– Сочту за комплимент. Готово. Почти как новенький! – Амелия вскочила с дивана, чуть не выплеснув остатки водки из бутылки. – А теперь пойдём куда-нибудь перекусим. В качестве извинений и долга сигареты плачу я. Только переоденься в чистое, надеюсь, оно у тебя есть. А то судя по твоей комнате, у тебя нет никого, напоминающего про то, что иногда следует стирать и убираться.

– Получается, везёт, что меня сегодня побили, и ты напомнила мне об этом. Надеюсь, доживу до вечера с такой удачей, Амелия, – ответил я с наигранным сарказмом. Амелия в ответ показала язык и улыбнулась. – Кстати, имя у тебя красивое.

– Ещё комплимент? Охлади свой пыл, мне уже становится неловко. А имя обычное – мама цветы любила, вот так и назвала. Наверное, думала, что если дать цветочное имя, то и я вырасту такой же нежной и радующей глаз. Видимо, ошибалась. А ты можешь звать меня просто Эми.

– Запомню. Что ж, пойдём пожуём чего-нибудь, просто Эми.

На тарелке, остывая и теряя сваю привлекательность, оставался последний кусок пиццы, Эми посасывала колу через трубочку. Шум трубочки, захватывающий воздух со дна пластикового стакана, заполнял паузу в разговоре. Я судорожно искал следующую тему для беседы, в то же время Амелия не выказывала по этому поводу видимого беспокойства.

– Почему ты так смотришь? У меня крошки на лице? – спросила Эми и поставила бумажный стаканчик на стол.

– Нет, – усмехнулся я. – Просто я думаю, как ты можешь чувствовать себя так свободно с незнакомым, по сути, человеком?

– А сколько людей ты знаешь, как ты выразился, по сути? Бывает, что те, кого мы называем «друзьями», отворачиваются от нас, когда нам сложно. Отворачиваются в те моменты, когда мы не способны вести себя приятно для них, когда у нас нет сил шутить и распивать алкоголь. В такие моменты случается, что несколько людей, которых мы называем «просто знакомыми», смогут понять твою боль, выслушать тебя, не осуждая и не давя на тебя. Будут, в конце концов, даже писать письма в тюрьму.

– И у тебя есть такой опыт?

– Это не то, что спрашивают у девушки на первом свидании. Особенно если она платит за тебя. – улыбнулась Эми.

– Пожалуй, да. Но если что, я обещаю писать тебе в колонию.

– Спасибо, Лёв. Но не думаю, что меня смогут упрятать – я буду отбиваться до последнего патрона, – произнесла она, изобразив руками два пистолета, направленные в воздух.

Официантка принесла счёт и снова ускользнула в сторону кухни. Амелия достала из внутреннего кармана блейзера тонкий кошелёк. Мне захотелось провалиться под землю от стыда. Проблема не в том, что девушка платит за меня. В этот момент я осознал, что в моём кошельке решительно пусто, и неизвестно, как прожить даже следующую неделю. (А жить следовало, ведь очередная попытка снова срывалась.) «Что я за неудачник?» Эми заметила моё смятение.

– Прости за личный вопрос, но как у тебя дела с финансами? – Спорила она.

– Ну-у… Думаю, я обладаю умом сильно выше среднего уровня, а достатком значительно ниже. Было бы всё наоборот. Я был бы счастлив, – попытался отшутиться я.

Кажется, у меня есть идея. – сказала Эми.

Какая же?

—Скажем так, пару месяцев назад я оказалась на распутье. Ни дома, ни денег и никого, способного мне помочь. Не спрашивай, как так вышло. Долгая история. Короче говоря, уже думала, что придётся за еду отсасывать. Чтобы не ночевать на улице тусовалась по разным впискам и встретила там чувака, который предложил поработать на него. Полагаю, он и тебе сможет предложить что-нибудь.

– А что нужно будет делать?

– Разное… Не бойся, разберёшься. Ты же у нас «умнее среднего», —ответила она с сарказмом. – Предупреждаю, это серьёзные люди, и я не уверена, что их дела полностью законны, но ты ведь не трусишка?

– Да… То есть, нет… То есть, я хотел сказать, спасибо.

Эми взяла со стола красную салфетку, вынула из своего чёрного рюкзачка тонкий маркер. Спустя несколько секунд бумажка с чёрными цифрами была у меня в кармане.

