуете? Что вам нужно от меня?

Было ясно, что никакой это не агент полиции. Его кто-то послал по моему следу, чтобы убить меня. В этом сомнений никаких не было. Что ж, нужно признать, он выбрал хороший момент для этого: тихое уединенное место и отсутствие хоть какого-нибудь оружия у противника.

— Так что вам нужно, сударь? — ещё раз спросил я, так как незнакомец продолжал хранить молчание. И это его молчание становилось с каждой секундой всё зловещим и зловещим.

Наконец он заговорил.

— Вы, господин Версеньтев, влезли не в свое дело. Жили бы себе спокойно и не мешали другим жить. Но ведь не понимаете. Влезаете в чужие дела и думаете, что с вас не спросят за это. Спросят. Ещё как спросят. Зря вы затеяли свое расследование. Теперь же вам придется умереть.

Голос у него был не очень громким, но я расслышал каждое его слово. На кого-то другого они могли произвести впечатления. На кого-то другого, но не на меня. Все эти угрозы, невысказанные и прямые, мне уже порядком надоели. Зачем много говорить, если хочешь что-то сделать?

— Позвольте спросить, любезнейший, кто же так желает моей смерти? Он, наверное, трусливый человек, если подсылает ко мне убийц, вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу.

— Это не ваше дело. Сейчас вы умрете. Приготовьтесь,

Спокойно ждать, как меня будут убивать, я, конечно, не собирался. Этого наглеца в черном плаще следовало хорошенько проучить, чтобы он больше не нападал в уединенных местах на безоружных людей.

Незнакомец медлил, чего-то ждал. Я подумал, что он колеблется, и, значит, у меня есть неплохой шанс на спасение. Но вскоре я понял, что он ждал: позади него появились ещё две фигуры в черных плащах.

***

Видимо на моем лице что-то отразилось при появлении двух новых лиц в этом маленьком спектакле, скорее всего досада и разочарование, так как незнакомец, заманивший меня в ловушку, злорадно усмехнулся.

— Нам известно на что вы способны, господин Версентьев. Поэтому мы предприняли ряд мер, чтобы наверняка от вас избавиться. Вы один, а нас трое. К тому же вы без оружия. Думаю, вам сейчас очень страшно. Вы боитесь, не так ли?

Он ошибался. Ни страха, ни испуга я не чувствовал. Он не понимал, что ситуация изменилась в мою пользу. Я по-прежнему оставался один и без оружия, но противников стало уже трое, вместо одного. Трое на узкой улочке. И это давало мне шанс на спасение. Я надеялся, что они не смогут воспользоваться своим численным преимуществом, что будут мешать друг другу.

Первый из преследователей, тот, что стоял чуть ближе ко мне, что-то негромко сказал своим товарищам, и один из них вышел вперед. В руке его блеснуло лезвие сабли.

Я снял шляпу-боливарку и отбросил её в сторону.

Противник подошел ко мне поближе, расстояние уже позволяло ему атаковать, и он сделал диагональный удар сверху вниз. Но сделал недостаточно быстро, поэтому я сумел броситься ему в ноги, обхватил их руками и сильно дернул. Он упал, сильно ударившись головой о булыжники. Сабля выпала у него из рук, и я тут же подхватил её.

Перевести дух я не успел, так как второй человек в черном плаще тоже пошел в атаку. Я сделал первую защиту и мгновенно нанес удар сверху вниз. Он оказался неотразим. Нападавший умер ещё до того, как его тело коснулось земли.

Третий незнакомец в черном плаще, как раз тот, что удостоил меня своей поучительной речи, видя такое развитие событий не бросился на утек, а атаковал меня. С большим трудом я сумел защититься от его ударов и уколов.

Минуты две мы молча фехтовали, пока наконец я не ударил его в шею. Из раны фонтаном брызнула кровь. Противник упал, корчась в судорогах. Ногой я отбросил его саблю в строну — мало ли на что способен смертельно раненый человек — и наклонился к нему.

— Кто тебя послал? Назови его имя!

Но из горла поверженного врага вырывались только нечленораздельные звуки.

Я схватил его за плечи и затряс.

— Кто тебя послал, черт подери?! Скажи его имя, и я позову врача!

Но этому человеку врачи уже помочь не могли. Он опять что-то сказал непонятное, после чего забился в агонии и умер.

Схватка закончилась в мою пользу, но я этому не сильно радовался. Можно ведь было узнать имя того человека, которому не нравилось, что я выполняю просьбу Елены Старосельской. Он же, скорее всего, был виновен и в смерти её отца.

В Немецкий трактир я попал не скоро. Больше часа я ходил по петербургским улицам, чтобы не дай бог опять за мной кто-нибудь не увязался. Я пытался понять, то мог послать ко мне убийц в черных плащах, но не мог. Слишком мало информации у меня было, и слишком многие имели возможность это сделать.

К тому времени, когда я пришел в заведение Дитера Шнитке, в голове моей было столько разных мыслей, что я устал от них.

«К чёрту! Хватит! Так можно и с ума сойти», — подумал я, и попросил Шнитке обед.

Но перед обедом следовало привести себя в порядок. Одежда после недавней схватки в переулке было далеко не в лучшем состоянии. Но мне было грех жаловаться: у кое-кого в одежде вообще были дырки.