Расплатившись, мы вышли на улицу и попрощались. Амелия удалялась плавно и уверенно, словно уносимая течением невидимой реки. Я чуть постоял, глядя ей вслед. Подходя к дому, я понял, что забыл взять у неё номер телефона. Тогда я ещё не подозревал, чем это для меня обернётся.

Утро началось с ритуала, которым сопровождались почти все мои редкие разговоры с родителями последний год: раз в пару месяцев я звоню, чтобы попросить денег, давая взамен возможность унизить меня за несамостоятельность. Не сказать, что я этого не заслуживаю. И вот сегодня настал день, когда я вновь услышу, что пора взяться за голову, взять пример с очередного сына подруги и найти настоящую работу. Мать не знает, что я нездоров. Мне кажется, ей иметь непутёвого сына будет проще, чем неизлечимо больного. Наверное, признаюсь ей, только тогда, когда будет уже невозможно скрывать.

Сегодняшний звонок выдался особенно неприятным: мать, видимо, решила проучить меня и отказалась присылать хоть какие-нибудь деньги, пока я не научусь заботиться о себе сам. А зачем бы мне тогда её деньги, если бы у меня это получалось? Нужно было срочно искать способ заработать, тогда я понял – выход у меня прямо в кармане. Спустя минуту-две визитки находились у меня в руках. Красная салфетка с номером, которую мне дала Эми, и синяя визитка с номером Давида. Необходимость выбирать между красным и синим заставила почувствовать себя героем известного фильма. Какую выбрать? Казалось, что нужно взвесить все за и против, но спонтанное чувство само определило моё решение: почему-то сильно хотелось снова встреть Эми, но у меня не было её номера, а предложенная ей работа показалась шансом на новую встречу с ней.

Когда я уже потянулся к смартфону, чтобы позвонить по номеру с салфетки, раздался звук ключей, вставленных в замочную скважину. В такое время без предупреждения мог прийти только хозяин квартиры. Наверняка сейчас будет стоять потный и нудить о том, что мы с соседом плохо убираемся, шумим и в целом неправильно живём. Этот ублюдок, вероятно, пытается отыграться за собственные неудачи. Но затем я услышал звук шагов: вошедший человек громко топал и ступал, как бы перекатываясь. Так ходил только один мой знакомый – Илья. Вскоре он пре6дстал передо мной. Чуть бледный, но определенно живой.

– Соскучился? – произнёс он и с парой пластиковых пакетов зашёл внутрь.

– А я думал, что ты уже сдох, – ответил я

– Это вот так ты друга встречаешь? Мне предки еды передали – хрен я с тобой поделюсь, – Илья показал на больший из пакетов.

– А почему тебя так быстро выписали? – удивлялся я.

– Батя подсуетился: я сказал ему, что просто отравился, но он всё равно договорился, чтобы мои анализы никто не увидел. Меня чем-то крутым прокапали, и мне сразу стало значительно легче. Я попросил меня выписать, а они и рады от меня избавиться. И ещё – добавил Илья, – Ты мне, получается, жизнь спас, так что я теперь твой должник. Илюха добра не забывает!

Из еды, которую принёс с собой Илья, мы устроили праздничный ужин и через некоторое время сытые вернулись к занятиям, которые были привычными для нас – листали ленты соцсетей и почти не разговаривали.

– Лёва, я тут подумал, – нарушил тишину Илья.

– О чём же? – спросил я, не поднимая глаз.

– А что было бы, если бы я реально умер?

– А что есть вариант умереть как-то иначе? – усмехнулся я.

– Ты меня понял. Как думаешь, там есть что-то?

– Не знаю… Но, мне кажется, нет никакого там. Если бы было какое-нибудь «там», то мы бы могли надеяться на Высшую справедливость, потому что нам, в смысле человечеству, больше всего хочется этой самой справедливости. Но справедливость – штука субъективная. Кому-то тяжело признать, что неудачи в жизни зачастую происходят только по его вине. Так, этим бесконечным женщинам, которых бьёт муж трудно понять, что выбор такого мужчины изначально обусловлен тем, что её недолюбил собственный отец. И она не уходит от мужа, списывая всё на судьбу, и думает, что её всё компенсируют на том свете. Потому что так, по её мнению, справедливо. А ещё это выгодно – позволяет играть жертву.